The Silt Verses (Стихи из ила) - часть 2
Пересказ игры текстом в НРИ «The Silt Verses». Ошибки и опечатки (по возможности) были исправлены. Авторский стиль и пунктуация оставлены без изменения. Приятного чтения!
Ссылки на меня =)
ТГ: t.me/owl_games
ВК: vk.com/owl_bg
Taplink: taplink.cc/sovaigra
В главных ролях:
Рен Харроу Стиль: Шейный платок, рубашка с цветочным узором, прочные походны ботинки
Личный ритуал: перебор радиочастот
Вера: Дева Кургана
Сивилла Грей Стиль: многослойная шаль, высокие бархатные перчатки, длинной вечернее платье
Личный ритуал: гадание не таро
Вера: Смотрящий из-за Кулис
Феликс Резник Стиль: амулеты веры, шляпа и маска пасечника, поношенная военная куртка
Личный ритуал: запись старых поговорок
Вера: Прокаженный
Клео Кессел Стиль: татуировка в виде молитвенного знака, анорак, поясная сумка
Личный ритуал: чтение стихов
Вера: Восковой Писарь
Габриэль Кордова Стиль: поношенная военная куртка, прочные походные ботинки, кепка
Личный ритуал: изучение словарей
Вера: Святая Электра
Дом Габриэля в Сент-Эме был не просто жилищем, а его личной, автономной вселенной. Он стоял в отдалении от главной дороги, в конце длинной, утопающей в зарослях ежевики грунтовой колеи. Участок был большим, отгороженным скорее для обозначения границ, чем для защиты. старый забор кое-где покосился и обнимал стволы разросшихся яблонь.
Дом был небольшой, но крепкий, сложенный из камня и бревен еще прадедом нынешнего владельца. Два этажа под крутой шиферной крышей, темной от времени и сырости. Белые ставни на окнах нуждались в свежей краске, но сидели на петлях ровно и надежно. Это была не развалина, а старый, хорошо сложенный корабль, привыкший к любым штормам.
Контраст создавало то, что его окружало. За домом, на открытом пространстве, уходили вдаль аккуратные ряды солнечных батарей. Они стояли под идеальным углом, их темные поверхности, мокрые после дождя, жадно ловили редкие лучи солнца, пробивавшиеся сквозь облака. Чуть поодаль, на пригорке, мерно и неспешно вращался высокий ветряк с тремя лопастями. Его гудение было таким же фоновым звуком этого места, как шелест листьев.
В стороне, в небольшом отдельном сарае , жил дизельный генератор. Дверь в генераторную всегда была закрыта на щеколду, но оттуда пахло машинным маслом и бензином. Выход на случай ни Солнце, ни ветер не хотели работать.
Но настоящей гордостью Габриэля была мастерская. Она находилась в новой пристройке. На ее стенах аккуратно были развешанные инструменты, на верстаке стоял разобранный стартер от пикапа, пахло деревом, металлом и озоном от паяльника. Здесь Кордова чинил, изобретал и приводил в порядок свой маленький мир.
А за домом, за старой ивой, склонявшейся к воде, протекал узкий, но быстрый ручей. На нем Габриэль собрал свою мини-гидроэлектростанцию. Это не было промышленное сооружение, а скорее остроумная инженерная самоделка. небольшое турбинное колесо, опущенное в поток и заключенное в защитную сетку, чтобы не засорялось листьями. От него шли провода к дому. Тихое, почти медитативное журчание и ровный гул турбины были звуковым сопровождением к вечерам на заднем дворе.
Вся эта территория представляла собой идеально отлаженный механизм. Это было место человека, который не боится работы руками, ценит свою независимость и находит романтику в том, чтобы заставить силы природы работать на себя...
Передо мной открывается занавес...
Но сцена за ним или зал?
Я не могу отвернуться,
Не в силах закрыть глаза...
В руки ложится страница
Только с одной строкой
- "Сможем договориться?
Сможешь сыграть эту роль?"
Нравится гул оваций?
Нравится яркий свет?
Хочешь, чтоб театр являлся
Там даже, где его нет?
Мастер выходит из тени
Тяжёлых красных гардин...
С одной стороны он печален,
С другой стороны - Арлекин.
Каждое его слово
Звучит в голове рефреном...
Передо мной открывается занавес...
Я выхожу на сцену.
Клео лежал в кузове пикапа. Он сам залез туда, чтобы случайно не загадить салон. Да и проветриться тоже не помешало бы. Ветер развевал волосы, а Клео подпрыгивал на каждой кочке и яме, больно ударяясь о кузов.
Придерживаясь одной рукой за борт пикапа, Клео чуть приподнялся на другой руке и огляделся вокруг. Бескрайние поля. Хотя скорее всего пустоши и болота. Иногда конечно виднелись небольшие кустики, за которыми кто-то копошился. Ну и всё. Пейзаж поистине унылый.
Машина остановилась, все вышли и пошли к дому. А Клео еще пару минут пытался вглядеться в эти бескрайние просторы. Когда-то один человек показал ему как добывать чернила из мелких обитателей болот...
ЧЕРНИЛА!!! Клео быстро начал хлопать себя по карманам и что-то искать. Будто наркоман в момент ломки пытается найти давно спрятанную заначку, чтобы облегчить свои страдания.
Чернила оказались на месте. Маленький непрозрачный пузырек. Убрав его обратно, Клео всё-таки встал и, поставив ногу на борт кузова, лихо выпрыгнул из машины.
Дом. Старый. В нём наверняка есть библиотека или кабинет. Даже если нынешний хозяин не любит книги, прежние владельцы точно позаботились об их наличии. "Старые добрые времена."
Клео ни о чем не спрашивал хозяина. Он и так знал. Чувствовал, чтоли. И вот, спустя всего несколько минут, его можно было застать в дальней комнате, обставленной парой книжных шкафов. Клео по-хозяйски развалился в кресле, вчитываясь в страницы старой книги, с обложки которой даже название давно стерлось. Закинув ноги на стоявший рядом письменный стол, задев кучу сложенных на столе книг и свалив пару из них на пол, Клео читал...
Стемнело. Ты прошла босяком по траве и заглянула в окна старого дома на отшибе. Мужчина в ковбойской шляпе только-только добрался до конца своей длинной и запутанной мысли, растеряв по пути всех слушателей.
— …местные божки, будь они прокляты... Ладно. Хозяин! По пивку? Время детское. А у меня и картишки с собой.
Габриэль достал из холодильника упаковку "Блэк Булл" ( местной марки пива). Вышел на веранду смотрящую на ручей и пос
тавил пиво на стол. — Угощайтесь...
Сев на один из свободных стульев и сделав большой глоток из бутылки, закурил и откинулся на спинку стула.
— Предлагаешь кормить комаров? Ну будь по твоему, мной подавятся.
Сивилла не помнила, как она тут оказалась. Она просто открыла глаза - и увидела перед собой старый дом, напомнившей ей о какой-то давно забытой роли... Где же она могла это сыграть?
Пахло яблоками и ежевикой. С веранды доносились громкие голоса Кордовы и Харроу. Голова немного болела.
Что там было? Мост... Автобус... Склад... Этот мерзкий мужлан... Только сейчас она поняла, что по-прежнему, до яростной боли сжимает в руках холодный метал ржавых садовых ножниц.
Женщина нервно прошла на веранду и картинно упала на свободное кресло, окинув присутствующих хранителей презрительным взглядом, как бы давая понять, что на вопросы сейчас она отвечать не в настроении.
Он открыл ещё одну бутылку и подвинул в сторону развалившейся на стуле и картинно страдающей девушке :
— Вы прекрасно отыгрываете презрение!
— Ага. А также птиц, кроликов, мышей... Куда все подевались?
Габриэль замялся.
— мелкие вредители попадают в расставленные по участку электро-ловушки... правда сейчас уже почти все они стараются обходить участок стороной...
Он отхлебнул ещё пива.
— А на счёт тех что крупнее - это я уже не знаю...
— В дурачка? — Мужчина перетасовал карты и начал раскладывать их на столе. — Самые крупные еще на свободе. Я про местных жителей. Восьмерка пик.
— Давай! - затянувшись сигаретой взглянул на свои карты
— Шут... - Рассеяно бросила Сивилла, вытаскивая карту из своей колоды. - Даже они не знают, что нас ждет... - Она бросила на стол перед мужчинами ржавые ножницы и ушла в дом.
Кофе в доме Кордовы было лучше чем в “Масляной принцессе”, заметно. Стол, бледный свет нового дня. Карты, пустые бутылки “Черного быка, пепельница из консервной банки, бычки. Шут, игральная карта, брошенная в самой центре круглого поля вчерашнего собрания. Рыцари и дама сидят на скрипучих стульях. Хранители. Они видели достаточно, чтобы разработать план.
Первый вариант напрашивался сам собой - убить бога плодородия. Выжечь его капище посреди поля.
Второй вариант объединившись с работниками фабрики, чтобы изменить их методы и наладить более устойчивое производство, которое не будет угрожать обществу. Хейвен тоже человек, у него есть счет в банке и он умеет считать деньги.
Третий вариант, самый абсурдный. Освободить бога из его тюрьмы, позволив ему свободно расти, и показав местным жителям, как с ним сосуществовать.
Время? Да, оно идет. Такое количество жертв делает бога все сильнее и сильнее, еще пара дней и даже ваши общие усилия не смогут его контролировать.
Клео проснулся в странной позе: голова лежала на сиденье кресла, задница на полу, ноги закинуты на книжный стол. Всё тело ужасно болело (с чего бы), но голова была ясна. Выйдя из кабинета он увидел Сивиллу, свернувшуюся калачиком на диване в гостиной. Перед рассветом всегда становится холодно даже в самые жаркие летние ночи. Не найдя ничего более подходящего, Клео стянул с обеденного стола скатерть из какой-то плотной ткани и укрыл спящую... подругу.
На крыльце на садовых стульях дремали еще двое... Друзья... Это давно забытое слово снова всплыло в голове. Можно ли называть так этих людей... Спутников. Коллег. Товарищей по несчастью. Как будто настоящие друзья остались давно в прошлом... Джей.
Скрип где-то над головой прервал мысли Клео. Он сошел с крыльца и обошел вокруг дома в поисках источника звука. За углом рядом с навесом для дров к дому была приставлена лестница. В несколько движений Клео забрался на крышу, почти столкнувшись лицом к лицу с женщиной. Военная куртка оверсайз, в руках четки из брелоков, вроде тех, что дают в супермаркетах за покупки от определённой суммы. Клео сел рядом.
— Не спится?
— Я всегда встаю рано.
— Это хорошо. Ведь он никогда не спит. Он всегда трудится.
Женщина перебирала четки и Клео заметил на некоторых бусинах следы мха.
— Они думают, что могут использовать его. Думают, что он только их. В их большом саду. Но они забывают о маленьких садах. Их много. Они повсюду.
Женщина провела рукой, как бы показывая, где это "повсюду". Только сейчас Клео заметил, что между черепицей крыши растёт множество растений. Луговые цветы, невысокие побеги деревьев, мхи. Даже пара ягодок ежевики, которые его утренняя знакомая сорвала с ветки и о
тправила себе в рот.— Каждый растёт там, где хочет. А хотят все одного: сытости и тепла. А здесь как раз больше всего солнца.
Клео невольно зажмурился от солнечного луча, пробившегося из-за деревьев где-то на горизонте.
— Пришло время. Надо покормить сад.
Женщина одним движением вскочила с места, переметнулась на крышу стоявшего неподалёку сарая, затем на компостную кучу, после на землю и побежала прочь.
Что дружба есть? Она ли это
Когда мы вместе напролом
Назло снегам шагали к лету
Боролись с холодом теплом
Когда назло людским законам
Мы вместе жаждали постичь
Природу слова «смерть» и «жизнь»
Чтоб корчить из себя святого
Не убоявшийся богов
Я позабыл о том, кто рядом
Затылком чувствовал я взгляд
А обернуться - не готов
А дружба ли, когда другие
По истечению многих лет
Со мной ступают след во след
По мне не ведомой причине
Я часто вспоминаю друга
Кого когда-то я любил
О, боги, как же слеп я был
И глупость обернулась мукой
Я был клеймён. Теперь я призрак
Как книжный червь стал нелюдим
Почти что дверь во гроб открылась
Но жил я всё же не один
— А ты ранняя пташка... - Сивилла стояла на крыше позади Клео, кутаясь в скатерть. Выглядело это весьма комично в сочетании с её привычным нарядом, но, скорее всего, сегодня она собиралась играть комедию... Драм хватит во вчерашнем дне.
— Как думаешь, если заварим немного листов ежевики, нас не накроет чайной эйфорией? - Не дожидаясь ответа, актриса сорвала немного. - Пошли вниз. Холодно. - Обратилась она к Клео.
я же не люблю чай. почему этого никто не помнит?!?!
— А кофе в доме найдется? ...
Ты прошла на крыльцо, остановившись возле спящих в летних креслах мужчин. Прислонилась плечом к грубой деревянной балке в тени навеса, любуясь утренним пейзажем. На груди того, что спал в ковбойской шляпе, лежала карта. Ты перевернула ее. Шут. Должно быть, он воспринял ее как нечто личное. Что-то-говорящее-о-нем-самом. Можно позавидовать таланту спать в неудобной позе в любом месте. Привычка, выработанная годами скитаний.
— Черт, — мужчина проснулся и машинально сплюнул на пол. Как будто никто не заметил. Хозяин дома еще спал в соседнем кресле. Мужчина убрал ноги со стола, встал и вышел во двор. Его внимание привлекла большая теплица метрах в ста от дома. Он не был уверен, кому она принадлежит, но хоть какое-то укрытие.
Рен Харроу справил малую нужду прямо на стенку теплицы, слишком поздно заметив в ней пожилую женщину. Ничего уже нельзя было исправить, так что он решил поговорить с ней, чтобы хоть как-то сгладить неловкость ситуации. Он обошел теплицу и вошел внутрь.
— Ma'am, — мужчина коснулся ру
кой шляпы.— Патриция Морелл, — женщина приветливо улыбнулась. Она была в солнцезащитных очках и с бездонной кружкой чая в руках. На плечи небрежно накинут халат. Обвисшие груди показывались каждый раз, когда она поворачивалась или делала большой глоток.— Я вас не заметил.— Могу лишь догадываться, что вас привело в такую рань.— Простое любопытство, ma'am. Красивая теплица.— Так и есть. Но к ней нужно привыкнуть.
Мужчина только сейчас почувствовал на своих плечах огромную тяжесть. Кажется, гравитация сошла с ума.
Тем летом я впервые убежал из отчего дома.
Меня влекла дорога в поисках личного бога.
Я был без денег и брался за любую работу,
Я видел, как чужие боги проявляли свою заботу.
Но боги добры, пока им жертвы приносишь.
А ты ничего не даешь и ничего не просишь.
Но ты другая. Тебе можно только служить.
И лишь от смерти ты можешь защитить.
Тонкие, словно стеклянные листья царапали кожу, пока Рэн боролся с гравитацией. Женщина оставила его на волю богов. Незачем заботиться о том, кто не может позаботиться о себе сам. Или у кого нет своего бога. Но потом тяжесть исчезла, и Рен смог вернуться к своим товарищам.
Сивилла не умела варить кофе. Ее образ жизни позволял ей такую роскошь. Но вечное стремление к восхищению не давало ей покоя даже в самых незначительных мелочах. Поэтому, не подавая виду, какую панику вызывают в ней столь простые бытовые действия, она мягко скользила по комнате, методично позвякивая чашками и напевая какой-то веселый мотив.
Она понимала, что Клео скоро попробует её, возможно, абсолютно непригодное к употреблению творение, и, поэтому разговор стоит начать до.
— Я читала в одной местной газете про то, что самое большое сельскохозяйственное производство принадлежит некому мистеру Хейвену. Хочу к нему наведаться сегодня. Но, знаешь, почему-то только прочитала его имя, сразу закружилась голова...
— Клео, дорогой, может, составишь мне компанию?
Сивилла аккуратно поставила на стол перед хранителем милую фарфоровую чашку с цветочным орнаментом (и где она вообще нашла подобную посуду в доме Кордовы?) и, вложив во взгляд все доступное ей очарование, вопросительно взглянула на собеседника.
Кордова вошел в кухню именно в тот момент когда Сивилла говорила про Хейвена. Он прошел к холодильнику и достал оттуда бутылку лимонада. Затем закурил.
— Мистер Хейвен относительно недавно переехал к нам. Он раньше был корпоратом, а сейчас пытается заниматься предпринимательством...хотя довольно скверно у него получается. Я его одним из первых проверял - он скользкий тип, хорошо шифруется.Но если он замешан в этом деле то скорее всего не на главной роли...или...вот черт...
Он потушил сигарету в переполненную пепельницу.
— Поскольку времени осталось мало нам следует подготовить план Б и... В.
Габриэль почесал подбородок.
— В сарае есть пестициды...кислота ...можно сделать немного бомб...а ещё пару бутылок с зажигательной смесью...и обязательно нужно взять шокеры и дробовики....точно...отличная идея... пойду подготовлюсь...
С этими словами он прошел мимо Сивиллы и скрылся в недрах дома.
Цвет свежесваренного кофе напоминал чернила: темная непроглядная субстанция. То что было нужно, чтобы прогнать мысли о прошлом. Да и о будущем тоже. Какая, ко всем богам, разница! Пару минут Клео молча сидел, поднеся чашку к лицу, и вдыхал аромат. Как заклинание он одними только губами прошептал в чашку стихотворение, которое прочел ночью в одной из книг из коллекции Кордовы:
«Ты отчаянно просишь о помощи
Но боишься касания руки
Ты пытался найти свое поприще
У истоков багряной реки
Тень рождается там где нет света
Боль рождается из нелюбви
Милый друг дожидайся рассвета
И беги»
из песни «Баллада о воине» группы Sylva
Клео сделал большой глоток и поставил чашку на стол.
— Вы хотите убить его?
— Давайте залезем в юридические дебри. Согласно кодексу хранителей, стоит разделять преступления, совершенные людьми, от преступлений, совершенных богами. Виновата ли молотилка, что раздробила кости неосторожной девочки? На мой взгляд, жадность местных жителей привела и приводит к страшным последствиям.
— Убить? А есть за что? - Сивилла с недоумением посмотрела на Клео. - Я всего лишь хочу с ним поговорить.
— Это ведь явно не мелкий локальный божок, образы которых сельский люд лепит по своему подобию, наделяя знакомыми чертами и эмоциями. Сущность, терзающая эти земли, куда могущественнее.
И даже если её озлобленность - лишь реакция на действия местных, надо исходить из ситуации на полях. Вполне возможно, что светлых сторон, к которым можно было бы воззвать, у этого бога уже не осталось.
— Все же у меня складывается впечатление что выкармливание божества это часть целенаправленной схемы и то что такое ускоренное скатывается в локальный апокалипсис - это дело рук сложной и организованной группы...
Габриэль вошёл в комнату с двумя большими черными сумками в руках, рюкзаком за спиной и двумя ружьями подмышкой.
— Вы готовы ехать? Только как местный хранитель - прошу вас сначала попытаться действовать цивилизованно и в рамках закона - перед тем как стрелять говорим!
Он поставил сумки посреди комнаты.
— А как же план Б и В? Не пора ли ограничить территорию бога на случай, если он сорвется с цепи. Не знаю, насыпать дорожку соли вокруг городка? Что-то там по нашей классификации божеств?
Габриэль посмотрел на окружающих немного виновато и сев в кресло закурил.
— Карты на стол. Я должен вам сделать ещё одно важное уточнение... В общем, в ближней округе около ста крупных хозяйств и у каждого есть свой божок или богиня, которые живут с некоторыми семьями уже несколько поколений и являются членами семей...как вы понимаете это совсем законно, но в условиях когда все пытаются контролировать корпорации и монополисты это зачастую вопрос выживания...но нужен кто-то кто имеет некоторый юридический вес и может контролировать как сами семейства , так и отношения между ними... естественно лучшей фигурой является местный хранитель. В некоторых сельских регионах полуострова эта связь тоже длится поколениями - особенно если должность хранителя передается по наследству...
Кордова закурил вторую сигарету.
— Иногда...очень редко... в такую закрытую общину приезжают новенькие и задача хранителя объяснить новенькому правила и следить чтобы он гармонично влился в сообщество....или...
Он на некоторое время замолчал.
— В общем, Хайвен и есть такой новенький . Община приняла его и даже разрешила завести своего божка в помощь...но буквально перед тем как встретить вас я был у Хэйвена - получил зарплату и проверил условия содержания божества. Там не к чему было придраться...так что если это Хейвен он ...я ещё раз подчёркиваю...значит он действует в сговоре и есть вариант что он или его теневой партнёр заведи ещё одно божество...
Габриэль закурил третью. И кивнул в сторону сумок.
— И самое последнее... Я говорил вам о последствиях неконтролируемого человеческого жертвоприношения...а теперь представьте масштабы если божество вырвется и пожрет сотню других себе подобных... божественный каннибализм ни к чему хорошему не приведет...
Кордова закрыл глаза и откинулся на спинку кресла.
— Каждый раз чувствую себя любителем... Но что делать. Пойдемте поговорим с ним.
Офис мистера Хейвена находился в отдалении от складских помещений посреди полей. Скорее всего это здание некогда было столь же уныло-серым, как и все прочие, но, даже, если это было не так, понять что-либо о его внешнем виде было решительно невозможно, так как оно полностью увязло в переплетениях вьюнов, лиан и прочей растительности...
Взглянув на черную бездну полей, Сивилла поежилась. К горлу подступила тошнота. Успокаивало лишь то, что сейчас она была не одна.
Внутри здание напоминало большой стеклянный аквариум... Или оранжерею? Двери и даже стены были абсолютно прозрачны. Лишь растения помогали создать хоть какое-то подобие приватности для сотрудников.
— Политика прозрачности производства. - Буркнул Кордова, заметив недоумение женщины.
Вход в здание осуществлялся по системе пропусков, но охранник на входе в здание сразу узнал Габриэля и, уважительно, кивнув, открыл перед хранителями большую стеклянную дверь.
Сивиллу не покидало чувство, что она здесь уже была однажды. И ещё по спине бегали неприятные мурашки, словно кто-то смотрит ей вслед. Она резко обернулась, но позади была только безразлично смотрящий за стеклянные двери охранник.
— Доверьте разговор с мистером Хейвеном мне. - С едкой нежностью прошептала Сивилла перед дверью, за которой сидел безукоризненно бесцветный, как сама бюрократия, человек.
Заметив посетителей, мужчина мгновенно натянул уже вошедшую у него в привычку маску доброжелательности и поднялся из-за стола.
— Добро пожаловать! Мы всегда рады тем, кто охраняет покой таких простых людей, как я и мои сотрудники!
— Приветствую... - Вкрадчиво поздоровалась Сивилла.
Про себя же она ухмыльнулась, представив, что сейчас выглядит прямо как глава мафиозной группировки с четырьмя молчаливыми и суровыми телохранителями за спиной. Такая роль ей нравилась. Во всяком случае, она была в центре внимания.
Увидев женщину, мистер Хейвен почему-то побледнел, словно увидел привидение, и заметно занервничал.
— Наш дорогой друг Габриэль Кордова сказал, что Вы, вероятно, не откажитесь провести нам небольшую экскурсию по вашему предприятию. - Продолжала любезничать Сивилла. Она знала, Мастер смотрит на неё почти одобрительно.
Мистер Хейвен посмотрел на неё с недоверием, чуть дольше, чем следовало.
— Конечно, господа, конечно... - Затараторил он.
Сивилла почти не слушала трескотню Хейвена по поводу его великолепных технологий, революционных прорывов в области поклонений и жертвоприношений богам, новаторских энергоресурсов и прочего, что слово в слово повторяло каждое его интервью.
Она постоянно оглядывалась по сторонам в поисках хоть каких-то подсказок. Её спутники делали то же самое, только Кордова из вежливости периодически поддакивал предпринимателю.
Чувство, что кто-то следит за ними по-прежнему не отпускало...
— А там у вас что? - Сивилла указала на единственное закрытое помещение в этом стеклянном царстве.
Действительно, одна из комнат прямо бросалась в глаза, представляя из себя по сути чёрный куб посреди этого аквариума. Вокруг нее то тут, то там висели таблички и стикеры с напоминанием рабочим про какие-то "ОГРАНИЧЕНИЯ ЦИКЛОВ ВОЗДЕЙСТВИЯ".— Ох, это... Так, техническое помещение... Швабры, ведра, средства для обработки стёкол, пола... — Судя по всему, уборку вы здесь прямо боготворите... - Пошутил Харроу.— О, да, чистота - это очень важный аспект нашей работы! - Зацепился за это Хейвен и продолжил свою хвалебную оду своим передовым технологиям.
Техническое помещение, как назвал его Хейвен, опять вызвало непонятную тревогу. Она задержалась рядом с чёрным кубом, и, пока Хейвен отвлекся, юркнула за его угол, столкнувшись с одним из рабочих... Наверное... Человек держал в руках камеру. И немного опешил, врезавшись в актрису. Виновато улыбнулся и мягко сказал:
— Вам сюда нельзя, мисс...
Внезапно колкое чувство преследования вернулось под кожу. Это не может быть просто совпадением. Уж что-что, а взгляды камер на себе Сивилла прекрасно научилась распознавать. Бросив быстрый взгляд на мужчину - задерживаться было опасно, почему-то она была в этом уверена - Сивилла вежливо улыбнулась в ответ, и поспешила догнать экскурсию. Успела только прочитать имя на корпоративном бейдже. Эркюль. Фамилию уже не разглядела. Торопливо вытащила карту из колоды. Туз Жезлов. Погоня.
"Браво..." - Услышала она сухой оценивающий голос Мастера.
Феликс был уверен, что по изначальному замыслу прозрачные стены штаб-квартиры Хейвена должны были создавать ощущение свободы и простора. Чтобы работники - в массе своей бывшие фермеры, привыкшие к раздолью открытой пашни, чувствовали себя как дома.
На практике с каждой пройденной комнатой лишь усиливалось ощущение, что группу загоняют в ловушку. Наверное, именно так чувствовали себя извлеченные органы, которые Резник в бытность свою начинающим служителем заливал формалином в стеклянных банках.
Хозяин меж тем продолжал тараторить об огромных перспективах своего предприятия. Хорошо, что рядом были Сивилла и Габриэль, умело поддерживавшие беседу. Сам Феликс мог разве что буркнуть в ответ невразумительное «Угу».— Вы, разумеется, понимаете, что я при всём желании не смогу показать вам главный цех?
Секундная пауза, глоток из висящей на поясе склянки. Судя по цвету и запаху, внутри был вездесущий чай.
— У каждой успешной фирмы есть свои производственные хитрости, которыми нельзя бахвалиться даже перед Хранителями - Последовала широкая извиняющаяся улыбка.
— Но! Специально для важных гостей у нас имеется демонстрационный зал, где вы сможете убедиться, насколько наша новая технология превосходит устаревшие "народные" методики задабривания богов!
Говоря это, Хэйвен подвёл группу к ещё одной непрозрачной комнате. Только тут стены густо поросли мхом. Внутри оказалось небольшое уходящее вниз помещение: земляной пол, терпкий запах озона, в центре возвышается каменный постамент с какой-то урной. Резник присмотрелся - нет, не урной. Опутанный белёсыми побегами фаянсовый горшок, непрерывно извергающий чернозём. Комья свежеобразованной земли подхватывались механизироваными черпаками, забрасывались в стальные желоба и под напором шнеков отправлялись через всё здание прямиком в таинственную "чёрную комнату". С четырёх сторон на горшок были направлены ультрафиолетовые лампы, а с потолка нависал некий дозатор. — Посмотрите, - Чуть ли не в экстазе проговорил Хэйвен - Вот он, триумф разума и веры! Всего-то 7 лет назад тут было капище, где сиволапые пахари приносили в жертву скот и несчастных девиц ради пары корзин плодородной земли, позволяющей хоть что-то вырастить в местных болотах. Но благодаря моим изобретениям мы не только избавились от нехватки чернозёма, но и научились добиваться небывалых урожаев!
Он вынул из дозатора колбу с неоново-синей жижей.
— Безотходное производство! Из земли добывается, и в землю же уходит. Одна капля - а эффекта как от заколотой коровы! Думаю, ещё пара лет, и я придумаю, как делать из эссенции топливо. Ну же, взгляните, - Хэйвен усмехнулся - я получил на установку и эссенцию патент, так что эту формулу вы точно не украдёте.
Резник первым приблизился к установке и подобрал колбу. Это оказалось плохой идеей: обожженную руку, так и не вернувшую былую точность движений, в самый неподходящий момент свело судорогой. Стекляшка лопнула, и даже сквозь маску проник сильный аромат... Почвы? Яблок? Свежей травы? Феликс почувствовал, как закружилась голова, а из носу потекли струйки крови. Откуда-то сбоку раздался притворно обеспокоенный голос Хэйвена:
— Поместные боги побери, зачем вы это сделали?
Трещина на стекле, она так похожа на ящерицу, изогнутый хвост, игриво выпущенный язык. Розовый дым вытекает через ящерицу, вытаскивает с собой середину августа, время спелых яблок, время когда молодая волчица бежит через желтое море. Летом нет стай, есть только любовь, но это последний день, сегодня люди приносят жертвы богу плодородия, сегодня умирает любовь, завтра волки начнут собираться в стаи. Сегодня день спелых яблок, маковка августа, сегодня Феликс Резник порезал палец о внутреннюю грань ящерицы, его кровь отныне жертвенная, он часть этой ночи и должен увидеть как молодые волки соберутся в стаю что первый раз загнать дичь, загнать его в перевернувшемся мире, в мире начавшем движение в сторону смерти.
— Я думаю, месье Резник, вы допустили ошибку литургического характер. – Хайвен спешно натянул противогаз. –Как вы знаете литургика, как наука, состоит из девяти аспектов, а значит, нам нужно срочно надеть противогазы. Рекомендую вам поспешить! Пока вы также не стали частью литургии сегодняшнего дня. Месье Резник поспешил и начал все несколько раньше чем обычно. Сбил график. Из-за него нам придется еще немного увеличить объемы вкладываемые производственного цикла.
Все присутствующие ощутили присутствие бога, незнакомого, бога вечно циркулирующего в цикле жизнь-смерть. Эти аграрные божества так жадны до жертвенной пищи, они летние дети не знающие аскезы.
В затянувшейся неловкой тишине вдруг раздался пронзительный свист Габриэля, не сводя глаз с мистера Хейвена, свистнул, зажимая в зубах два пальца. Резкий звук пронзил густой воздух, и в тут же Кордова метнул в Хейвена маленький металлический цилиндр.
Хайвен, с его вечной маской превосходства, ловко поймал гранату, и на его губах на мгновение застыла насмешка. Она и не слетела — лишь превратилась в маску ужаса, когда у него в руке с оглушительным хлопком и ослепительной вспышкой родилось маленькое солнце. Он вскрикнул, отшатнулся, зажимая обожженные, онемевшие пальцы.
Габриэль уже не смотрел. Он рванулся к алтарю, к Резнику, который, обессиленный, почти угасший, уже готов был принять свою судьбу. Он влетел на возвышение, и его нога, резким, точным ударом, отпихнула Резника от урны. Тот рухнул прямо в пышный мох пола откатываясь куда-то в тень.
И тогда Габриэль встал между алтарем и тьмой. Его руки рванулись к шнуркам ботинок. Несколько резких движений — и тяжелая, пропитанная сельской грязью обувь слетела. Кордова ступил босыми ногами на черный, маслянистый чернозем. Земля была мерзкой, живой и богопротивной, она неприятно обволакивала ступни, цеплялась за кожу липкой прохладой.
Габриэль не колебался. Его взгляд упал на ультрафиолетовые лампы, что висели над алтарем, источая неверный, не живой свет. Стиснув зубы, он ударил по одной кулаком. Стекло звонко лопнуло, осколки впились в мясо. Он не остановился. Вторая лампа разбилась о его костяшки, третья — о запястье. Горячая кровь заструилась по его пальцам, капая на мерзкую землю.
Кордова вцепился в в самую большую лампу. Острые осколки вонзились в ладонь, пронзили ее насквозь. Габриэль сжал кулак, чувствуя, как стекло входит глубже, как хрустит, ломаясь в его плоти. Кровь хлестала ручьем, омывая, стекая по его руке до локтя.
Свободной, левой рукой он выхватил шокер. Искрящийся наконечник был направлен не на Хайвена, а в собственную шею. Глаза Габриэля полые боли и фанатичной ярости, устремились в потолок.
— Электра! — его голос грохнул, как гром. — Богиня гнева! Богиня кары! Услышь меня! Приди и покарай сие богопротивное существо!
Он вонзил контакты шокера в кровоточащую рану на своей шее от осколков ламп.
— Я — проводник! Я — твоя воля! Моя плоть — врата! Моя боль — призыв! Прогони свою энергию через меня! Я отдаю себя на волю Твою!
И нажал на спуск. Мир взорвался не светом и не звуком, а чистой, неукротимой силой. Молния, рожденная не в батарее шокера, а за его пределами, хлынула через тело Кордовы. Он застыл, выгнувшись в ослепительном свете. Его крик был не криком боли, а гимном, песнью абсолютной отдачи. Он был больше не человек. Он был орудие. Он был проводником воли и гнева обрушенным на алтарь мерзкого и неестественного симбиоза.
