"Panem et circenses!"
В Древнем Риме очень любили развлечения. Самым популярным лозунгом в империи был "panem et circenses!", то есть "хлеба и зрелищ!" Наевшись дармового хлеба, народ густыми толпами валил в цирк, чтобы насладиться захватывающим зрелищем гладиаторских боев.
Шоу было бесплатным, так как императоры стремились к популярности среди народа. Если говорить честно, они стоили друг друга -- римские императоры и римский народ. Когда сотни, а нередко и тысячи гладиаторов устраивали резню, на зрительских скамьях Колизея начиналось нечто невообразимое. Люди визжали от восторга, рвали на себе волосы и одежду, многие предавались на глазах у всех скотскому разврату. Самые извращенные спускались для этого в специальные помещения под ареной с решетчатыми потолками и предавались распутству в струях крови убитых и раненых, которая сверху стекала на них. Словом, гуляли на всю катушку, хотя Голливуд, конечно, в своих пеплумах не покажет зрителю эти милые сценки.
Правда, гладиаторы иногда портили праздник. Так, при императоре Нероне они, заранее сговорившись, по условленному сигналу прекратили бой и набросились на зрителей, хладнокровно вырезая их ряд за рядом. Было перебито огромное количество римских граждан, прежде чем центурионам с большими для себя потерями удалось уничтожить восставших. Согласимся: гладиаторы прекрасно понимали, где гнездится зло, кто создает спрос на кровь и кого, следовательно, нужно убивать в первую очередь.
После этого случая пришлось принимать дополнительные меры безопасности. Арену Колизея окружили высокой металлической решеткой, а во время боев ее оцепляла вооруженная охрана. Тем не менее, гладиаторы дважды сносили эти решетки, сметали с пути охрану и методично вырезали зрителей, давая тем на своих собственных шкурах испытать, каково это -- погибать от остро наточенного оружия. Зрители, конечно, возмущались, обзывали гладиаторов разными обидными словами за то, что те посмели перенести резню за границу арены, на мирных обывателей Рима, которые, согласитесь, сами никого не резали, а лишь требовали зрелищ, поев хлеба. Но законы жанра таковы, что кровопролитие рано или поздно приходит к тем, кто одобряет его, обманувшись своей мнимой безопасностью.