Сакен
Надежность мужчины ― по-прежнему, один из главных женских запросов, прошедших века. Однако, много ли женщин сами являются надежными в наше время?
Сакен рос без родителей. На воспитание его взяли родственники, и воспитание это было жестоким. Фактически его просто били – тупо, нещадно, от всей души и по каждому поводу, стоило ему только найтись. Иногда повод только для этого и был нужен. Жаловаться ему было некому, поэтому он просто терпел. Но не сломался; скорее, даже наоборот. Степной волчонок повзрослел, ожесточился, огрубел и стал вспыльчив. На нем вымещали злость и он эту злость принял.
И все же он не спился, не повесился и не сел на иглу. Повезло ему, пожалуй, только с женой и здоровьем. В том плане, что не инвалид и может работать. Да и супруга, на счастье, оказалась мягкой и, как вода, тушила огонь его нрава. Иные же, как мы знаем, порой только добавляют масло, некоторые даже "ароматическое", чтобы разбавить этим свою "скучную" жизнь.
Сакен её, конечно, любил. Не особо показывал, потому что с детства привык скрывать свои чувства, но любил. Живому человеку, каким бы жестким он ни был, надо кого-то любить. Она и трое их детей были для него единственными, к кому он питал это чувство. С хорошей женой и бедный богат, а злой становился добрее. Семья, как это принято говорить, стала его тылом, и тыл этот был надежным. Удара со спины он не ждал. Удар пришелся сверху ‒ супруга попала в автокатастрофу и, не сумев оправиться, покинула этот мир. Да смилуется над нею Аллах.
Бывает так, что когда все хорошо, становится страшно. Страшно, что все хорошо. Что всегда хорошо быть не может. Так устроено: когда плохо, появляется, пусть призрачная, но надежда, когда хорошо – страх потерять. У Сакена этот страх сбылся.
Потрясение, которое все пережили, описывать будет лишним. Сакена подкосило, но, привыкший с детства к ударам, он смог выстоять и на этот раз. Деваться ему было некуда – дети, у которых никого, кроме него, не было, обязывали его быть сильным и жить дальше. Сакен хорошо запомнил, что такое, когда у тебя никого нет, и детям своим такой судьбы не желал. Видимо, это и был его главный урок в детстве.
Через какое-то время он встретил женщину, тоже с детьми: сыном и дочерью. Ей тоже нужно было как-то устраиваться в жизни. Недолго думая, они поженились. Она родила ему ещё одного – так всех вместе и вырастили.
Нельзя сказать, что брак этот был счастливым. Да и характер Сакена идеальным назвать было сложно. Однако подонком или ублюдком он не был. Жену держал крепко, но со своей стороны все выполнял. Сказать, что сам был несказанно счастлив, тоже нельзя. Если первая жена сама подстраивалась под его характер и никогда не смела ему перечить, что уже избавляло их от многих конфликтов или тушило их на ранней стадии, то здесь уже, увы, все было по-другому.
Счастье, как он понял, понятие относительное и эфемерное. И всё же поводов для него много. Сколько счастья в одной только детской ручке. А в улыбке и смехе – в этих счастливых детских глазах, ещё не знающих о том, какой будет жизнь. Счастье есть, просто оно ‒ в мелочах, которые ещё надо увидеть.
Дети выросли и каждый пошел своей дорогой. Старший сын – Искандер ‒ уехал поступать в столицу, там женился и остался. Туда же и переехала дочь. Разбежались и остальные.
Оставшись с женой, Сакен стал скучать. Квартира опустела, жена постарела, силы убавились. Город, и без того не самый населенный, редел с каждым годом. Молодежь уезжала в поисках лучшей жизни, ровесники уходили из нее навсегда.
Сакен стал просить старшего сына перевезти их к себе. Очень хотелось ему быть рядом с детьми и внуками. Искандер, и сам неустроенный должным образом – до сих пор не имеющий собственного жилья и живущий у тестя в отдельной пристройке, ‒ не знал, что и делать. Собственное положение его угнетало, а тут еще и родителям хотелось помочь.
Уже и жена с родственниками смотрели на него косо: мол, когда же ты станешь человеком ‒ 40 лет, а все без жилья. А, вот, попробуй-ка, будучи честным и скромным, заработать на квартиру, работая на одну зарплату и не имея предпринимательской жилки. Не все люди умеют извлекать деньги из любой ситуации. Взять же жилье в ипотеку ему не позволял исламский запрет. Так он и мыкался до тех пор, пока не получил возможность купить участок и начать строительство дома.
Кто строил дом, тот знает, как это тяжело, если нет денег. Каждая деталь вылезает в копеечку и обрастает новыми деталями и новыми расходами, о которых ты не подозревал. Поэтому деньги, которые он каждый раз откладывал с зарплаты, быстро заканчивались ‒ и работа вновь останавливалась. Приходилось влезать в долги, подрабатывать и осваивать на выходные строительство самому.
Отец торопил. В этом возрасте не так много времени, чтобы ждать годы. Но что мог поделать Искандер – ему самому хотелось закончить быстрее и наконец-то переехать в собственное жилье. Трудно быть хозяином дома, если нет самого дома.
Родители, тем временем, выставили квартиру на продажу. Планировалось купить участок неподалеку и построить еще один дом для самого младшего, который бы и жил с ними, как это всегда было принято у казахов.
Квартиру эту в свое время купил Сакен. Купил в кредит и постепенно оплачивал. К моменту, когда женился во второй раз, квартира уже была его собственностью. Просили за нее немного: все-таки ‒ периферия, но для того, чтобы купить участок и хотя бы возвести стены, было достаточно.
И тут Всевышний преподнес им подарок: сосед по участку решил переехать и продать свой готовый дом. Двор, забор, навес – все уже было при нем: только переезжай и живи. Не меньшим подарком была и цена - будучи намазханом и видя положение Искандера, он готов был сделать ему хорошую скидку.
Осталось только продать квартиру. Весь Рамадан Искандер молился об этом, и она продалась – ровно за ту цену, по которой им отдавал дом сосед. Сын был счастлив – принялись его молитвы. Счастлив был и отец, так долго этого ждавший. Быстро собравшись, он с женой переехал в новый город, в новый дом, куда к ним присоединился младший из сыновей ‒ их единственный общий ребенок.
Однако, как это часто бывает, с местом меняется и жизнь. Меняются обстоятельства, люди, отношения. Меняется сам человек и те, кто был рядом. Но не всегда это происходит в лучшую сторону.
Каких перемен мог ждать от себя и своей жены Сакен? Да особо никаких. Большая часть жизни уже прожита, годы сделали свое дело: где-то покалечили, где-то исправили и в общем – сформировали. Меняться уже было настолько поздно и сложно, что не представлялось возможным.
Другое дело, что человек может измениться, не изменившись. Это когда в человеке всегда было то, что просто ждало возможности для реализации; тех условий и обстоятельств, при которых оно выходило наружу, и тогда кому-то могло показаться, что он изменился, а на самом деле он всегда был таким.
Переехав в новый дом, с Сакеном случился инсульт. Годы одиночества и переживаний вступили в резкий контраст с внезапно наступившим счастьем. И без того уже потерявший прежние силы, Сакен выжил, однако теперь ему требовались постоянный уход, внимание и лекарства.
В это же самое время нужно было оформлять дом. Сакен, конечно, мог бы и сам поехать к нотариусу, но жена сказала, что он еще слишком слаб и ему не стоит сейчас напрягаться ‒ она сама сделает все, что нужно. Ничего не подозревая, Сакен согласился.
Поначалу перемены не были слишком разительными. Что-то витало в воздухе, но взгляд его был притуплен болезнью и слабостью. Он еще не замечал, но уже чувствовал. С женой стало что-то происходить. Стало чувствоваться легкое пренебрежение. С каждым разом оно становилось все более явным. Она и до этого не была образцом послушания, но и Сакен до этого не был таким слабым и беспомощным, поэтому не считаться с ним она не могла.
Город был маленьким, дети тоже. В те времена еще отрицательно относились к разводу. Были пересуды, косые взгляды и даже родственники её испытывали неловкость. Да и прожить всю жизнь одной – тоже так себе перспектива. А тут мужчина, вдовец, предлагает взять ее замуж вместе с детьми. И как-то легче. Он и работает, у него и жилье. И у родных груз с плеч.
В общем, держаться за него было необходимо, и она держалась. Не разводиться же во второй раз и не искать третьего мужа. Так и в привычку войдет, а если войдет в привычку, то и третий окажется неидеальным. Если, конечно, повезет, и он вообще будет.
Вот только за что держаться сейчас ‒ за слабого, больного и постаревшего мужа? Зачем он теперь нужен? Свою функцию он уже выполнил. Физиологическая потребность утратила прежнюю силу. Дети выросли и живут своей жизнью. Рядом сын, который может выполнять все мужские дела по хозяйству. И самое главное – дом теперь принадлежит ей. Муж в такой ситуации только мешает. Ухаживать за ним. Выслушивать от него. Терпеть. Впрочем, с учетом случившегося инсульта можно и потерпеть…
Вот что-то такое и стал чувствовать Сакен в новом доме. Акела промахнулся. Он ‒ больше не вожак стаи. Не глава семьи. Не хозяин дома. Да и нет у него теперь дома – он живет у жены. И жена эта изменилась, стала еще больше перечить и как-то подозрительно себя вести. Между ними стали постоянно происходить конфликты. Искандер, приезжавший в гости, никак не мог понять, что происходит.
Вроде бы уже столько лет вместе и главные раздоры должны быть давно позади. «Неужели они так жили всегда, после того, как мы уехали?», ‒ думал он, пытаясь хоть как-то сгладить ситуацию. Отец стал рассказывать ему какие-то странные вещи, которые он, сын, сводил к его возрасту, характеру и болезни. Дескать, она злонамеренно постирала его штаны с телефоном, в котором были все его контакты. И теперь ему даже позвонить некому, и поговорить не с кем. И что он жалеет о переезде, потому что здесь она стала другой. А, может быть, она всегда была такой, просто только сейчас получила возможность проявить себя в полной мере.
«Ты не представляешь, балам, как я здесь живу», ‒ говорил он ему с глазу на глаз. ‒ Младший меня не уважает и не проявляет никакой заботы, а как только я начинаю ему говорить об этом, прибегает она и начинает за него заступаться вместо того, чтобы пристыдить его и встать на мою сторону. Я ‒ ведь отец! Они как будто вместе заодно и только и ждут, когда я умру».
Искандер успокаивал и говорил, что так думать не стоит, хотя отчасти и был с ним согласен. Но только в том, что младший брат и вправду особой заботы к отцу не проявлял. Может, и мать действительно встает на сторону сына. Но желать смерти мужу, отцу? Здесь он уже явно перегибал.
Искандер попробовал с ней поговорить. Мол, отец сейчас слабый, больной. Может, вам не стоит каждый раз с ним пререкаться? Это ведь и вам саваб будет. Да и зачем вам самой все эти конфликты? Не лучше ли жить спокойно и мирно, тем более, в ваши-то годы?
В ответ на это она начала плакать, жаловаться на жизнь, отца и судьбу. И каждый раз, когда разговор заходил об этом, реакция повторялась. В конце концов Искандера это стало смущать. Как будто во всем этом проглядывалась доля притворства. Он понимал, что у отца всегда был сложный характер, однако жила же она с ним все эти годы. И если верить отцу, вела себя более сдержанно.
«Да ты не верь ей, не верь её ужимкам. Это она при вас так себя ведет, а когда мы остаемся одни, столько яду мне сыпет в душу, если бы ты только знал!», ‒ никак не мог угомониться отец. «Змею на груди пригрел!», ‒ кричал он уже открыто, когда очередной конфликт разрастался и выходил за пределы их комнаты.
«А с мамой нашей тоже так было?», ‒ спросил как-то Искандер. «Ты что, балам!? Это ‒ земля и небо, земля и небо… Она всегда оказывала мне почет и уважение, и я это очень ценил. Но особенно я оценил это после того, как женился на этой… Такая разница была между ними. Но куда уже было деваться? Вы маленькие еще, вас надо кормить, а мне работать. Тут хотя бы какая-то женщина, а если начинала она бунтовать, то ставил я ее на место. А сейчас нет у меня сил, и нет ей от меня ни пользы, ни выгоды… И дом мой она оформила на себя, и ждет потому моей смерти… Только когда ты приезжаешь, балам, мне становится хорошо. Ты когда заходишь, я как будто родителей своих вижу, что-то такое родное сразу ощущается во мне. Я ведь только ради этого и ехал сюда. Только это меня и греет. А потом ты уходишь и все становится невыносимо. Знаешь, что она мне сказала? «Ты ‒ уже списанный человек!», ‒ говорит! Не постыдилась сказать такое мужу в глаза. Представляешь, как мне обидно от этих слов - они стоят у меня в сердце, а она даже не извинилась! Потому что она и вправду меня списала и даже не скрывает этого, как будто хочет меня добить. Только перед вами изображает из себя святую жертву. Все, что нужно, она уже от меня получила. Детей я поднял, все, что мог, для вас сделал. Теперь я не нужен. Теперь у меня даже квартиры нет, а у нее свой дом появился. Но ведь этот дом куплен на мои деньги! Это ведь я покупал квартиру! Как же хитро она воспользовалась ситуацией... Змея, змея; змею на груди пригрел!».
Искандер задумался. Что-то было во всем этом логически зловещее. Неужели действительно так? Но зачем ей это? Почему она не хочет переоформить дом на отца, ведь никто ее из этого дома не гонит? Странным показалось и то, что, когда он спросил об этом, она опять начала плакать и жаловаться, но на вопрос так и не ответила. И когда отец говорил ей об этом прямо, вернее, уже кричал в гневе, она либо переводила тему, либо начинала плакать, либо просто молчала и словно чего-то ждала.
Все это как будто совпадало с тем, что чувствовал отец, но все же верить в это Искандеру совсем не хотелось. Все-таки она пришла в их дом, когда они были еще маленькими и относились они к ней, как к матери. Да, когда они еще жили все вместе, то чувствовали разницу. Но это нормально. Они же ‒ дети от другой жены, а у нее есть свои, родные. К своим и отношение было другим. Это было заметно и сказывалось, однако отец никогда не давал их в обиду.
«Может быть, она действительно надеется, что он долго не протянет, а дом отказывается переоформлять, потому что не хочет, чтобы мы на него претендовали? Но ведь мы и не претендуем… Может она нам не доверяет… Может быть, она сама такая, и потому судит о нас по себе…» ‒ эти тяжелые и неприятные мысли каждый раз стали охватывать Искандера, когда он приезжал к отцу и видел то, что происходит.
Не менее неприятной и в тоже время показательной оказалась и следующая ситуация. Когда Сакену срочно потребовались дорогостоящие препараты, Искандер стал собирать деньги со всех братьев и сестер. Все-таки отец поднял на ноги шестерых детей. Позвонил он и сводной, та сразу же отозвалась. Мать же, узнав об этом, не подала никакого виду, однако после отругала дочь за то, что та отправила деньги. Дочь, так и не поняв, в чем дело, пожаловалась на это Искандеру. Тут уже волей-неволей задумаешься…
Сакен тем временем просил Искандера увезти его в родной город. «Там у меня были две женщины знакомые, на какой-то из них можно жениться. Они будут согласны, я знаю», ‒ говорил ему отец, словно пытался доказать ему и себе, что еще востребован.
«Ну, куда, әке, куда вы поедете в таком состоянии? Какие женщины ? Разве нужны вы будете им сейчас? Раньше надо было брать токал, если хотели…», ‒ вынужден был разочаровывать его сын, но отец не хотел его слушать. Уж больно запали ему слова жены. «Ты ‒ списанный!» ‒ звучало у него в голове каждый раз, когда он ее видел. Усугубляло это еще и то, что он действительно был болен и слаб, и даже уехать теперь не мог самостоятельно.
Искандер стал думать о том, как попросить мачеху переоформить дом на отца, но все никак не решался. Есть ли смысл просить об этом, если даже на вопрос о том, почему она отказывается, ответа он не получил? Теперь же она и вовсе может подумать, что он имеет виды на дом, и еще больше в него вцепиться.
Может быть, объяснить ей, что даже если дом оформлен на нее, это все равно совместно нажитое имущество, и дети, при желании, все равно смогут получить свою долю? Тем более, что куплен он был на деньги от квартиры, в которой они жили ещё со своей родной матерью. Так не лучше ли просто переоформить дом на отца, чтобы ему стало спокойно?... Но тогда она тем более будет думать, что они хотят его заполучить, и неизвестно как себя поведет.
У отца тем временем зрели планы: «Я разведусь с ней. Если я разведусь, тогда дом будет поделен, и она не получит его целиком. Я всю жизнь пахал и гробил здоровье на то, чтобы поднять вас, чтобы сын, которому я уже не нужен, мог получить образование и все остальное. Как можно у меня так нагло это забрать, как можно так открыто списывать меня со счетов и еще говорить мне об этом в лицо?! Ох, змея! Какая она оказалась змея ! И почему я раньше этого не видел?… Ты тоже смотри, сынок, смотри в оба. Если есть возможность, найди себе токал, но только надежную, чтобы не остаться потом, как я, без дома, без семьи, без тыла…».
Сакен был прав. Просто он слишком поздно это понял. Семья перестала быть чем-то надежным. Мир изменился, общество изменилось, женщины изменились. Они получают все больше новых возможностей. Вот они, здесь, перед глазами ‒ примеров так много, что глаза разбегаются. Со всех экранов, со всех щелей. Со всех соседей, знакомых, подруг.
Женщина может заниматься карьерой, а не семьей. Она может работать и сама себя обеспечивать. Она может развестись, если муж ее не устраивает. Она может забрать у мужа детей, лишить его части имущества, даже если оно было полностью заработано им. Она может повторно выйти замуж и не раз. Общество не осудит и даже будет на ее стороне. Суд будет на ее стороне. Дети будут на ее стороне, потому что останутся с ней и будут воспитаны так, как ей угодно.
Современные города, урбанизация, научно-технический прогресс сыграли немаловажную роль в женской эмансипации, предоставив ей для этого все возможности. Осталось только поменять сознание, что оказалось совсем несложно. Куда сложнее сохранить традиционные роли и ценности, когда все вокруг указывает на то, что они устарели и ценности более не представляют.
Получив возможность в любой момент уйти, женщина перестала быть тылом. Она перестала быть хранительницей очага. Нет больше ни очага, ни хранительницы. Есть только оппонент, который, к тому же, знает твои больные места. Никто уже не говорит ей, как раньше: «Назад дороги нет». Наоборот, сами родители, родственники и знакомые могут настраивать ее против мужа или поддержать её инициативу развода, даже если на то нет веских причин.
"Устала". "Разлюбила". "Не сошлись характерами". "Хочу жить по-другому". "Хочу сделать карьеру". "Хочу развиваться". "Хочу самореализоваться". "Я ‒ не кухарка". "Я ‒ не уборщица". "Я ‒ не рабыня". "Я заслуживаю лучшего и большего". "Я и есть главная ценность в моих глазах. И взгляд мой отныне – мерило оценки". Она, и только она решает теперь, каким должен быть мужчина, даже если это в корне противоречит мужской природе.
А что мужчина? Мужчина в этой ситуации только теряет и продолжает терять. Он уже потерял свои положение, статус, права и возможности. Он теряет даже тестостерон. У него больше нет права быть главным в своей семье. У него даже не осталось прав на своих детей, и в случае развода ему светят только алименты. Дети вырастут без какого-либо уважения к нему, потому что уважение к отцу берется от матери. Неуважение тоже. И если жена выйдет против него, он больше не сможет ее ни к чему обязать. Природа его подавляется и подчиняется взбалмошной воле женщин, утративших и без того слабый разум. Женщины сели на коней, но куда они скачут? Все изменилось и перевернулось с ног на голову.
Сакен ехал сюда, чтобы быть вместе с семьей, а выяснилось, что семьи-то и нет. Все то, к чему он так стремился, кануло в пустоту. Жена его не собиралась строить карьеру или выходить замуж ‒ уже не тот возраст. Просто она почуяла его слабость и получила возможность через него перешагнуть.
Каждый вечер Сакен выходил за ворота, садился на лавочку, смотрел куда-то в горизонт и что-то бубнил себе под нос. «Списанный!… Ты ‒ списанный!…», ‒ срывалось у него периодически с губ, после чего они искривлялись, а глаза наполнялись печалью и злобой. Он начинал себя накручивать и невольно погружался в воспоминания.
Он вспоминал свою первую жену. Свое короткое семейное счастье. Своих детей, когда они были маленькими. Свое тяжелое детство. Женщин, которых когда-то мог взять в жены. Несбывшиеся мечты, упущенные возможности и рухнувшие надежды.
В доме его горел свет, но свет этот его уже нисколько не грел. Хотелось бежать, но сил уже не было. Некуда было даже просто уйти. К этому моменту только одна мысль оставалась у него в голове: «Я просчитался, балам, я просчитался... Простите меня, дети».
Автор: Талгат Балгерей
Источник: muslimlife.info