Кто верит женским клятвам, тот верит в Санта-Клауса

Орфография и пунктуация автора сохранены. Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.

Моя история проста, как американские комиксы. На корпоративной вечеринке познакомился с симпатичной девушкой, и сначала всё шло как обычно. Но уже где-то с четвёртой встречи я с удивлением осознал, что мне с ней интересно. Лиза так много всего знала, причём обо всём умела рассказывать необычайно увлекательно. А как она веселила меня своими остроумными комментариями ко всему, о чём мы с ней говорили.

В общем, не успел я опомниться, как влюбился по уши. Мне нравилось в Лизе всё: её тёплая улыбка, колдовской взгляд синих глаз, красивое девичье тело... Да к тому же она не скрывала свой чисто женский интерес ко мне. И я предложил ей переехать в мою однушку. Она сразу согласилась.

Вскоре мы пришли к решению, что поженимся. Мне приходилось работать целыми сутками: очень хотелось поскорее приобрести новое просторное жильё - мой свадебный подарок Лизе. А пока мы жили, как все: работа, всякие домашние дела, иногда ходили в рестораны или ночные клубы.

Но вот я стал замечать какие-то перемены в наших отношениях: то она якобы так устала, что сил нет сходить со мной куда-нибудь потусить, то у неё «голова болит», то... Зато сама регулярно созванивается с подругами насчёт того, чтобы где-то повеселиться. При этом категорически отказывается брать меня с собой: мол, «я имею право иногда отдохнуть от семейной жизни».

Я ничего не понимал. Однако местное информбюро в виде бабулек на лавочке просветило меня: оказывается, Лиза часто уезжала/приезжала на роскошном авто с каким-то мужчиной. Тогда-то я наконец сообразил незаметно заглянуть в её телефон. И точно: в активной переписке с неким Костей - сплошные «скучаю», «люблю-обожаю».

Я потребовал у Лизы объяснений - и что вы думаете? Оказывается, это она специально делала, стараясь вызвать у меня ревность, т.к. я будто бы перестал быть к ней внимательным и ласковым, как прежде. Сделав вид, что поверил ей, я стал прислушиваться к её разговорам по телефону. И убедился: она действительно завела любовника... А я ведь доверял Лизе! Да и некогда мне было особо следить за ней: работал как зверь.

Короче, мы разошлись. Сознаюсь: я так сильно любил её, что даже плакал, оставшись один. Но долго горевать не было времени: меня ждали больные, у которых проблемы были гораздо серьёзнее моих. Кстати, я же не сказал вам, что работаю хирургом в нашей городской больнице и, как говорят, неплохо оперирую.
Плановые операции и внезапные происшествия с людьми, требующие срочного вмешательства, и раньше заставляли меня ночевать в больничном кабинете - теперь же я буквально поселился здесь. И даже рад был подменить кого-нибудь из коллег на дежурстве, лишь бы не возвращаться в опустевшую квартиру.

Однако вскоре Лиза начала проситься назад. Любовник унижал её, попрекал тем, что она уж слишком легко изменила человеку, за которого собиралась замуж, значит и ему так же легко изменит. Даже иногда поднимал руку на неё. Несколько дней я провёл в тяжких раздумьях, принять её или нет.
Любовь победила. Мы опять стали жить вместе. Правда, прежнего трепета у меня уже не было. Но постепенно моё сердце оттаяло... Так прошло полгода.

Однажды поздним вечером я пришёл домой с работы и увидел на столе записку: «Прости, умоляю, прости, но Костя просит меня вернуться, и я ухожу к нему». Долго сидел я за этим столом с этой запиской в руках. А в голове только одно крутилось: «Как я мог ей поверить? Ведь знал же, что предательство не лечится, нужна только полная ампутация».
И снова работа помогла мне собрать себя из кусков. Дни шли за днями, соединяясь в недели и месяцы. Я потихоньку приходил в себя.

Через три месяца Лиза пришла ко мне. Выяснилось, что они с Костей уже давно расписались, но сейчас он тяжело болен. Помочь ему может лишь дорогое лечение за границей. Однако средства на это нужны очень большие. И она просит меня дать ей те деньги, которые я отложил на покупку квартиры к нашей несостоявшейся свадьбе.
Я отказался.
Она встала на колени, с рыданиями упрашивая меня спасти её мужа. Я ответил: «Нет».

Она потом ещё приходила ко мне на работу, надеясь, видимо, что в присутствии своих коллег я не посмею отказаться. Но я твёрдо стоял на своём. Костя умер.
Я уверен, что правильно поступил. Ведь моя душевная боль её не трогала, совесть её не мучила. Так какое мне дело до её страданий? А теперь мы с ней в полном расчёте.
Вот так. И никак не иначе.