РАЙ ОТКРЫТ ДЛЯ ВСЕХ / Евгений Алёхин
С закрытыми глазами я ехал на работу в маршрутке. Не могу ночами спать обычно часов до трёх, зато потом весь день хожу как в астрале. Нужно было открыть глаза и посмотреть в окно: не пора ли мне выходить. Я частенько проезжал свою остановку. Тогда маршрутка доезжала до конечной, разворачивалась, а я выходил на обратном пути, опаздывая таким образом на двадцать пять минут. Я ехал и заставлял себя открыть глаза, но они никак не хотели распахиваться, и я вроде уснул ещё на неопределённое время. Потом проснулся от неожиданного матерного возгласа, доносившегося издалека, и как будто даже услышал скрип тормозов и удар. Но крик, скрип, удар - видимо, всё это было частью уже забытого сна, потому что я не ехал в маршрутке, а сидел на стуле. Огляделся: это было просторное помещение, очень просторное. Потолки - метров пять в высоту, большой зал, наверное, пятьдесят на пятьдесят метров. Здесь были столики, за которыми сидели люди, по одному или, редко, по двое. Я тоже сидел за столиком. Недалеко от меня была стойка, за которой стоял красивый, уж намного красивее меня, парень.
Я встал, подошёл и попросил бутылку пива. Он поставил её передо мной.
- Сколько с меня?
- Ничего не надо.
Он вежливо улыбался.
- Как так?
Он улыбался вежливо, но немного снисходительно:
- Всё за счёт заведения.
- Тогда дайте мне ещё две сразу и сигарет.
Он совершенно спокойно, ни капли не смущённый моей дерзостью, поставил передо мной пиво и положил сигареты.
- Всё?
- Да, спасибо. А почему? За какие такие заслуги?
- Идите, присядьте.
Я пошёл обратно за столик, пил потихоньку пиво из бутылки, я люблю пить из бутылки, и смотрел по сторонам, пытаясь что-то понять. Место какое-то странное было. Люди вокруг были задумчивые, иногда кто-то из них вставал и шел в сторону выхода, находящегося в конце зала. Один мужик зашел туда, и оттуда послышался поток брани. Мужик ругался непонятно на кого, утверждая, что зря пахал «как Папа Карло». Только вместо «пахал» он использовал другой глагол.
Тогда я встал, взял одну бутылку с собой и подошёл к девушке, которая сидела одна, пила чай или кофе, её я приметил полбутылки назад:
- Можно сесть с вами?
- Садитесь.
Она была симпатичной.
- Что?
- Нравитесь вы мне. Красивая.
- А.
- Но я хотел у вас спросить, что это за место?
- Так вот же, на столе лежит брошюрка, почитайте, там всё написано. И можно на «ты».
- Хорошо. Я просто думал, это реклама.
Я начал читать. Там была написана всякая чушь, совершенно не литературным языком. Я прочитал полтора предложения о каких-то райских пастбищах, и отложил эту ерунду.
- Тут, - говорю, - какая-то матерная ерунда.
Она ехидно заулыбалась.
- Как вас зовут?
- Я же сказала, можно на «ты».
- Тем не менее как вас зовут? Тебя.
- Соня.
- Славно. То есть очень приятно, - я представился. - Так где мы находимся?
- Почитал бы это. Там волшебный текст, когда его читаешь, там всё объясняется так, как если бы объяснял сам читающий. Это там тоже написано.
Я усмехнулся.
- Да это зеркало души? Это вы намекаете, что я такой матерщинник?
- Не смейся. Это правда. И не выкай, надоел.
Я ответил:
- Ладно.
- Ты что, - говорит, - не помнишь, как здесь оказался?
- Н-нет, чего-то не могу вспомнить.
- И я не помню, - говорит. - Мы попали в чистилище, или как там это называется? В общем, когда умираешь, попадаешь сюда.
Тут нас отвлёк парень. Тип этот, непонятно откуда взявшийся, стоял и кричал:
- Что такое, чуваки?! Что за ерунда?!...
- Вот, посмотри, - сказала мне она. - Это уже не первый.
- Что здесь происходит?! - этот тип был здоровенький, но из дверного проёма вошли двое охранников, они направились к нему.
Тип голосил:
- Какого чёрта, - схватил мужичка, мирно прихлёбывавшего своё пойло, и ударил его. - Что за хуета такая?!
Охранники резко схватили бунтаря под руки и поволокли к выходу.
- Да отпустите меня, пидоры, отпуститипидары!
Случайная жертва дикого парня опять сел прихлёбывать свое пойло.
- Истерика у него. Тоже, как ты, ничего понять не может, в раю оклемается, - пояснила Соня.
- Этот кретин попадет в рай, по-твоему?
Парня в этот момент вытащили из помещения, снаружи доносился его крик, невероятно дикий:
- Да что это, блять, такое?! Где мои ноги?!
И потом заткнулся.
- Ада нет, - пояснила она. - Вот этому ноги отняли. Такая штука: всё хорошо, рай открыт для всех, но тебя делают калекой. Как только выходишь, а там в зависимости от того, кто ты, как ты жил и думал, тебя лишают конечностей. Или ушей.
- Ебано, - только и сказал я растерянно. И извинился.
- Ничего. Да, приятного мало. Я сижу здесь уже часа два. Настраиваюсь пойти.
- Так зачем тогда вообще туда идти?
Она так посмотрела на меня, как будто очень рада, что я задал этот вопрос. Как будто ответ на него она берегла и лелеяла.
- Ты видишь тут туалет?
- То есть? Нет.
- Ну.
Я на неё тупо смотрел. Она улыбалась. Тут до меня дошло, что я ошибся в выборе выпивки.
- Ебано [2]!
- Вот-вот. А подают тут только напитки, больше ничего. Видимо, чтобы заторов не было.
- Да уж, долго не просидишь. Значит, когда людям захочется в сортир, им придётся лишиться конечностей. Остроумно.
Пока мы молчали, я закурил. Она посмотрела на сигареты с сомнением, но закурила сама.
- Получается, повезло, что я до старости не дожил, - говорю. - А то отправился бы в вечность с дряхлым телом.
- Да тут возраст не имеет значения, - возразила она.
- В смысле? Ведь тут вон до фига всяких разных?
Я огляделся, чтоб подтвердить свои слова. Здесь были люди разного возраста.
- Да суть в человеке, - говорит. - Вот мне сколько, на вид?
- Двадцать, а может, меньше двадцати.
- А дожила до семнадцати.
- Мой любимый возраст, - ответил мечтательно. Но она проигнорировала эту мою интонацию: вроде как педофильская шутка и одновременно пробивание почвы.
- Хотя, здесь разница не велика - могла так же выглядеть. Вот ты до скольки дожил?
- До тридцати. А на вид сколько?
- Ну, лет девятнадцать…
Я взялся за лицо:
- Надеюсь, хоть прыщей нет?
- Прыщей нет.
- На том спасибо. Выходит, права была мама - я не достиг взрослости. А ведь всегда старше смотрелся.
Потом мы взяли две бутылки вина, решили, будем пить вино, пока позволяют наши мочевые пузыри. Трезвыми туда идти не хотелось.
- А тебе, - спрашиваю, - сильно страшно?
- Ну, не знаю даже. Сложно себя оценивать. Может, останусь без ног или рук. А ты боишься?
- Не знаю, хорошим человеком я не был и особо с другими никогда не церемонился. Но мне кажется, по сути, по справедливости, надо сильно дрючить людей нечестных, подлых, корыстных. Такое. А я был честен с собой и с людьми. Кажется. Хотя, может быть, не до конца. Старался, по крайней мере. Хотя, кто знает их систему?
И тут я вспомнил один случай. Видимо, моё лицо исказилось, потому что она спросила:
- Что такое?
- Вспомнил одно нехорошее. Самое. Я на первом курсе учился, поссорился со своей девушкой и подарил зайчика, которого она подарила мне, своей однокурснице на день рождения. Чёрт.
- Ты ужасен.
- Больше десяти лет с этим жил.
Мы так сидели, и я чувствовал, что скоро захочу. Я скоро захочу в туалет, и с этим ничего не поделать.
Все вечера с вином неизбежно заканчивались в жизни и, как оказалось, после жизни тоже.
- Ну как, ещё выдержишь?
- Нет, уже хочу.
- Давай по одной покурим.
Но скурили ещё по несколько, далеко не по одной, прежде чем пошли. Возле выхода стояли два парня, и один из них уже почти зашел, но всё же не решился.
- Ты, - говорю ему, - пива бы выпил побольше, уже бы там давно был.
Он взглянул на меня. Я хотел его в шутку толкнуть, но он отскочил, и они с его другом отошли.
- Зачем ты так, - сказала она, - пугаешь человека? Непросто ему.
- Ладно, готова?
- Готова. Вернее, уже не могу терпеть.
- Возьмёмся за руки?
Мы взялись за руки. Впервые прикоснулся к ней.
- Я очень рад, что познакомился с тобой… Соня, - сказал я почти торжественно. Я чувствовал себя женихом на свадьбе.
- Хватит, пошли. Я сейчас уже того.
Я шагнул вперёд, сделал несколько шагов, с удивлением повернулся к ней:
- У тебя тоже всё на месте?
- Не знаю, вроде да, - она потрогала свою голову, прощупала её руками. - Кроме одного уха.
И тут я начал падать. Я как будто проваливался сквозь землю. Она сделала испуганное лицо, быстро протянула руки к моей голове и за голову начала поднимать меня.
- Что это со мной?
Она в ответ наклонила меня - у меня не было рук, ног, тела. Ничего, кроме головы. Я стал колобком.
Я сказал:
- Блять! А ведь уже тогда чувствовал, что поступок нехороший. Этот драный зайчик. Я был злой, понимаешь, мне казалось, что это будет остроумно. Чёртов заяц!
Она бережно держала меня на руках, лицом повернув к своему лицу:
- Ну, ничего страшного. Не всё так страшно.
- Ты и такого будешь меня любить?
- Посмотрим.
- Жаль только, мы будем лишены некоторых удовольствий.
- Это точно. Во всяком случае ты.
- А может, это временно? Может, тело регенерируется, как у червей? А?
- Может, и так.
Соня несла меня на руках в рай. В жизни никто не носил меня на руках, и я подумал, что это всё не так уж и плохо. Калеки в вечность, но можно бы было сидеть там, мочиться в штаны и бояться, зато с руками и ногами, с задницей, со всем, что нужно. Бояться и мочиться штаны.
- Где здесь туалет? Ты подождешь меня? - спросила она.
- Подожду, - ответил я, - конечно, подожду.