ДУРНИКИНО
Чем ближе была дача, тем медленнее ехал Виктор и так было всегда. Даша как-то отметила это вслух, но муж отказался обсуждать и сказал: «Показалось». Даша подумала: «Сейчас скажет, что раньше деревня называлась Дурникино, а потом её переименовали в Подгорное».
– Раньше Дурникино называлось, – сказал Виктор.
«Что я говорила», – подумала Даша, а потом: «Могла бы выступать в цирке, читать мысли мужа».
– Теперь – Подгорное, – сказал Виктор.
На границе деревни Виктор остановится и скажет: «Граница требует уважения». Остановился. Сказал. Поехали дальше. Служил Виктор на границе с Монголией. Даша удивилась, что Россия граничит с Монголией, а потом подумала: «А почему бы и нет». Даша не спрашивала, как Виктор с его заскоками смог пройти медкомиссию. Прошёл и ладно, какое её дело.
Впервые за последние для года, когда стало понятно, что заграничный отдых не светит, они решили провести отпуск на даче. Да какая там дача?! Заброшенный дом в деревне Подгорное у черта на куличках. Точный адрес: деревня Дурникино, глушь, Саратов, индекс отсутствует. Два года они с Виктором не отдыхали. И вот отпуск, и вот деревня. Сейчас скажет, что это место называется «Милицейский бугорок».
– Милицейский бугорок, – сказал Виктор.
– Почему милицейский, ведь полицейский должен называться? – спросила Даша.
– Так-то да, но, когда я ему давал название была еще милиция.
– Ты его назвал? – заинтересовалась Даша, есть шансы, что она узнает что-то новое. Если не о Викторе, то о местности. Виктор перестал ее удивлять лет пять назад.
– Да, за ним была моя территория, а здесь – милицейского сына, – пояснил Виктор.
– Понятно, – сказала Даша и подумала, что в словах Виктора должен был быть смысл, но оно ей надо искать? Ну найдёт и что? Развестись не получится, а тогда и смысла нет париться. Через двенадцать лет и три месяца. Не так уж много и осталось. А если Виктор выплатит ипотеку быстрее, то и срок заключения Даши сократится.
– Сейчас, за этим поворотом, увидим дачу, – сказал Виктор.
– Нюркин двор, – сказала Даша и кивнула на дом мимо которого они ехали, словно крались.
– Сойдёшь за местную, – похвалил Виктор.
– Которая в психушке была, пока её оттуда не попёрли за пьянство и разврат?
– Так нельзя говорить, – заметил Виктор.
– Нет, заведение называется по-другому.
Даша набрала воздуху, чтобы произнести правильное название психушки.
– Не надо. Мы оба знаем, что ты не права и сожалеешь.
Повернули. Дача стоит на месте, что ей будет. Даша посмотрела по салону в поисках солнечных очков. Потянулась к бардачку.
– Что такое? – спросил Виктор.
– Их не может быть в бардачке!
Виктор терпеть не мог, когда кто-то вторгается на его территорию. А бардачок – территория водителя. А также регулятор температуры и громкости медиа системы. У пассажира есть солнечный козырёк.
Виктор приходил в бешенство, когда кто-то вторгался на его территорию и когда что-то происходило неожиданное. Даша знала, что сюрпризы – не приветствуются. Как это сказать помягче? От слова совсем. Если по четвергам на ужин каша, значит каша. Если секс в ночь воскресенье, так – будьте любезны заранее выпить таблетку от головы. Если Даша могла выбрать, то для секса выбрала бы 31 число, потому что не каждый месяц.
– Надо будет сразу помыть пол и навести порядок, – сказал Виктор.
– Ага, – согласилась Даша, – Всё, что мне потребуется на чердаке?
Впрочем, если не удивлять Виктора, то с ним, в принципе, можно жить. Он, когда в своей привычной реальности, то запросто может сойти за нормального. Он почему до сих пор работает на заводе? Там на компьютерах линукс и между пользователями и Виктором прослойка из двух человек. Первый с людского переводит на язык системного оператора. Второй выбирает удобный момент, когда передать задачу Виктору. Если, его не спеша подготовить и сначала полунамёками, потом намёками подвести к тому, что Ельцин больше не президент, Виктор спокойно воспримет эту новость. Вот Даша не хотела бы сообщать ему новости, она видела его пару раз в гневе, ей хватило.
С другой стороны, Виктор обладал массой достоинств. На первое место Даша ставила хозяйственность или как сказала бы бабка Поля — домовитость. Все-то у Виктора на своём месте. Все-то он помнит, как появилось. Это он купил в IKEA, это подобрал на дороге, это подарили. Все помнит, зараза. Что надо помнить и то, что следовало бы забыть. Дорогу к этой чертовой даче помнит. И все-то у него на своем месте. Гаишник, сейчас хотел поймать на отсутствии аптечки, так Виктор его разочаровал. Нет, то, что аптечка на месте, Даша ни минуты не сомневалась. Но то, что он знает дату окончания срока годности… Вот если кому бог даст хорошую память, так обязательно зловредному человеку. Или это наоборот работает? Хорошая память делает человека злым? Может и так.
Машина остановилась напротив дачи. Одноэтажное здание, практически из фанеры. На месте старого пятистенка бабушки Виктора. Даша не застала ни бабушку, ни ее пятистенок. Сейчас скажет, что старый дом был крыт соломой и был земляной, если точнее говорить, глиняный пол.
– Что такое? – сказал Виктор, показывая на окна дачи.
– Не поняла, – сказала Даша, поскольку ожидала услышать от Виктора другую фразу. Неужели «матрица» дала сбой.
Даша посмотрела куда показывал Виктор и ничего примечательного не увидела.
«Матрица» дала сбой, теперь это очевидно.
– Что с ними? – спросила Даша.
– Они весят, – справедливо заметил Виктор.
– Может ты забыл? – сказала Даша и сама поняла, что сморозила глупость.
– Нет. Там кто-то есть, – сказал Виктор, посмотрел на Дашу и крикнул со всей мочи. – Застава в ружьё!
Даша вскочила из машины, стоя лицом к даче, замазала руками, сложила руки рупором и со всей силы закричала: «Бегите! Бросайте всё! Спасайтесь сами!!!»