БЭШЕЧКА

Если хорошенько вспомнить, то у каждого в жизни был день исполнения заветного желания. А если вы по-настоящему везучий человек, то ещё и будет. Мой день в прошлом и хоть вспоминать об этом грустно, день был самым, что ни на есть счастливым.

А если по порядку, то я взял в руки газету «Реклама Шанс», которая лежала на кухонном столе под банкой с огурцами собственной засолки. Мама – большая мастерица до этих дел. Со своей грядки выбирает огурчики не больше указательного пальца, чтоб всё ровные и зелёные. Не дай бог какой изъян! Один к одному, как новобранцы. Каждый погладит, поговорит с каждым. Я не шучу. Уложит в банку. Любит трёхлитровые. Некоторые банки так долго с нами, что помнят, как я родился. Укладывает огурчики в банки, заливает рассолом. Вы должно быть можете найти, купить, выкрасть секрет изготовления ядерной бомбы. Секрет рассола вам не узнать, просто оставьте эту затею, вернитесь к ядерной бомбе, если оно вам так надо. Заливает рассолом и закручивает. Потом в подвал до нужного часа. И вот пол одной из этих банок лежала газета. Не знаю, что в вашей семье считается годным чтением. Может вы Достоевского читаете или там Чехова какого-нибудь. Мы пристрастились к чтению «Рекламы шанс». Вы, прежде чем удивляться попробуйте как-нибудь и спасибо скажете.

Берём мы свежую газету и перво-наперво ищем старых знакомых. Вот Иван Сергеевич, у которого номер заканчивается на 13-25 он продал шкаф или нет? Нет. Ну продаст ещё, цена хорошая, покупатель найдётся. Было бы у него здоровье, хлеб и терпенье. А Елизавета Петровна, которая 33-08, неужели так и продаёт жигули мÿжины? Нет, смотри-ка, нет объявления! Вот было бы хорошо, если бы по её цене купили и не обманули бы. Наверное, хорошая женщина Елизавета Петровна. Мы не знаем, как их зовут, если они не написали в объявлении имени. Тогда мы им имена даём сами. И придумываем им жизнь отталкиваясь от того, что они продают, почём и как долго. Для неподготовленного человека газета частных объявлений это как деревья в лесу. Каждое само по себе и с другими не связано. Так смотрит человек на деревья, а леса не видит. Хорошо сказал. Надо запомнить. Потом при случае в компании повторю. Мол, стоит человек перед лесом, смотрит на деревья, а леса не видит. Хорошо сказал, самому понравилось. А другой посмотрит на дерево и скажет, что оно вот такую имеет историю и от того дерева произошло и вот такое с ним произойдёт в дальнейшем.

А начал-то я, чтобы рассказать вам про счастливый день. На сегодня, получается, самый счастливый. Поверьте, я знаю, что говорю, я пожил порядочно. Я сейчас вдвое старше отца. Так если разобраться, то теперь я бы ему отцом мог быть. Мне-то сорокет скоро будет. А какое сегодня число? Двадцать девятое. Тридцатое?! Июня?! Так получается, что уже сорокет. Неделю как исполнилось. А всё равно, говорят, сорок не отмечают, и я не стал. Так даже лучше. Надо же! Тридцатое. Точно? Ну ладно ладно, просто спросил. Мне, стало быть, сорок, а отцу всё ещё двадцать два. Теперь, наверное, уже он меня не догонит. Вот мне сорок. А тогда было тридцать с небольшим, а день помню, как вчерашний. Ну, хорошо, как вот начало мая. Начало мая я хорошо помню.

Пришёл я на кухню. Смотрю, газета «Реклама Шанс», а на ней банка с огурчиками мамиными. А нельзя взять банку в руки и не достать чтобы огурчик. Нет такой жизненной силы. Надо попробовать хоть один, хоть кусочек небольшой. Но если кусочек, то надо отрезать чистым ножом. Нельзя откусить от огурца и обратно его в банку. Мама в детстве сказала, что нельзя, а я уже сам придумал почему такое правило. Огрызок может сказать остальным огурцам, что их ждёт и они погрустнеют и скиснут. Поэтому или: бери целый и ешь полностью, не лопнешь. Или бери чистый нож, отрежь кусочек, а другую часть можно в банку назад положить, это не возбраняется.

Чистого ножа не оказалось. Так я взял целый огурчик, откусил сначала треть. Ну, как бы, первую фалангу пальчика. Похрумкал. Рассол потёк по губам. Может они у меня не плотно зажимаются, не могу понять, сколько живу. Ни суп. Ни каша. Ни водка! Ничто через губы не просачивается назад. Но рассол! Каждый раз. Вот так, бывает, укушу. И чем сильнее стараюсь, чтобы рассол не пролился изо рта – тем больше проливается. Просто напасть какая-то или сглаз или изъян организма. Я бы у доктора спросил, но боюсь он диагноз поставит и тогда надо будет с этим диагнозом жить. Так-то спокойней. Вот поставили отцу диагноз хронический… забыл. Хроническое что-то и что? Вылечился он этим диагнозом? Нет. Там же целый бизнес. Сначала они тебе говорят диагноз. Это бесплатно, а вот потом уже таблеточки за свой счёт. Словно дилеры. А если, паче чаяния, ты от этого диагноза освободишься они мигом другой и таблеточки будут подороже, раз бы такой богатый. Папа мой не простой был. Кинул их. На нём мама не смогла нажиться, а тут какие-то с воза упавшие.

Вот я стою хрумкаю первую фалангу огурчика и взгляд мой падает на объявление. И когда понимаю, что я вижу – дыхание моё форменно останавливается. Это она! Любовь всей моей жизни. Вот он мой счастливый случай и второго мне не предвидится, не такой я человек, чтобы упускать свой шанс. Положил две оставшиеся фаланги огурчика на тарелку. Ну не тарелка – блюдце. Он того сервиза, что бабушке на свадьбу какой-то мужик из Грузии подарил. Никто не помнит кто такой этот грузин и я лично уверен, что он вовсе не грузин. Просто вы мою бабку не знали. Ей соврать, как вам… Ну не знаю, что… ну скажем как огурчик съесть. Хотя может у вас и зубов-то нет, тогда вам не огурчик, тогда вам кабачковую икру надо, чего вы огурец-то будете мусолить, это же вам не соска какая. Берите икру, когда зубов нет.

А я положил две фаланги огурца на блюдце. Ну как блюдце. Оно блюдце, когда мытое. А когда не мытое, так больше пепельница. В этот раз блюдце было не столько мытое, сколько вытряхнутое. Я пальцем так провёл, уже чище. И на чистое поставил огурчик на попа. И хотя попы у него нет, это так говорят, народное выражение. Вы должны были бы знать, если из наших, а не из тех, которые русский учат по учебникам. Я бы русский по учебникам в жизни не выучил бы. Да как его выучишь, когда это ж – русский язык, как говорится. Короче если вам не понять, то и учебник не поможет.

Вернёмся к огурчику. Поставил я его на попа. Взял газету, а руки-то дрожат. Нет, от похмелья они круговыми движениями больше дрожат. Как бы опору в мире ищут. Тут же дрожание было в вертикальной плоскости. Беру газету. Руки дрожат. Навожу резкость. Руки дрожат. Так и есть. Она! Моя хорошая. Пятёрочка бмв, как я хотел бы купить, если бы деньги были. И диски, главное, - огнище! Так вот. А ты говоришь выпить не за что!