как и должно быть
пейринг и персонажи: ян чонин/бан чан
метки: au, лапслок, er, hurt/comfort, намёки на секс, флафф
— просто позволь мне немного позаботиться о тебе, хён, ладно? - трепетно произносит младший.
или au, в которой чан приболел.
— да иду я, иду! - отчаянно кричит он в сторону пустого коридора, шмыгая заложенным носом.
настойчивые стуки, вибрирующие по поверхности железной двери, заполняют всю небольшую однушку, снимаемою чаном. он посильнее кутается в первый попавшийся плед и, почти не поднимая ног, шаркает пушистыми тапочками по полу, чтобы зло открыть проход нежданному гостю.
но готовый было наорать на самозванца кристофер резко обрывает себя.
пушистые розовые волосы, напоминающие облако сахарной ваты, огромный клетчатый шарф, неумело обмотанный, кажется, трижды, засыпанные снегом куртка и небольшой рюкзак за спиной, битком набитый пакет из соседнего магазина.
чонин, чьи темнющие лисьи глаза выглядывают из-под чёлки, напоминает персонажа какого-то милого зимнего рассказа.
чонин, которому бан часом ранее чётко сказал: “нет, всё в порядке, не приезжай”.
— хён, - улыбается ян после затянувшейся паузы.
он оставляет пакет на полу, отлепляя красные от холода пальцы, и оперативно скидывает всю верхнюю одежду, а затем и обувь.
чан за этот же промежуток времени успевает профессионально похлопать глазами.
наконец, ян выпрямляется, разобравшись с заедающим замочком на своих сапогах, и немедленно хмурится, взглянув на старшего.
— а ты почему не в постели? - спрашивает он без намёка на шутку.
кажется, бан начинает представлять, в чём заключается цель его визита. кристофер немного тушуется, положив одну ладонь на собственную шею, и пытается приподнять уголки губ непринуждённо.
— ну, я открывал тебе дверь, так что… - слабо оправдывается чан, по взгляду своего парня понимая, что абсолютно не преуспевает.
— а до этого ты соблюдал постельный режим, ага, конечно… - ян вздыхает, потирая переносицу, и, обхватив крепкие плечи кудрявого, разворачивает его в сторону спальни, — бога ради, хён, ляг в кровать. я принесу тебе чай, измерим температуру…
дальнейшее бурчание младшего остаётся для чана неразборчивым шумом, тонущем в звуке закипающего на кухне чайника.
он уже собирается послушно коснуться головой подушки, когда замечает горящий экран рабочего компьютера - единственный источник света в комнате.
господь, если чонин узнает, что он работал, сидя с температурой, то точно заставит на время переехать к себе, где не позволит и шага сделать за пределы постели.
потому начинается операция, которую воспалённый жаром мозг бана называет смертельно опасной.
он пересекает комнату в два шага и облокачивается на стол всем весом, заученными движениями пытаясь завершить работу. компьютер гаснет уже через несколько секунд, и внутренний ребёнок чана, поставивший самому себе условия игры, победно вскидывает руки к небу.
и совершенно не важно, что, едва оказавшись у края кровати, он падает на него, не выдерживая головокружения.
— боже, хён! - громким шёпотом восклицает чонин откуда-то с, кажется, прохода.
боль давит на виски, затупляя слух.
сквозь подступивший ступор он чувствует, как цепкие и сильные руки аккуратно обнимают его и тянут наверх, к изголовью кровати. затем подбородка касается что-то мягкое - одеяло, как оказывается, а по лбу скользит невесомое, но ласковое прикосновение, словно материнское, полное любви.
подушечки пальцев сменяются сухими губами.
— просто позволь мне немного позаботиться о тебе, хён, ладно? - трепетно произносит младший, наблюдая, как чёрные ресницы подрагивают, и чан поддаётся желанию ослабевшего организма, засыпая.
вечер и дальнейшая ночь запоминаются кристоферу отрывками, сбивчивыми и туманными.
вот он, проснувшись от неимоверной жажды, пытается стянуть с себя футболку, вовсю растягивая воротник, и чонин-а мягко прерывает бесполезные попытки, помогая. затем он открывает глаза, когда ян, проверяя градусник, шепчет “тш-ш-ш”, и приносит жаропонижающее с огромной кружкой чая.
самое недавнее по ощущениям воспоминание отдаётся теплом в груди, никак не связанным с температурой: в нём бан просыпается, глубоко вдыхая лёгкий запах, присущий только чонину. в комнате темно и тихо, и разбавляется это лишь лёгким посапыванием младшего, который прижимается к крепкой груди спиной, накрыв обнимающую его ладонь своей.
— доброе утро, - хрипит голос ему под ухо уже в настоящем.
чан поворачивает голову и улыбается, разглядывая заспанное, немного опухшее, но всё ещё самое красивое лицо, устроенное на его плече.
— привет, - целует старший розовую макушку, — сколько сейчас?
— половина одиннадцатого, - мычит ян, посильнее обнимая торс кристофера рукой и ногой, которые закинул на него, — но ты плохо спал, поэтому отдохни ещё.
чан ласково улыбается, свободной рукой поправляя растрёпанные волосы парня. он наклоняется и оставляет короткий, но громкий чмок на кончике румяного носа.
ян смеётся, а затем охает, начиная отбиваться от настоящей атаки поцелуями.
— хён! - сбив дыхание, верещит парень, когда сильные руки подхватывают его под бёдрами и тянут на себя.
чан бросается вперёд, настойчиво напирая на яновы ладони, что сжимают оголённые плечи в попытке удержать оборону.
— а ну иди сюда… - кудрявый пользуется положением и меняет тактику, невесомо проводя пальцами по бокам.
чонин подпрыгивает от щекотки и пытается закрыться, но старший и тут мешает, всё же успевая нырнуть, чтобы поцеловать розовые губы, отдающие мятной зубной пастой.
— вот я заражусь, кто будет о нас заботиться, а?! - хлопает ян по широким ладоням.
— никто. будем вместе болеть, ну чем тебе не романтика? - посмеиваясь, кристофер мягко целует ключицу, открывшуюся под воротом футболки - кажется, его собственной.
противореча собственным словам, чонин обнимает его за шею и подтягивает наверх, чтобы, с наслаждением закрыв глаза, прислониться лбом к чужому.
— температура спала, - шепчет он, большим пальцем поглаживая бледную кожу.
настрой в воздухе меняется по мере того как движения их лёгких замедляются.
чановы руки сами собой залезают под тонкую ткань верхней одежды, под которой, кроме нижнего белья, ничего. чонин затихает, напрягая мышцы пресса и дышит тяжело, через приоткрытый рот.
кристофер оглаживает его живот, короткими ногтями царапнув по выпирающему ребру, а затем давит большим пальцем на один из сосков, начиная растирать его.
под кожей зудит, всё нутро ноет о скорейшем продолжении неожиданной прелюдии, и чонин нетерпеливо ёрзает, пытаясь отыскать тело чана под собой.
а затем вздрагивает, когда квартиру сотрясает звук дверного звонка.
— ох, чёрт, - младший не медля поднимается.
— ты позвал кого-то? - в растерянности спрашивает бан, внезапно оторванный от такого завораживающего действа.
— ага, - саркастически отзывается ян, — курьера.
он, взъерошенный, лохматый, покрасневший, спешит в коридор, и чан осознаёт, как выглядит ян, только тогда.
и не может удержаться от смешка.
там, за пределами спальни, чонин, видимо, тоже всё понимает, потому что его “до свидания” смущённо отражается от стен.
в комнату он не возвращается, демонстративно пройдя мимо вместе с пакетом.
кристофер улыбается широко и вскакивает с кровати. чонин, раскладывающий на столе картонные упаковки с эмблемой их любимого ресторанчика, удачно стоит спиной ко входу, потому старшему без проблем удаётся прильнуть к нему, оставив на сгибе шеи и плеча целомудренный поцелуй.
— и что у нас на завтрак? - лепечет он, продолжая щекотать яна горячим дыханием.
— чикен. садись за стол, я всё разложу.
— ну хватит прогонять меня-я, - ноет бан, выпячивая губы, как ребёнок, — я помочь хочу!
— ты и так много делаешь, хён, - нежная улыбка касается лица чонина. он говорит шутливо, но чёрные глаза наполнены серьёзностью. ян разворачивается в объятиях, держа коробочку с курицей в одной руке, а маринованную редьку - в другой, и чмокает щёку старшего, — сегодня моя очередь заботиться о тебе.
чан сдаётся, чувствуя себя так, словно внутри разбивается хрустальный шарик, разливая тягучее и сладкое, как карамель, тепло.
он садится за стол, устроив подбородок на сложенных локтях, и внимательно наблюдает, как чонин-а вертится по всей кухне, быстрыми, точными движениями раскладывая две пары приборов, стаканы, пепси, рис, кимчи, редьку и чикен.
— ох, ну нет, даже не думай, - кристофер быстрым движением ловит тонкое запястье яна, собравшегося было сесть на стул с другой стороны, и аккуратно тянет его на себя, бережно, но крепко обнимает за талию, усаживая чонина к себе на колени, — сегодня отлипать от тебя я не собираюсь.
младший наигранно вздыхает, закатывая глаза, но, противореча сам себе, откидывается назад и опирается.
он знает, что чан никогда его не уронит.
их трапеза проходит неспешно и абсолютно комфортно. нет даже необходимости в диалоге: максимум, что произносит чонин - это вопрос о самочувствии.
но, наблюдая за тем, как младший жуёт, закрывая глаза от наслаждения, чан улыбается нежно.
— нини, - зовёт он, поднимая глаза.
— м? - с набитым ртом отзывается ян, и бан прыскает от смеха.
перемазанные кисло-сладким соусом губы он бережно вытирает большим пальцем, стараясь унять грохот собственного сердца, а затем долго смотрит в глаза младшему, который начинает подозревать что-то серьёзное.
но не успевает чонин задать вопрос, как кристофер тараторит:
ян замирает, удивлённо приоткрыв рот. его брови, кажется, едва не касаются линии роста волос, а зрачки растерянно бегают по лицу напротив, выискивая крупицу юмора.
— я… ты правда хочешь…? - слегка щурясь, уточняет младший.
— да. я долго размышлял, не знал, когда и как предложить, а тут эта болезнь… ты можешь переехать ко мне, если, конечно, хочешь, или можем найти что-то поближе к твоему универу, а ещё…
— конечно я хочу, хён! - восторженно выдыхает чонин.
он отодвигается, протирая щёчки кулаком, и чан обеспокоенно касается его скулы.
— всё хорошо, - смеётся ян, — просто… я просто счастлив. и я тебя люблю.
чан целует уголок губ, сохранивший терпкий вкус, и улыбается несдержанно.