nobody`s sons
пейринг и персонажи: ян чонин/бан чан, ли феликс, ян ю (ожп)
метки: au, лапслок, hurt/comfort, дружба, намёки на отношения, неозвученные чувства, обретённые семьи
вы на ветру, я в воде. ничьи сыновья, ничья дочь.
проходит почти семь месяцев близкой дружбы с феликсом, прежде чем тот рассказывает о своей семье. ну, как семье: о старшем брате, кристофере, променявшим студенческие будни и мечты о музыке на работу, приносящую настоящие деньги, на которые можно прокормить себя и братишку-выпускника.
ли не плачет, говоря о родителях. об отце, умершем слишком рано, и маме, не сумевшей справиться с горем и ушедшей самостоятельно.
чонин не должен, но думает: "эгоистка".
феликс вообще редко расстраивается. даже в дни, когда яну всё кажется бессмысленным и бесполезным, он, мальчик-солнце, находит плюсы и делает мир капельку лучше. чонин ничего не ценит так, как дружбу с ним.
и теперь они сидят на скамейке в парке, лицом к лицу, и яново сердце болезненно сжимается. самая искренняя улыбка, самый звонкий смех, самая добрая душа - и всё это вопреки трагическому контексту прошлого. феликс, этот поцелованный солнцем австралиец, блондинистый и лохматый, возможно, самый сильный из всех, кого чонин когда-либо знал.
он не говорит ничего жалостливого или сопливого. терпеливо выслушав сухой рассказ об ужасных призраках минувшего, ян лишь прижимает друга к себе и прячет в этих объятиях на долгие минуты.
общение от этого не меняется. они становятся ближе, определённо, но страх быть презрённым, который ёнбок неумело прячет в своих глазах, не оправдывается. чонин скорее отдаст руку на отсечение, чем позволит кому-то стыдить феликса за жизнь, которую он не выбирал.
ян не выбирал быть сиротой при живых родителях. не выбирал узнавать запах водки быстрее, чем аромат маминых духов, не выбирал ребёнком тащить отца домой. он не выбирал жить со своей тётей ю, но, тем не менее, благодарен ей.
об этом чонин думает с усмешкой. вот уж действительно два сапога пара: ничейные сыны.
неожиданно для него самого, меняется кое-что другое.
ян приходит в квартирку, где живут братья, и теперь, кидая "привет" хёну, чувствует грусть.
единственные люди, на которых ему не плевать - феликс и тётя ю. чонин не сочувствует прохожим и знаменитостям. быть может очерствевший, но по-другому никак: жизнь наточила его, словно меч, сделала острым и холодным.
так почему, поздним вечером смотря на темнеющие мешки под глазами чана, на его сгорбленную над дешёвым планшетом фигуру в свете лампы, чонин хочет сказать что-то, хочет помочь?
почему он, выуживая деньги из запаса на чёрный день, покупает ананасовый сок и пирожные, которые феликс приметил ещё на прошлой неделе, спешит в знакомую многоэтажку и раскладывает подарки на столе?
почему сам заставляет кристофера оторваться от работы и пойти попить чай с ними?
"это всё сочувствие к их ситуации" - неубедительно успокаивает он себя.
болтает, в основном, феликс. делится забавными историями со школы, заставляя чана слегка заторможено (по словам ёнбока, спал тот пару дней назад) хихикать, подливает кипяток в пожелтевшие кружки, делит последнее пирожное на три части и раздаёт. чонин и крис сохраняют молчание, солидарно, а иногда и синхронно поддакивая неугомонному ли.
ян чувствует на себе взгляд. чан смотрит не постоянно, урывает лишь пару мгновений, скользит по лисьему лицу словно невзначай, но чонин в и д и т, молясь, чтобы тепло на щеках было чем угодно, но не предательским румянцем.
стремительно проходит вечер. доисторические часы ещё от прошлых хозяевов отбивают девять, и ян ойкает, кидаясь проверять телефон. тётя ю ещё не звонила, но не была предупреждена, что племянник задержится, потому парень спешит отписаться.
— оставайся у нас, - внезапно говорит чан.
феликс, и так излучающий радость, начинает светиться, как гирлянда.
— ох, спасибо, но я буду мешать… да и вещей нет…
— можешь взять у меня. новая зубная щётка найдётся, - чан пожимает плечами, — там темно уже. не пущу я вас в такую темень, ещё и дождь начинает лить… оставайся, йена. ликси разложит диван в своей комнате.
смотря, как усердно кивает ёнбок, ян сдаётся и звонит тёте. та, слегка уставшим, но всё ещё ласковым и задорным голосом разрешает, прося лишь на всякий случай прислать адрес.
тушится свет. ли включает лишь пару тёплых ламп по всему дому, погружая комнаты в приятный полумрак.
чонин примеряет на себя огромную серую футболку и пижамные штаны, выглядящие, как новые. он проводит ладонью по волосам и босиком скользит в выделенную ёнбоку комнату, где братья совместными усилиями мучают поскрипывающий диван, превращая его в двуспальное ложе.
ян спешит подхватить одну из половин постели, вместе с феликсом мягко опуская ту, пока крис достаёт из шкафа чистое постельное бельё и снимает мягкое одеяло со стула. в шесть рук они готовят спальное место.
— висит, как на стручке фасоли, - смеётся ли, оттягивая мягкую ткань футболки в противоположные стороны.
— ой, отвали, - чонин закатывает глаза и отбивается от хватки друга, пока чан заканчивает взбивать подушку.
как бы одежда на нём не сидела, это, наверное, самое комфортное и приятно пахнущее, что он когда-либо носил.
— ничего, ликси, однажды мы с тобой моргнём, а йена будет на голову выше, помяни моё слово, - хён игриво подмигивает ему, снова заставляя яна смущённо улыбаться.
— о господи, снимите комнату! - восклицает ёнбок, театрально закрывая глаза руками и бросаясь выгонять старшего из комнаты.
чонин не может объяснить, но чувствует, словно в области груди разливается тепло, как когда глотаешь ложку горячего супа.
он падает на диван, отпружиниваясь пару раз, и в прострации мягко приподнимает уголки губ.
эта квартира, обшарпанная, старая, с отходящими обоями и крошащимися подоконниками, почему-то дарит такое… умиротворение.
ян никогда не испытывал такого, ни разу, и это в равной степени пугает и странно будоражит.
они укладываются спать, лицом друг к другу, и феликс ожидаемо начинает болтать, но шёпотом.
— у чани-хёна завтра утренняя смена, - объясняет он, — этот идиот работает шесть дней в неделю, а по воскресеньям спит и пишет музыку, если может, и при этом всём не даёт мне тоже начать зарабатывать, говорит, мол, учись, потом в университете вместо меня будешь высшее получать. упахивается и не спит почти, придурок, блин.
лицо ёнбока, полное живых эмоций, меняется с каждой секундой, выдавая всё недовольство сложившейся ситуацией. ян внимательно слушает, кивая, думает пару секунд, а потом продолжает разговор:
— почему он не разрешает тебе работать? хотя бы на полставки…
— считает, что это будет отнимать силы и время. говорит: "ты учишься и думаешь о будущем, а я обеспечиваю хорошие для этого условия", как будто то, что он - старший, означает, что я не хочу помочь! - эмоционально размахивает руками блондин, похожий на взъерошенного воробушка.
— вы просто заботитесь друг о друге, - ян улыбается и успокаивающе берёт собеседника за руку, — а если какую-нибудь онлайн-работу? думаешь, он тоже будет против?
— не знаю… куда я пойду? сайты про игры модерировать?
— не обязательно, - младший усердно крутит шестерёнки в голове, а затем приподнимается на одном локте, — знаешь, что? тётя ю же подрабатывает с косметикой… они хотят создать аккаунт в соц-сетях и ищут кого-то, способного писать посты. почему бы не попробовать? у тебя здорово выходит!
— ты так думаешь? - недоверчиво уточняет ли, прищурившись.
— я не думаю, а знаю, ликс! поговори с хёном, а я поговорю с тётей ю. да ладно, она ж без ума от тебя, точно согласится!
ёнбок смеётся, расслабляясь и переставая так сильно переживать, а большего чонину и не нужно.
братья приходят к янам в гости на следующих выходных. девушка суетится, накрывает целый стол, при виде которого феликсовы глаза зажигаются как уличные фонари, с широкой улыбкой приветствует гостей. у чонина нет от неё секретов: ю знает краткую версию их предыстории, а потому присущая тёте доброта умножается десятикратно.
они общаются, по-началу неловко и медленно, но с каждой минутой всё непринуждённее. у старшей ян есть сверхспособность, о которой её племянник заподозрил давно: она вызовет доверие даже у мертвеца, разболтает его и сможет прогнать все печали.
слишком внезапно оказывается, что про торт к чаю ю абсолютно забыла. чонин с прищуром косится на родственницу, прекрасно знакомый с этим взглядом. случайности не случайны, и ян слишком уж усердно намекает, чтобы лучшие друзья сбегали до ближайшего магазина.
чонин смотрит на чана, ничего не подозревающего, и хочет пожелать ему удачи перед душевными разговорами с ю.
когда дверь захлопывается, кристофер и ю начинают убирать со стола. парень настаивает на необходимости вымыть посуду самому и приступает к работе, пока девушка умело расправляется, заменяя грязную посуду на чистую и ставя чайник.
когда всё кончено, ян встаёт рядом с домывающим вилки чаном, но спиной к столешнице.
— могу я кое-что сказать тебе? - аккуратно говорит она, постукивая длинным пальцем по мокрой тарелке.
— когда чонин родился, мне было десять. его мать - моя сестра - прилично старше, но не сказать, что она или его отец… м, блещут умом, - цензурно выражается девушка. всё же, злость со временем поутихла, и теперь их упоминания не вызывали гнева, — у них всегда были проблемы. друг с другом, с алкоголем, а потом и с нини. сердце кровью обливается, когда я вспоминаю, как он приходил в гости, весь заплаканный, старался не подавать виду, но всё равно всё на лице написано… в какой-то момент я начала ненавидеть их. за то, что они сделали с несчастным ребёнком, моей кровью, моим единственным племянником! это было ужасно.
чан кивает. в отличии от многих, ю знает, он действительно понимает.
— я вырвала опеку над ним зубами, как только устроилась на хорошую работу. было сложно, да. он первое время лисёнком диким тут ходил, шарахался, ещё и мне всего двадцать один было… но никогда, ни единого дня в своей жизни, я не потратила на сожаления об этом решении. и, знаешь… я распинаюсь не ради твоего восхищения или сочувствия. я просто… я знаю эти глаза. знаю это выражение лица. я его в зеркале видела.
тонкая ладонь ложится на широкое плечо. ю заставляет взглянуть на неё и улыбается мягко, возвращает на много-много лет назад, туда, где мама улыбалась также.
— ты не виноват. ты сделал и делаешь для феликса больше, чем кто-либо мог представить. и я поражена силе твоего духа, широте твоей души. тому, каким золотым ты смог сохранить своё сердце, чан.
одинокая слезинка скатывается по левой щеке. ю прижимает парня к себе, осторожно обнимая.
— мы с тобой дети, слишком рано повзрослевшие. но всё в порядке. всё будет хорошо.
спустя время, когда от минутной слабости не остаётся и следа, ничего не знающий феликс обнимается с девушкой на прощание, а чонин, кидающий внимательные взгляды на хёна, вызывается проводить их вниз. они стоят у входа в подъезд, как идиоты, и снова разговаривают про всякую ерунду.
это всё, что ощущает ян. он смотрит на профиль кристофера и кусает губу.
быть может, у него рождается ответ на все свои "почему".
ли и его загребает в плен цепких ручек. они обнимаются долго-долго, качаются и расходятся только после шуточного бубнения чана. тот тоже получает свои прикосновения, неумелые и робкие, но абсолютно искренние. это сцепление конечностей длится значительно меньше, но чонин чувствует, словно в хватке аккуратных рук проходит вся жизнь.
перед сном он приходит к ю, залипающей на влог англоязычной пары девушек, и ложится под её бок, как в далёком детстве. теперь он, правда, выше на голову, но это не мешает тёте с усмешкой прижать парня к себе.
повисает тишина, и чонин с удовольствием бы уснул, но не может. навязчивая мысль жужжит в голове и наконец вырывается наружу:
— как понять, что ты влюбился?
тётя ю, кажется, ничуть не удивлена. она смотрит бесячим всезнающим взглядом, буквально кричит глазами "я знала!" и треплет чёрные волосы парня.
— ну, нини… то, что ты задаёшь таким вопросы, уже о чём-то да говорит.
на следующей неделе он получает сообщение "чан разрешил!!" от феликса и с чувством выполненного долга улыбается. в ноябре проводит всё свободное время с другом, подкидывает идеи для постов, читает что-то из классики и почти не видится с кристофером. декабрь радует приближающимися праздниками и новостью о том, что старший перестал работать по субботам. все выходные этого праздничного месяца, пахнущего имбирём и корицей, они проводят втроём, гуляют, делают вместе домашние и рабочие задачи и даже слушают написанные хёном демо-версии. ян приходит в восторг и, забыв о смущении, нахваливает эту работу. чан краснеет, и чонин, смотря на него, тоже. ёнбок, естественно, кривится, но лишь наигранно. январь проходит спокойно и размеренно.
они впервые гуляют только вдвоём. шагают вдоль реки, делят одну булочку на двоих, отпивают из бумажных стаканчиков свои чай и кофе. крис отдаёт шарф, обнимает за плечи и просит позвонить, когда чонин вернётся домой.
вопросы решаются, ответы находятся.
февраль встречает ощущением тягучего ожидания. скоро весна, пора, когда всё оттает, в том числе и люди.
свой день рождения ян встречает сквозь сон. утром отвечает на сообщения немногочисленных друзей, без интереса смотрит на удалённые номера родителей, молчащие, кусает принесённый ю кекс и оживает.
феликс катает их по городу, угощает фруктами и кормит обещаниями про подарок.
восьмое февраля проходит замечательно и становится ещё лучше, когда по приезде домой ян видит украшенную шариками квартиру и ещё двух своих близких.
ю разливает шампанское по прозрачным стаканам.
— а чего не вино? - шутит чонин, за что тут же получает втык.
— нос не дорос, - отзывается тётя. чан хихикает.
— а мне через три месяца двадцать восемь! пей и радуйся! - ю смеётся, но становится серьёзной и поднимает напиток повыше, — за тебя, мой дорогой. я горжусь тобой, и я люблю тебя.
чонин трогательно улыбается и обнимает её. братья на фоне шумят и наваливаются сверху.
ю уходит, оставляя квартиру в их распоряжении.
палясь на экран телевизора, показывающего лицо тони старка и наташи романофф, бок о бок с чаном и феликсом, ян думает, что больше ему ничего и не надо.
быть может, они все неправильные. искалеченные собственным прошлым, травмированные чужими выборами, кривые и косые.
но они настоящие. любящие друг друга так, как умеют.