Письма из далекого прошлого
АКАДЕМИЯ
Профессор кафедры уголовного права столичной альма-матер кандидат юридических наук, доцент полковник милиции в отставке Василий Яловик отправился в чернобыльскую зону в составе сводного отряда Минской высшей школы МВД СССР в мае 1986 года
В состав подразделения входили два батальона, численность которых превышала 500 человек: сотрудники, слушатели, а также служащие учреждения образования, отвечавшие за техническое, продовольственное, медицинское и иное обеспечение.
Тогда еще лейтенанта милиции В. Яловика назначили дозиметристом 2-го батальона, дислоцировавшегося в деревне Стреличево Хойникского района. Первые трое суток с начальником штаба и командирами взводов он изучал радиационную обстановку. На основании этих данных разрабатывались маршруты патрулирования. После офицер сопровождал практически каждую смену, заступавшую на 12-часовое дежурство. Конечно, подобный режим выматывал, однако силы помогали поддерживать письма, которые слал будущей жене Татьяне. Вот отрывок из одного такого листа, являющегося документальным свидетельством трагических событий 1986-го:
«Пишу тебе письмо из Гомельской области, где нахожусь уже около недели. Коллеги-предшественники ждали нашего приезда с нетерпением. Через час они уже держали путь в Минск. Успел переброситься только парой слов с ребятами. В тот же вечер началась работа.
Познакомиться с поселком, в котором жили первые два дня, не было возможности. Зато соседний район за это время изучил как свои пять пальцев. Намотал на машине около 1000 километров! Отдохнуть от суеты первых суток несения службы удалось не сразу. Но потом отоспался, поиграл в футбол, сходил в кино, познакомился с некоторыми местными. К сожалению, телефона у них не оказалось. Повезло только назавтра, когда на маршруте в одной из заброшенных деревень нашел аппарат. Как пожалел, что не взял с собой записную книжку с твоим номером!
Пока не знаю, о чем буду писать. Главное, когда пишу тебе, становится легче. Возможно, такое состояние от унылого вида каждодневно мелькающих перед глазами пустых деревень. К этому привыкнуть нельзя, как и свыкнуться с тем, что чудные местные собачки, которых мы назвали Радий и Стронций, как и многие другие, уже никогда не дождутся своих хозяев. Не удивлюсь, если скоро увижу стаю одичавших уток или гусей.
В основном, за исключением постоянно выходящей из строя техники, затруднений не испытываем. Даже продолжающиеся сообщения о том, что станция «дышит», не могут сорвать жителей ближайших к зоне деревень с родных мест, потушить у них желание работать, что-то делать. За полтора месяца со дня аварии чувство опасности у них притупилось, к сожалению. Ведь внешне абсолютно ничего не замечаешь и не чувствуешь. Общаясь со многими местными, живущими с пропиской по эвакуации, понимаешь, что хуже положения, в котором они оказались, нельзя представить…»