Из Кампании в Рим. Гл.2. По направлению к Амальфи. С элементами элегии и хоррора.

Путь по Амальфитянскому побережью на автобусе я рассматривала как отдельный номер нашей культурной программы: всем полагалось восхищаться видами, умирать от тоски по нездешнему и неизбывному, прислушиваться к сердечным перебоям в самых опасных местах горного серпантина. В целом, так все и было: мы доехали до Салерно, там сразу же пересели на автобус и покатили себе. Тело автобуса едва вписывалось в повороты, казалось, что он слегка гнется на острых углах, а бездна, раскинувшаяся под колесами, вот-вот втянет нас в свое лоно.

(Фотографии сделаны на пути обратно, он был менее драматичен).
Женя и Гриша отвалились от окна почти сразу и замерли в ужасе, мы с Ариной, наоборот, вперились взглядом в скалы, море и горизонты, а Тоню довольно скоро укачало. Потом затошнило и Гришу, меня же удивляло лишь то, что весь автобус так стойко переносит эти переливы: больному воображению представлялись сцены, в которых Гриша начинает, Тоня продолжает, и все подхватывают некую симфонию; но нет, все продержались до конца, и через час с четвертью (это время, за которое автобус преодолевает 20-километровое расстояние Салерно – Амальфи) мы выкатились на залитое солнцем побережье.

Амальфи – райское место, это мы поняли сразу, и тут мы-таки никуда не будем спешить. Море! Вода в бухте – градусов 16, Арина до слез жалела, что не взяла купальник, и такая благость накатила на нас, такая летняя леность, веселье. И ощущение чуда: на дворе 30 декабря, а мы здесь, в мире, где всегда – лето, море, горы, искусство. Гришка бегал по кромке моря, раскраснелся, мы смотрели на него и ждали того самого чуда – ослабления астматической хватки, она скрутила его ещё в слякотном Питере, и обострению, и кашлю, и лекарствам, казалось, не будет конца.

Именно здесь – и мы с Женей это точно поняли – начался перелом, поэтому сидеть на берегу готовы были долго-долго-долго, и в Равелло не поехали, поднялись лишь к амальфитянскому собору, потом по главной улице вверх – в горы. Собор производит сильное впечатление, хоть и порушили его изрядно (фасад – практически новодел, обо всем этом можно прочитать у бесценного sibeaster ), вандалы даже лики сбили.

В соборе так много всего, что плавного рассказа, боюсь, не получится, да я и не стремлюсь к передаче информации, постами sibeaster мы пользовались как путеводителями, прочитывали их заранее, иногда – на месте, что и всем советую. В соборе, говорят, (местные брошюры утверждают) находятся мощи Андрея Первозванного. Мы видим клуатр, остатки фресок разных веков, драгоценности, папскую перевозку (наверное, есть ей отдельное название), изукрашенную, по виду – чистый Палех.

По улице поднимаемся вверх, наблюдаем подробности жизни итальянского курортного городка в то время, когда он практически свободен от туристов, покупаем пиццу Маргарита, восхитительно вкусную, едим её на том же галечном пляже, готовимся ехать домой – ещё в Салерно успеть!

И вновь сталкиваемся с итальянским способом ведения дел, он, пожалуй, перещеголяет наш, российский, по степени безалаберности. Итак, билеты на обратный рейс в Салерно продаются только в табачном ларьке, и нигде больше, но он, вот незадача, закрыт, продавец ушел на какое-то неопределенное время. Автобус отходит от центра парковки, и откуда именно (хотелось бы все-таки знать платформу, номер, да мало ли что) неизвестно, причем напрочь: водители не владеют информацией, «вот где-то здесь». С десяток автобусов претендуют на роль отправляющихся в Салерно, большая группа туристов (автобуса на два, на вскидку), мечется по пресловутой площади в надежде получить хоть какую-то информацию. Безнадежно. Наконец, открывается табачная лавка. Покупаются билеты, и мы каким-то чудом оказываемся у первой двери того самого автобуса, который выдвинулся, рискуя задавить толпы беснующихся туристов, и встал. Понимая, после нескольких определенных телодвижений, что молодой итальянец собирается продавить себя и своих спутников первыми в дверь, Женя с видом разгневанной Брунхильды его резко бортанула, и мы с квадратными глазами вкатились в салон, заняли места и наблюдали, как невлезшая часть отдыхающего люда орала на водителя и била кулаками по закрытым дверям. Штурм не увенчался успехом, и мы наконец-то выехали.
В Салерно мы были уже вечером, и последним пунктом культурной программы значился Кафедрал. Поглазели в порту на пингвинов

и двинули навстречу Дуомо в плотном кольце отдыхающих.

И это никакое не преувеличение, я не уставала удивляться тому, как много местных (по виду) жителей выкатились вечером на узкие улицы города, чтобы пройтись (???) по ним со скоростью вялой черепахи плечом к плечу со своими согражданами, и при этом ещё умудриться что-то поесть – то сахарную вату, то ромовую бабу….

Их радость была неподдельной, мы же застряли напрочь, обойти толпу не представлялось возможным. Наконец, Дуомо. Там саркофаги, надгробия, там я не впервые удивляюсь тому, как естественен, органичен для римской языческой культуры был переход в христианство.

Барочная пышность удивляет только в крипте, где говорят (брошюры утверждают) хранятся зубы апостола Матфея. Об этом и о самом соборе можно прочитать у sibeaster.

Обратно по разукрашенному новогоднему городу пытаемся двигаться рывками, но толпа ненавязчиво обкладывает нас подушками веселья и радости. Ура, около часа на поезде, и мы снова на площади Гарибальди, там снова расстегнутый Аринин рюкзак (положить туда, что ли, конфетку в следующий раз?) и дома. Спать, завтра – трудный день – 31 декабря.