Апулия. День второй (2). Свадьбы в Трани

Далее из Барлетты той же Трениталией мы рванули в Трани. Это город столичной стати и когда-то статуса, роскошный, вальяжный и курортно-расслабленный, до блеска чистый, с великолепным апуло-романским собором на побережье.

Кормить нас здесь по-прежнему не хотели, сиеста не кончилась (еду начинают давать часов с пяти), супермаркетов мы как-то не встретили, поэтому расположились в тенечке и прочитали все 8 постов по истории Трани. Особенно произвел впечатление первый, с рассказом о том, как с маленькой писульки охридского архиепископа епископу Трани в середине 11 века есть пошел великий Раскол. http://sibeaster.livejournal.com/225993.html Как мало изменились люди: я не удивилась бы такой истории, случись она в наше прогрессивное время. Голод загнал нас в ресторан на побережье, может быть, так и работает тур-индустрия: в пять часов измученный путник дрогнет и раскошелится, сядет под кондиционер, положит на колени белую салфетку и раскроет меню. Да, такое произошло и с нами, но один раз.

Да, по пути к главному собору мы увидели романские апсиды храма Оньисанти (храма Всех святых), иначе называемой Пургаторио ( душ Чистилища).

Над окном - сюжеты: то он (грифон, надо думать) одолевает, то его – все относительно.

Фасад нам пришлось поискать, и он весь заслонен красной мелкой сеточкой. Но и мы-то не лыком шиты.

В этот день в Трани играли свадьбы, причем военные. Ещё пару лет назад наша знакомая и по совместительству экскурсовод рассказывала, что свадьбы в Италии – редкость, так как после развода мужчина почти все свои доходы вынужден тратить на бывшую жену и детей. Правда, Рива оговаривала, что такое положение дел характерно для северной и центральной Италии, а как там на Юге – Бог весть. Свадьбы, коим мы были свидетелями, напоминали бракосочетание президента, принца крови, фельдмаршала. В первом случае мы наблюдали лишь приготовления, но и они произвели впечатление, особенно стайка подружек невесты в великолепных фиолетовых нарядах (увы, с цветопередачей моего фотика не все хорошо).

Наконец мы подходим к Кафедральному собору Трани, знакомимся с живностью.

Там женится офицер, поэтому весь собор (кроме разве что крипты) полон свадьбой: на лестнице военный эскорт, вокруг друзья и родственники, атмосфера по-итальянски бурная, радость пузырится и булькает.

Мы, конечно, рассматриваем романские детали, любуемся замысловатым переплетением людской, животной и растительной жизни, ищем, где же они разминутся, когда этическое начало выделит человека из этого синкретичного мира. Да, вроде, здесь же история о Каине и Авеле (только я её почему-то не сфотографировала).

Но свадебные эманации не дают мне сосредоточиться на искусстве, я невольно вовлекаюсь в действо, а романские детали рассматриваю бегло, в перерывах.

Мои спутники сидят в сторонке, без всякого сочувствия к моим переживаниям.

Тут бы и уехать, вечер подступил,

но Женя-мать возмущена моим эгоизмом: как, ребенок Гриша весь день таскал в рюкзаке наши купальники, надрывался, можно сказать, а мы так и не влезем в море? До пляжа километра три с лишним, а у собора только мол и камни. Мы приглядываемся – да, кто-то плывет. Ну и все, идем, ищем место, подход к морю в груде камней. Вот она, наша эскапада, здесь же дедок крабиком пробирается к морю.

Надо сказать, что мы послужили примером, руководством к действию: вокруг наших тел тут же образовался пляжик.

Бредем обратно по роскошному, прозрачному в закатных лучах солнца южноитальянскому городку.

Кстати, в Трани проживала большая еврейская диаспора. С присутствием евреев в этом городе связано евхаристическое чудо. Некая еврейка выкрала из церкви Сант Андреа евхаристический Хлеб и решила сварить его дома: если он - Тело, то при варке превратится в кусок мяса. Едва погруженная в кипящее масло, частица Хлеба закровоточила. Это и есть чудо. Как и многоуважаемый френд сибиастер, у которого я эту историю вычитала, воздержусь от комментов, тем более, что по сравнению с польскими событиями («кровавый навет»), эта варка Хлеба – невинное любопытство.
И как же там живут эти люди! На лицах - полнейшая безмятежность, солнечное счастье, такая уверенная в своем праве праздность. Я не могла надышаться этим воздухом.