Испания. 1. Предисловие, или Из неоформленного.

Почему-то мне казалось, что именно осенью надо ехать в Испанию. Терпкая поздняя осень – это она, Кармен, это он – идальго дон Кихот Ламанческий, он – херес Fino – мой любимый спиртной напиток. Год назад – Каталония, и вчера (только вчера) Мадрид (Толедо, Сеговия) и Андалусия (Севилья, Кордова, Кадис и Утрера).

Нет, там не лето, как это может показаться на первый взгляд, - там самая настоящая южная осень.

Пытаюсь поймать, осмыслить, верифицировать сейчас впечатления, разбирая фотографии и обеими руками залезая в свое сознание, – не получается, хоть тресни: ничего не складывается, даже «взгляд и нечто» не оформляются! Южная Испания – это такое немыслимое смешение Востока и Запада, христианства и ислама, с которым я, как оказалось, совсем не умею справиться.

Могу сказать одно: сердце мое осталось в Италии, там для меня цветет весна, там моя «дольче вита», туда я обязательно вернусь, хоть в те же города, в те же улицы, в те же дома, не самые замечательные. И в русскую провинцию, конечно, тоже. И в Украину. В Испанию, дай бог, поеду ещё, но в другие города, другие области.
И все-таки скажу: самое яркое и вполне определившееся впечатление от Испании на сегодняшний день – БОЛЬШАЯ ЖРАТВА. При всем моем весьма умеренном гедонизме (не знаю, возможно ли такое словосочетание) простые гишпанские продукты из супермаркета и красные вина, а также упомянутый сухой херес вызывали в моей душе состояния, близкие к восторгу. И так каждый день, с утра до вечера – утроба моя заняла место мозга, и даже культура постепенно становилась сухой, терпкой, чуть приторной, слишком насыщенной, порой несколько сыроватой.

Сугубо личное, для небезразличных: похоже, я излечилась от аэрофобии (правда, приняв на грудь капель 80 волемидина – но это ерунда), излечилась простым повтором – давно подозревала, что это недооцененное средство психического (и воспитательного) воздействия. Интересно, если человеку, страдающему, например, арахнофобией, каждую ночь в постель подкладывать по одному пауку, постепенно увеличивая их количество, то он (человек, конечно же) в конце концов излечится? Или чем древнее страх – тем он прочнее?

В общем, я уже могу летать – и это хорошо. Правда, без всякого удовольствия. Не уверена, что заметки смогу писать быстро – совсем как-то нет времени, но очень хочется, так что попробую.