Ч.5. Тобольск
Моя дочь Тоня, 15 лет, очень радостный человечек: «Тобольск – тяжелый и мрачный город. Мрачнее, пожалуй, только Ирбит». Стоит заметить, что всё время нашего пребывания в Тобольске светило солнце, температура для Сибири идеальная – 20 – 22 градуса, белый снег и благолепие. Совсем недорогая гостиница «Турист», в которой мы жили, – образец гостеприимства и доброжелательности (в ночь нашего приезда они обогревали комнату, да и потом настоящую расположенность к людям, не за деньги, – её ведь ни с чем не перепутаешь). Никакого хамства, выпадов в нашу сторону, даже косых взглядов мы в Тобольске не встретили, никакой пресловутой криминагенности не почувствовали. И всё равно, тяжело в Тобольске как-то, недушевно, холодно, странно. Парадокс заключается в том, что этот город возник как оплот русского православия, то есть самым родным мог бы глянуться - и с сохранным деревянным посадом (ну, почти), с уникальными архитектурными памятниками русского барокко. Тобольск сохранил и приумножил православный официоз и столичное краснобайство: полное офонарение мне напомнило Московский Арбат, глянец в сочетании с убогостью, неуместный мёртвый (нежилой) новострой среди деревянных домишек – на нас дохнуло столицей в самом неприятном её проявлении.
И, вместе с тем, московский флёр причудливым образом соединялся с заграничным или, по крайней мере, не-русским. И касается это не только этнического состава (на вскидку, татар и «северных народностей» не менее половины), но и других мелочей, которые фонят ощутимо. Так, например, для меня существенным признаком чужого пространства является не-различение местными жителями Москвы и Питера. Ещё в Тагиле соседка нашей, арендуемой, квартиры, намереваясь "наехать", растаяла, узнав, что мы из Санкт-Петербурга. Здесь же: «А, у вас там, в столицах…». Нет, это вам не Россия. Край ссыльно-каторжных, где много лет градообразующим предприятием была тюрьма (по словам varandej), видимо, так и не приобрёл своего лица ни в архитектуре, ни в обиходе. Завхоз нашей гостиницы предварил поездку по окрестностям Тобольска такими словами: «Народ у нас тёмный и быдловатый». Я, признаться, впервые слышу, чтоб местный житель вот так отзывался о своих согражданах. Мы же, повторюсь, никакой враждебности не почувствовали, скорее даже некоторую жалость, как к убогим: «Холодно у нас в Сибири, вы, поди, не привыкли, тепло любите». Хотелось им напомнить, что наши-то люди как раз обживались в Сибири неплохо, пространство обустраивали, детишками обзаводились, а вот сибиряку стоило в Питер приехать, так он от чахотки и загибался, причём очень быстро.
Тобольский кремль, к сожалению, не произвёл на меня ожидаемого впечатления: архитектура Софийско-Успенского собора в целом не радует, а глянцу много, и фонари вездесущие – символы благосостояния .
Виды с Горы на Подгору открываются заманчивые, но и даже сверху этот район кажется полуживым, прямые улицы не посад напоминают старинный, а взлётную полосу (горел город, ясное дело, вот его и перепланировали). До-пожарская планировка сохранилась только, по словам Заварихина, в Сибирских улицах, что На горе, туда мы и отправились.
Снег белый, запахи радуют и веселят, но ветра в этих местах неслабые, поэтому мы поскакали отогреваться в музей и смотреть мамонта. Странно то, что служащие музеев не то, чтоб не радуются посетителям, а, скорее, бычатся с видом: «Ну чо припёрлись?» По пути осматривая достопримечательности, вышли к Иртышу: вот уж что настоящее, мощное впечатление производит, так это природа сибирская: берега крутейшие, деревья былинные, сказочные, и виды – дух захватывает.
«Эх, Сибирь-матушка», - вздыхали, думаю, на этом месте неоднократно «покорители Сибири», затем купцы русские, а в 19 веке декабрист представляется мне здесь, худенький какой-нибудь Лорер. Отмахал три тысячи вёрст, остановилась подвода у Иртыша – и вот: «Эх, Сибирь-матушка», - то ли вздохнув, то ли присвистнув.
Ну, что, Прямской ввоз, по которому мы отправились Подгору, ощутимо напоминал трассу для бобслея.
Осторожно, на руках, держась за перила, доползли до конца. Уф. Захотелось погреться и перекусить. Не тут-то было: место, в которое мы попали, отчетливо напоминало «безлюдные пространства». Чтоб задать вопрос, человека пришлось искать, но и тут разочарованье: «Нет здесь ничего, у Иртыша только пельменная, да и она в праздники закрыта». Так, первая наша вылазка Подгору оказалась неудачной: церковь Захария и Елизаветы, которую мы намеревались осмотреть, стояла в безнадёжных лесах, поесть, погреться негде, а мороз нешуточный (хоть Подгорой и выше всегда температура градуса на 2 – на 3, всё равно больше 20). Рванули обратно, наверх уже на маршрутке. Отходили долго, ели нельму (местную рыбу), ну, и отогревались, в общем. Когда вышли, начало темнеть, но мы, не долго думая, сели в автобус и понесло нас не куда-нибудь, а в Татарскую слободу, самое, говорят, опасное место Тобольска. Легкомысленно совершенно, имея в наличии 15-летнюю красивую девочку, поехали мы в татарский квартал в сумерках и до полной темноты шлялись по слободе, подлезали к Крестовоздвиженской церкви, болтали с прохожими, недопустимо покупали селёдку в местном магазине.
На мечеть мы почти в темноте полюбовались, а церковь Крестовоздвиженская – одной из самых красивых в Тобольске мне показалась.
Как ни странно, в сумраке, перед лицом хоть и полуразрушенного, но великолепного храма, мы ощутили то «настоящее», что повлекло нас в этот город – подлинную красоту старинного Тобольска, деревянного «посада».
Жаль только, что не хотят красавицу эту реставрировать, начали, видать, да и бросили – а зачем? На отшибе стоит, туристов не возят, прихода нет. И хоть бы один из тех фонарей, что в центе через каждый три метра торчат, сюда бы поставили на место «загнувшегося»! Говорят, что Подгорой вышла из строя дренажная система, и летом здесь ещё и запахи стоят невозможные. Жуть. Зимой, конечно, снежок всё скрасил, кроме нищеты общей, так контрастирующей с верхним кремлёвским глянцем, что зло берет, честное слово.
Хотя, не всё так плохо: вот, Андреевскую церковь с оригинальной апсидой отреставрировали – приятно, но тут же и забором отгородили непроходимым, чтоб не запачкали, видать.
Далее к центру - церкви либо с «утраченными» куполами, либо в лесах каких-то вековечных. Церковь Михаила Архангела составляет приятное исключение – очень хороша и «жива», не отлакирована до гламурного блеска, фонарями не отгорожена.
Хорош сам по себе костёл для ссыльных поляков выстроенный, но его я почему-то только сверху сфотографировала.
В этот же, второй день нашего пребывания в Тобольске мы поехали через Преображенское в Абалак (км. в 30 от города), затем через Шанталык обратно. Очень рекомендую этот путь проделать, всё же, на такси, а не на автобусах – даже мы, жадные до денег, взяли машину за 700 рублей (такси запросили больше, 900, но мы договорились с очень хорошим водителем и интересным человеком завхозом «Туриста» Алексеем Федоровичем). Приятное известие: все храмы, монастыри отреставрированы, причём здорово, насколько я могу судить, по-настоящему глаз радуют.
Мы оценили монументальную архитектуру Абалакского монастыря,
но не менее потрясли нас виды – феерические.
Мощнейшие деревья – их хотелось смотреть и фотографировать не меньше, чем архитектуру.
Шанталык. Иоанновский женский монастырь.
Силуэт церквей традиционен для региона.
Алексей Федорович сказал, что лес здесь берегут, вырубки запрещены. Эх, хорошо бы. Очень порадовала нас поездка по окрестностям, и дух здесь религиозный чувствуется, и храмы суровой Сибири под стать. Затем шофёр отвёз нас Подгору или «на дно», а там уже барокко – тонкое, изящное, но в месте, где пустота – пугающая: ни кошек, ни собак, ни мужичка пьяненького не встретишь. Несколько человек у магазина трутся и поглядывают на нас исподлобья. В Тобольске мы все заболели и арендовали в том же «Туристе» баню с контрастным бассейном. Ну, ничего так было, душевно.
