Ч.6. Камышлов, Ирбит
На улицы Камышлова мы ступили в 4 утра по Москве и 6 утра по местному времени, затем уехали в 11.15 в Ирбит и вернулись в восемь вечера. Сейчас Камышлов – тишайший, мирный городок, сохранивший историческую застройку конца 19 века почти полностью, приятный, чистый и неброский – по моим представлениям, так, примерно, и выглядели уральские города 18 века, возникшие не как заводские, а как торговые поселения.
В меру богатый и в меру известный купеческий городок стал настоящим революционным котлом во времена гражданской войны, местом, где плавились большевистские идеи. Например, здесь, в братской могиле, похоронены матросы с «Броненосца «Потёмкин»», здесь прапорщиком Сибирского корпуса Макаром Васильевым сформированы и вооружёны летом 1918 года Красноармейские отряды (с их помощью была установлена Советская власть в Тобольске, где тогда находилась царская семья). Потом, как я поняла, этот крестьянский добровольческий полк вошёл в состав 29 стрелковой дивизии (РККА), и ему было присвоено имя «Красные Орлы». В первый раз, увидев в городе улицу «Красных Орлов», мы несколько оторопели, представив себе этакую птичку, потом, пройдясь по «Красным Орлам» в Каменск-Уральском, поняли, что это остатки героического прошлого края. В конце лета 1918 года белые заняли Камышлов, а Камышловская дивизия где-то под станцией Выя попала в колчаковский плен и была зверски уничтожена почти полностью. В конце 1918 года из колчаковской тюрьмы бежит редактор «Окопной правды» 29 дивизии, комиссар просвещения г. Камышлов некто Х, бежит сначала в тот город, где он с 1914 учительствовал и занимался партийной работой, а затем, поняв, что его там уже «ждут», - в глубокий белогвардейский тыл (в Усть-Каменогорск), и там становится шпионом – разведчиком в пользу красных. Потом этот человек возвращается в Камышлов, продолжает партийную работу, служит советским цензором, пишет документальные очерки по истории крестьянского полка «Красные Орлы» и по навету исключается из партии, а потом и вовсе отстраняется от работы и живёт несколько лет с семьёй в нищете за пропаганду контрреволюции (командиры тех самых красных подразделений признаны троцкистами). Дело могло бы кончиться совсем плохо, если бы этот человек не приобрёл известность и славу совсем на другом поприще. Он, как настоящий мистификатор, этакий Макферсон, долгое время водит вокруг пальца весь советский народ, выдавая свои произведения, основанные на преданиях манси и собственной фантазии, за настоящий рабочий фольклор русского народа, лишь обработанный сказочником. Да, этот человек – П. П. Бажов, автор «Уральских сказов» и дедушка русской рыночной экономики (Егор Гайдар – сын его дочери Ариадны и сына А. Гайдара Тимура). Думаю, пассионарный этап города Камышлова (новая власть, кулацкие мятежи, красная крестьянская армия, «белая – красная власть»), пришёлся как раз на то время, когда здесь жил «дедушка Бажов». Сейчас, повторюсь, это тишайший уральский город, опрятный, чистый, приветливый, удивляющий сохранившейся провинциальной атмосферой купеческого городка
и огромным собором Покрова Пресвятой Богородицы, построенным в 1821 году, восстановленным в 1983.
К сожалению, изучить этот достойный внимания городок мы толком за полтора – два часа не успели, но на чудную деревянную резьбу,
подивились. И рванули в Ирбит (полтора часа на маршрутке в одну сторону, почти два вечером в обратную).
Про мотоциклетный Ирбит я рассказывать не буду, про историю поселения поведаю вкратце, нахально сосредотачиваясь на своих впечатлениях от этого города, точнее, от исторической его части. Итак, «Ирбит - один из старейших уральских городов, почти три столетия служивший местом ежегодного торга Европейской России с Сибирью, Средней Азией и Китаем». Началась его история с железоделательного завода, при котором возникли торговые лавочки, переросшие во вторую (после нижегородской), а иногда и первую по масштабности ярмарку России. О дореволюционном ярмарочном Ирбите в воспоминаниях современников см. предыдущий репортаж varandej На месте грандиозного когда-то торжища - пустейшая площадь, в центре которой стоит концепт, который я бы так и назвала: «Образ Ленина и его идей на месте купеческих торговых рядов».
Очень выразительный монумент, возведённый на чуть облагороженном пустыре, где пронизывает по-гоголевски гуляющий «с четырёх сторон» ветер. Рядом – возможно, самое красивое здание Ирбита – Пассаж, внутри – огромный трёхэтажный вещевой магазин.
В этом лучшем по сохранности крупном здании Ирбита закрыт третий этаж из-за опасности обрушения, вспучена мокрая штукатурка на зеленых стенах, а внутри царит глухой полумрак – освещение только «местное». В мутноватом сыром мареве вяло передвигаются люди, мы бесцельно шатаемся от прилавка к прилавку – силы почему-то оставляют нас, и мы рады оказаться на воле. Какой интересный модерн – всматриваемся в художественные детали зданий рядом с Пассажем,
но лукавый зовёт нас пройти сквозь проходные дворы и посмотреть на изнанку торговых и жилых мест.
Признаюсь: я видела много городов, сел и деревень, советских и российских, но такого «безкультурного слоя», пожалуй, не припомню (и это зимой!!!). Там же через речку – почему-то парадно раскрашенный мостик с выпадающими и уже выпавшими досками.
Поворачиваем. Единственный раз за всю поездку, именно в Ирбите, нас жестко выругали за фотоаппараты и праздный вид и, удивительное дело, вполне уместно: бухая полубомжатского вида тётка, направляясь из этого дома
в общественную деревянную уборную во дворе, пьяно отматерила нас за, скажем так, неадекватность (думаю, именно это она имела в виду). «Пожили бы вы здесь…», - мы не слишком расстроились, понимая, в целом, её право на такую вот «отповедь».
Далее. Мы идём по старинному абсолютно безлюдному городу в тяжёлом полузабытьи. Здания, окружающие нас, красивы, изящны, оригинальны, в облике каждого дома чувствуется художественный вкус его создателя – всё это порождает всевозможные культурные ассоциации, самая устойчивая из которых – сон профессора из «Земляничной поляны» Бергмана. Помните: пустые улицы и часы без стрелок? Да, нам было страшно, хоть реальной опасности не было никакой.
Ирбит – это город, который не просто лежит в руинах: создаётся впечатление, что люди из него ушли примерно полвека назад, как после эпидемии чумы в средневековье жители оставляли города. На многих домах с выбитыми окнами, проваленными простенками – таблички, повествующие о том, что жильцы этого дома боролись за звание и т.д.
Да, жизнь здесь закончилась в советское время, и это тем более страшно, ибо перед нашими глазами мелькает не просто образ безвременья, а вполне конкретной эпохи 30 – 70 годов. Кажется, из этого магазина машина «Хлеб» увозила Володю Шарапова в бандитскую шайку,
здесь только что прикуривал Иван Лапшин,
Возможно, кому-то Ирбит покажется красивым «стильным» городом, и я пойму этого человека. Так люди говорят с нервным придыханием: «Она была очень хороша в гробу». Да, только трупные пятна несколько мешают. Стоит добавить, кстати, что люди Богу здесь не молятся, храмов нет, а Сретенская церковь – заводской цех.
"Прощай, Ирбит, я и не знала, - как сказала одна из моих спутниц, - что бывают такие города". Да, и ещё: в городе есть музей изобразительных искусств (мы в него не попали), где, говорят, экспонируются офорты Гойи, Рембрандта и Ван Дейка.