4. Брно. Вилла Тугендхат.

Одной из самых известных «фишек» Брно, рассчитанных на взыскательного и в чем-то даже элитарного зрителя, является она – вилла Тугендхат, объект, включенный в список памятников ЮНЕСКО, единственный из ХХ века на территории Чехии.

Билет мы заказывали заранее на сайте месяца за два, и уже тогда не мы выбирали, а нам предложили день и время – единственную «дырку» в расписании экскурсий, и это при том, что без сопровождения в музей вообще не попасть, а цены для Чехии солидные – 350 крон билет (мы прошли по скидочным, воспользовались учительскими айтиками, там и только там они «прокатили», как и Тонькин студенческий).
Я очень люблю семейные истории со счастливым концом, особенно, если речь в них идет о еврейской семье времен Второй мировой войны. Где-то в 1927 или 28 годах Фриц Тугендгат, немец, человек, занимающийся строительным бизнесом в Брно, сделал предложение Грете Вайс – еврейке, имеющей уже дочь от первого брака.

Родители невесты подарили им на свадьбу небольшой участок земли на окраине их родного Брна, на холме, подножием выходящим к соседнему забору, а «верхом» - к областной дороге. Молодожены тут же решили не скупиться, вызвать архитектора, который к тому времени уже прославился проектом павильона Германии в Барселоне и планом образцового поселка под Штутгартом. Людвиг Мис ван дер Роэ, с которым Фриц познакомился в Берлине, стал другом семьи и автором одного из самых дорогостоящих европейских проектов жилья в Брно (если не самым).

2, 5 млн. долларов - и в 1930 году супруги въехали в новый дом. Фриц не жалел денег, тем более, что у них с женой оказались схожие взгляды на интерьеры будущего дома. Она «хотела иметь просторный современный дом ясных и простых линий», его «ужасала одна мысль о комнатах, заполненных фигурками и занавесями». Фасад дома «узкой» частью выходил на дорогу, широкой, как бы «стекая» с холма, – на соседний участок.

Широкие террасы тоже делают пространство интересным, интерьер как бы выходит за стены дома.

Из окон, которые являются и стенами, открывался панорамный вид на старый город – так экстерьер стал частью интерьера, пространство разомкнулось. Тяжеленное стекло поднималось снизу специальным лифтом, и тогда вешний мир просто входил в залы или наоборот. Внизу, в подвале не только система отопления (не очень-то сильная, в основном комнаты нагревались дневным светом), но и система охлаждения – в жару на камни постоянно льется ледяная вода, она как-то распыляется по дому и охлаждает пол.

Повар (приходящая прислуга) готовит на кухне,

убирает еду в такой холодильник,

уборщица стирает на таком агрегате,

чистит шубы, висящие в специальном помещении, няня  живет тут же, на втором этаже (когда в дом приезжает архитектор Людвиг, она перебирается в комнату девочки) и ещё один постоянный житель - домоуправ. Гостевой комнаты, кстати, нет, но предусмотрена кровать в комнате Ханны – старшей дочери Греты. В новом доме родились мальчики – сыновья Эрнст и Герберт.

Сколько подобных этим фотографий еврейских детей, счастливых мам видела я в музеях Польши, в зданиях бывших и действующих синагог, в книгах! Представляю, как изменилось бы наше восприятие пространства, если этих людей постигла бы та же участь, что и тысячи европейских евреев на оккупированных территориях. Но нет – в доме каким-то чудом сохранилась атмосфера счастья – не уюта, его здесь быть не может, но светлой радости, свободы. Фриц Тугендхат оказался не только умным бизнесменом, но и рассудительным, мудрым человеком: в 1938 году семья бросила дом (продать его по каким-то причинам не успели или, может быть, думали вернуться) и эмигрировала в Швейцарию, затем в Венесуэлу. После войны, в середине 60-х годов, после смерти мужа, Грета приехала в Брно и увидела родной дом. Он к тому времени был занят то ли танцклассами, то ли реабилитационными помещениями для больных детей. Бывшая хозяйка, видимо, была женщиной легкого нрава – она пожелала, чтобы дом превратился в музей, чтоб его свободно посещали жители Брна.

Тогда как её потомки в 2007 году обратились в суд с требованием реституции – возвращения имущества семье. Увы, иски они проиграли, аргументами послужили слишком позднее обращение и (не знаю, прозвучало ли это в суде) огромные деньги, потраченные уже на реконструкцию дома (и местные, и евросоюзовские). Называют цифру 9 млн. долларов. После недавней реконструкции дом сверкает белизной и всеми нужными, запланированными оттенками света и цвета.

Стекла гостиной никогда не запотевали – там какое-то сложное приспособление-распыление, стены из разных сортов дерева и камня делили помещение на функциональные блоки.

Стена – из оникса, она переливается желтым цветом днем и темнеет вечером, а сумерках при спущенной шторе и вовсе играет приглушенным огненным цветом.

Дерево не помню какое, но тоже непростое, эбонитовое, по-моему.

Эта комната одно время служила и местом переговоров – на столе было подписано соглашение о разделении Чехословакии на Чехию и Словакию.

Частные покои мне, признаться, нравятся меньше. Спальня мальчиков, спальня Ханны, коридоры.

Честно сказать, человек в этом пространстве – лишний, он мешает строгому и стройному замыслу архитектора-функционалиста.

Вот библиотека Алвара Аалто в Выборге – тоже функционализм, но она посвящена не людям, а  книгам, и это релевантное использование. И тем не менее, архитектор имел в виду именно людские потребности, но специфичные – не случайно он после прославился строительством небоскребов в Чикаго, в Торонто.
Людей тоже можно сюда пустить, но они в таких помещениях смотрятся как-то неубедительно.

Надобно запретить детям обустраивать свое пространство так, как им хочется, то есть не подчинять его себе, как мы все делаем, а, наоборот, признать себя деталью интерьера – классного, свободного, умного. Общая зала такой подход к интерьеру допускает, мне кажется, а интимные покои смотрятся как-то голо, безжизненно.

Впрочем, может там и висели фотографии, валялись солдатики, свешивалась со стульев одежда – мы же не знаем. Кстати, о стульях – они знаменитые, именные, они так и называются «стулья Тугендхат» - это торговая марка.

В общем я не знаю, хотела ли бы я жить в таком доме? Наверное, приятно было бы его просто иметь, иногда приезжать, наведываться. Мои спутники примерно так же думали, кстати, гуляя по крошечному садику. Любопытное место, в общем, но и не то чтобы очень. На любителя.