Испания - IV. 7. Трухильо - "Я конквистадор в панцире железном..."

Из Касереса в Трухильо автобус идет примерно час, город не юнесковский, но не менее заслуженный, не менее сохранный и, уж точно, менее «залакированный», здесь я слышу шум ветра странствий, звон кинжалов, глухие возгласы побежденных – так кричит в уголках, в переулках, в извивах genius loci.

Сколько волнующих звуков донес бы до нас ветер истории, в какие опасные средневековые тайны мы проникли бы, сколько мистических откровений открылось бы нам на стенах, башнях, в церковных порталах, на скамьях хора, если бы не мерзкие лающие звуки экскурсоводов.

Они кричат в микрофоны, отвратительные интонации заполняют все пространство старого города, настигают нас в самых романтических местах. Тонька-гид негодует: «Это непрофессионально, так нельзя, есть негласные этические законы, они предписывают не мешать другим туристам, гидам не говорить в микрофон, двигаться быстро, но не наступая никому на пятки!» В городе примерно три тургруппы, каждая насчитывает не меньше пятидесяти человек и кажется, что это противоборствующие армии, ведомые яростными предводителями. Помните, в «Песне о Нибелунгах» свита королевы Кримхильды и свита королевы Брунхильды направляются к главному собору Вормса, каждой из них принципиально важно первой войти в храм, это вопрос чести, статуса, трона!

Так и организованные тургруппы совершают сложные маневры, торопятся войти и выйти, занимают все пространство храма и вдохновенно слушают своего трибуна. Мы тоже вынуждены подсекать, прорываться вперед, идти наперерез – и это в будний день, в начале ноября, когда ничего, казалось, не предвещало! Ну, да ладно.
К середине 12 века население Трухильо причудливо: тут и испано-римляне, и мусульмане, город – важный торговый центр и для исламского Юга, и для христианского Севера. В христианских землях нет единства, традиционно воюют королевства Кастилии и Леона, еще и Португалия вмешивается, желая захватить важные стратегические центры. В общем, положение дел чем-то напоминает наше татаро-монгольское иго: если князьям, королям надобно погнать христианского противника (он при этом может быть братом, сватом, дядей), они объединяются с халифами, с мусульманами и вместе вершат правое на тот момент дело, занимают насиженное место, делят добычу, укрепляют фортификации и ждут следующих нападок.

Во второй половине 12-го века город Трухильо стал центром полунезависимого региона, принадлежащего Фернандо Родригесу де Кастро "Эль Кастельяно", это была территория, протянувшаяся между реками Тежу и Гвадианой. Фернандо Родригес «кастильянец» был знатным вельможей, кем-то вроде мэра Леона, город Трухильо и окружающие земли перешли после его смерти сыну Педро в 1285 году. Известен «кастильянец» в истории тем, что зарезал жену в припадке ревности, и этот сюжет увековечил сам Лопе де Вега в трагикомедии «Несчастная Эстефания». Вообще ревность и резня на этой почве – не просто не редкость, а, если верить книгам, вполне традиционное занятие для испанца. Этот самый Фернандо погнался за своей женой в собственном дворце, зарезал предполагаемого любовника и распахнул двери спальни, куда юркнула женщина. Его не смутило то, что жена явно спала, и без одежды, он все равно вонзил в нее кинжал и только потом обнаружил под кроватью служанку жены в платье госпожи.
В дидактической новелле Сервантеса «Ревнивец из Эстремадуры» муж запер жену в богатом доме и не разрешал ей не просто выходить оттуда, но и встречаться с мужчинами – и не случайно такую исключительную паранойяльную ревность молва приписывала именно эстремадурцу, видимо, здесь традиция отличалась особой густотой и незамысловатостью. В новелле главный герой, долго живший в Севилье, изящно вышел из положения после (естественно) измены жены, он не просто не зарезал, а наделил богатствами изменницу и любовника, но это знак культурного парадокса, влияния утонченной севильской культуры на темное сознание эстремадурца.
А вот Камило Хосе Села, уже упомянутый, рассказывает о «простых» эстремадурских и галисийских крестьянах XX века. В «Семье Паскуаля Дуарте» главный герой зарезал любовника жены и свою мать, потому что надо же было кого-то обвинить в том, что жизнь невыносима!

В «Мазурке для двух покойников» муж запер жену в четырех стенах и не выпускал вообще, так ей и овладело безумие, и зарезала она себя в помутнении рассудка.

Я уже писала о том, что эстремадурская земля породила множество знаменитейших конкистадоров – покорителей диких, с точки зрения цивилизованных эстремадурцев, народов: ацтеков, инков. В книге Генри Мортона «Прогулки по Испании: От Пиринеев до Гибралтара» есть несколько глав, посвященных Трухильо: автор ехал на своем авто в 1955 году из Толедо через Гаудалупе в Трухильо, затем повернул в Мериду. Он подробно описал биографии Кортеса и Писарро, их захватнические планы, снаряжение частных экспедиций. Для английского джентльмена нет ценности выше, чем европейская цивилизация, поэтому приобщение диких племен Южной Америки к европейской культуре, хоть и насильственное, он считает безусловным благом, но.

НО! Каким чудовищным, диким способом происходило это «осчастливливание»: если Кортес еще соблюдал хоть какие христианские этические законы (Монтесуму все-таки убил не он), то уроженец Трухильо Писарро вел себя, по словам Мортона, как гангстер, оставляя после себя выжженную землю, вследствие его «походов» население империи инков (территория Перу) сократилось примерно на три четверти по самым мягким подсчетам: кого зарезали славные эстремадурские вояки, кто умер от занесенных из Европы болезней. Писарро действовал подлостью и обманом, правда, и сам потом погиб от рук врагов-сподвижников. Кстати, был совершенно безграмотным: не умел ни читать, ни писать.
Вот он – красавец Франсиско Писарро на главной площади Трухильо – воин, с длиннющим мечом, на мощном коне и в шлеме с развевающимися лентами.

Я конквистадор в панцире железном,
Я весело преследую звезду,
Я прохожу по пропастям и безднам
И отдыхаю в радостном саду. (Н. Гумилев)

Все – неправда, все – романтизация американского скульптора Рамси (1929 год): мечи испанцы носили не длинные, а короткие и легкие, лошадей имели выносливых малорослых и, конечно, никаких лент на шлемах.
Приведу лишь несколько фактов из русской Вики, поданных тоже в романтизированно-героическом стиле, в духе советских передовиц. «Пленение вождя инков Атауальпы произошло в результате сражения 16 ноября 1532 года близ города Кахамарка. В этом сражении отряд Писарро в 168 человек разгромил существенно превосходящее по количеству войско инков. Результатом победы стало пленение вождя империи, насчитывающей более 1 млн подданных, и гибель в результате резни около 7000 воинов Атауальпы. Писарро в этом сражении не потерял убитым ни одного из своих солдат». Здорово, да? Слава победителю.

Правда «Конкистадор Франсиско де Чавес в письме от 5 августа 1533 года утверждал, что Франсиско Писарро осуществил пленение Атауальпы, споив сначала его и его полководцев вином, отравленным моносульфидом мышьяка, что упростило задачу захвата в плен правителя, а самим испанцам не было оказано существенного сопротивления». Не, ну а чо такого, цивилизационные преимущества.

«После пленения Атауальпы испанцам за его освобождение был предложен знаменитый «Выкуп Атауальпы», состоявший из золота и серебра (переплавленных затем в слитки). Сокровища заполнили комнату до отметки на высоте поднятой руки. … Однако, несмотря на выкуп, Атауальпа судом под председательством Ф. Писарро был приговорён к смертной казни и повешен». Ну, «алягер ком алягер», так надо понимать?
Все бравые покорители Нового Света состояли друг с другом в родстве, так и еще один романтизированный впоследствии бандит Франсиско де Орельяна приходился родственником Франсиско Писарро, и трухильец Диего Гарсия де Паредес тоже.

Франсиско де Орельяна – брутальный красавец, воспет в фильме Спилберга «Индиана Джонс и Королевство хрустального черепа».

Сам Харрисон Форд (Индиана Джонс) вскрывает платяные мешки, в которых хранятся останки Орельяны и сподвижников. Правда, умер Орельяна вовсе не в Перу, а где-то по течению Амазонки, им открытой, но это неважно. Мужественный конкистадор со товарищи по фильму нашел то самое Эльдорадо и, конечно, украл оттуда реликвию – хрустальный череп. Отважным путешественникам – слава, их героическая смерть – наказание за преступление против высших сил.

На деле, похоже, Орельяно и его дружков зарезали индейцы какого-то племени в то время, как он продвигался по Амазонке. Возможно (по словам летописца) в этом племени были и настоящие амазонки – женщины-воины, сильные и по умениям вести боевые действия ничем не отличающиеся от мужчин. Возможно, они и забили любителей золота и бриллиантов.
Интересно, что конкистадоры отправлялись, с благословения церкви, естественно, в захватнические походы не один раз, то есть они возвращались и обратно, в свой родной Трухильо, привозили и плененных индейцев, и немалые деньги, на них отстраивали себе дворцы, но, по словам самого Мортона, долго там не жили, а из всех братьев Писарро до старости дожил только законный наследник, старший брат, а бастарды, в том числе и сам Франсиско, сгинули, не дожив до старости. Вот и Дворец Писарро на главной площади – там жил тот самый старший брат Фредерико.

Многое они там, в Новом Свете, повидали,

открыли города, назвали в честь своих родных мест - Трухильо есть и в Перу, и в Венесуэле.
Мы все-таки посмотрели город, уворачиваясь от потоков туристов,

и пошли в крепость (Alcazaba), основанную ещё в 9 веке, затем достроенную в 12, затем в 15-16 перестроенную, в общем, все как обычно. И, конечно же, хлынул дождь, начался ветер, и ровно в то время, что мы топали по стенам – я трушу, спутники мои ерничают, язвят меня своим бесстрашием, подставляют тела шквальным ветрам. Виды с куртин, с бастионов, конечно, при таком отношении со стороны природных сил, мне не открылись, ну и ладно.

Конечно, мы хотели подъехать к главной святыне региона Эстремадура, к знаменитому монастырю Гуадалупе и увидеть мадонну Гуадалупскую. На автобусах это сделать невозможно: прямых нет, с пересадками за день не управиться, да и не очень-то дешево. В общем, мы берем такси до монастыря, заказываем по телефону – о неожиданная радость! – с Тоней говорят на английском языке. Об этом – в следующей главе.