Кипр греческий. Ч.5 (2). Церкви горного массива Троодес. Ставрос ту Агиасмати.

1453 год – Константинополь пал, греки ищут место для уединенной молитвы, вдали от всего, желательно в горах, и находят его на Кипре, гора Троодес уже используется православными как место церковное, и основывают монастырь.

Место у церкви Ставрос ту Агиасмати (ЮНЕСКО) даже сейчас выглядит пустынным и труднодосягаемым, до ближайших населенных пунктов, например, села Платанистаса, около 10 км. по серпантину. Почвы скудные, здесь мало чего растет, тучности не ожидается, богатство обители не светит, труд да молитва.

Дорога не самая страшная из тех, которые мне доводилось видеть, но все равно по первости я зажмуривала глаза, а тело мощного старого Мерседеса еле вписывалось в повороты.

Везде, слава богу, есть ограждения, даже иногда странноватые,

но опасности камнепада никто не отменял, сеток на склонах как раз я не увидела, и на одной дороге мы аккуратно проезжали каменные «ручейки», причем, судя по всему, совсем недавние, неразобранные. Спасибо Гришке, он не только владеет необходимыми навыками коммуникации на английском языке (без него мы не справились бы точно), но и берет на себя функции звукового навигатора, так как у Ави на телефоне такой услуги нет, да отвлекаться на экран наш шофер не хочет, он очень осторожен, спасибо ему хоть за это. Мы подъезжаем к церкви, расположенной в очень и очень тихом месте в горах, церковь маленькая, простенькая, никто бы не ожидал ее здесь увидеть, если бы не карта.

Наш Ави собирает цветки лаванды для любимой девушки, мы же в отчаянии обходим кругами церковь в надежде проникнуть внутрь, телефоны не пробивают, связи почти нет. Тут на наше счастье подъезжает машина, а там три человека, и у них мобильник получше. Да, дядечка с телефоном в ухе внимает инструкции и подсовывает руку под вазу у двери и достает ключ. Ура! Мы входим, но не сразу! Сначала грозные туристы (женщина-мать) нам велят надеть маски (и это на улице), они не решаются войти с нами в одно помещение церкви даже при надетых средствах защиты: мы ждем их, они нас, и входим мы по очереди. Все-таки «наши люди» гораздо более легкомысленны или менее законопослушны, или менее напуганы?
В общем, входим сначала во внешнуюю, затем во внутреннюю, "настоящую" церковь конца XV века. В 1494 году некий Филип Гул расписывает монастырскую церковь, добавляя к византийскому стилю еще и ренессансный мейнстрим. Это внешняя роспись, над дверью.

Вообще-то фрески очень похожи на предыдущие, из Палахори, но интереснее, мне показалось.

Вот такой красный круг, то есть руки – грубоватая деталь, но интересная, третье цветовое пятно.

Как все-таки хорошо фрески сохранились, вот что значит горы!
В этом сюжете, Вход Господень в Иерусалим, я всегда рассматриваю «лицо» осла и фигурки детей, в этом изображении их множество, аж 6 штук, один даже на кончике ветки висит, вот-вот рухнет, и ножки скрестил.

Воскрешение Лазаря. Какие разнообразные позы у свидетелей чуда!

Как удивился дух реки Иордан, даже кувшин выронил! И рыбки тоже сбежались посмотреть.

И на деревянных перекрытиях – тоже росписи.

Есть, конечно, фрески более сильного мастера, или к ростовым образам тот же Филип Гул относился более взыскательно.

Один из моих любимых сюжетов: пожилая утомленная Анна и заполошные повитухи: одна полотенце раскладывает на пеленальный столик, другая с кувшином, третья с Марией на руках.

Вот Рождество, и чего тут только нет: И Иосиф какой-то поломанный, и в правом нижнем углу что-то такое происходит, что и не сразу поймешь…

Венеция, похоже. На Кипре как раз недавно началось венецианское владычество.

Ничего себе, солоночка. Или это уха? Или Христос и Иуда тянутся к символу Христа - рыбе? Или как вообще все это понимать?

Можно бесконечно рассматривать бытовые детали: и тапочки с завязочками, и полотенчики, но для любителей поговорить о перспективе – вот она, вполне себе "прямая", и объемная, и о стереометрии изограф имел очень даже правильное представление, если на стул посмотреть.

Вот этот набор аббревиатур слева я не весь могу прочитать и вообще впервые такое вижу.

Экий злобный какой петушок в сюжете о предательстве Петра! Вообще, с чего ему быть милым? А вот что под ним такое, я не поняла((

А это тот же Мамонт, тоже на льве. Здесь маятник львиной идентификации качнулся в сторону благообразия – зверь очень милый, агрессии не осталось, молитва святого превратила дикого хищника в мохнатую лошадку с человеческим лицом.

Очень довольные, поколесили дальше, к церкви Панагии ту Арака, по прямой это километров 5, а на деле по серпантинам 14, то есть не меньше получаса.