Сербия. Ч.5. Тутин и Санжак. Церковь и новостройки, и коровы, и дети.
Поездка в Тутин – городок, почти приграничный с Черногорией, была вызвана моим желанием посмотреть церковь во имя св. апостолов Петра и Павла, проверить ее на предмет византийской росписи.
Из бездонного интернета ничего про эту церковь было не понять, но по виду она древняя, окна не растесаны, находится на окраине Тутина (города более-менее молодого, но с древними окрестными селами), окружена чуть не колючей проволокой и с табличками «видеонаблюдение», то есть мне хотелось еще и продемонстрировать свою поддержку православным священникам, служащим во враждебной среде)). На деле все оказалось не так.
Мы идем через город, слышим муэдзина и видим множественные граффити, все приблизительно на одну тему – автономия. Дело в том, что эта область Санжак, где сейчас проживают в основном боснийцы, разделена границей на Сербию и Черногорию.
Санжак – это османское название, так именовался в конце 19 века административный район с центром в Нови Пазаре, Нови-Пазар Санжак.
В 1992 году, с распадом Югославии, потом в 2003 вопрос об автономии поднимался, но большинством не поддерживался. SDA - это радикальная партия, защищающая права боснийцев, Партия демократического действия (Странка Демократске Акције Санџака, СДА Санџака).
Я читала, что футбольные болельщики области Санжак активно болеют за сборную Турции, а не Сербии. Я не знаю, какие еще требуются доказательства сепаратистских взглядов, хотя допускаю, что разделяют их не все. Партия и сочувствующие предлагают Европе повторить косовский сценарий в Санжаке. Не думаю, что это хорошая мысль.
А мы проходим так называемый центр и слышим детскую возню – перед нами детский садик, то есть женщины оставляют детей, чтобы заняться своими делами, «свободу женщинам Востока», европеизация – форева!
Наконец – вот оно, православное кладбище и церковь, увы, закрытая намертво. И никого в округе, то есть у всех проходящих поглазеть на ремонтные работы в каньоне я расспрашиваю про ключ, народ улыбается, все понимает, но ничего не знает: где-то в центре священник, но найти его нельзя.
Идем не солоно хлебавши обратно и на перекрестке встречаемся с парнишкой – регулировщиком (полицейским), он страшно удивлен видом трех женщин, явно туристок, у меня на пузе фотоаппарат, юноша явно хочет поговорить и поспрашивать, а у меня-то к нему дело. Я как могу объясняю, с какой целью мы приехали из Санкт-Петербурга, он звонит по нескольким телефонам, выясняет, что настоятель в Црна-Реке и в ближайшее время не приедет, но потом предлагает нам разные варианты развития событий. «Есть еще монастырь в Црна Реке! – Мы там были. – Есть еще в Косово церковь!» Я мнусь, шаркаю и не понимаю, как ему объяснить пальцами и жестами то, что у нас нет шенгенской визы, то есть просто так не доехать, кое-как втолковываю. Парнишка удивлен, почему не доехать, это ж рядом, какая-такая виза? «О! Так идите в дацан! – В дацан? – Ну да. Или… в мечеть, у нас же есть мечеть, она в центре!» Он явно нашел выход, разулыбался.
То есть наши представления о мусульманском фундоментализме в городе Тутин развеялись в прах! Любая вера на выбор – если хотите помолиться, приобщиться, так у нас всё для вас есть!
Идем в центр, и это, я вам скажу, песня!
Похоже, город недавно стал благоустраиваться, у него откуда-то взялись нехилые деньги, и отмахивает он объекты по-крупному, то есть глаза раздвигаются! Примерно в ста метрах от центра корова жует что-то там (она, наверное, знает), понятно что любая семья традиционно хочет иметь кусок земли и скотинку, но буквально рядом такое творится!
Вот центральная улица, на кое-как положенную плиточку выбегает маленький шелудивый котенок, прижимается к земле, мявкает; женщины из здоровенного торгового центра выходят покурить, умиляются и зовут его ласково; мимо проходит обдолбанный мужик и орет какие-то сербские матюги, делится с мирозданьем своими наркотическими откровениями, его голос разносит весь этот навороченный район, людей вообще мало.
Садимся на автобус и едем домой, но не через Рибариче, а по другой трассе, явно менее значимой, но не менее населенной, через Црквине. Всюду, в малюсеньких хуторах, небольших затерянных в горах селах – жизнь, крепкая, традиционная, судя по домам и хозяйствам отнюдь не бедняцкая! Отель – и инфраструктура!
Дорога – асфальт, но, в основном, грунтовка, серпантин, по пути проезжаем детскую спортивную школу, и в наш микроавтобус набиваются дети. О, мое учительское сердце обволакивается елеем. Мы неоднократно в поездках по Санжаку видели детей, и какой же у них цвет лица, какими здоровыми и счастливыми они смотрятся! Воспитанные: вначале в автобус заходят пара мальчиков (видимо, стояли рядом с дверью), затем много-много девочек и лишь под конец входят парнишки. Они именно входят, не вваливаются, они смеются, болтают, но не толкаются, не затевают возню, не орут! Кстати, мы все отметили, что сербские дети в области Кралево вели себя более развязно, чем эти, из горных селений. Уже в сумерках мы вдруг останавливаемся, и водитель высаживает детишек. «ПЕшком, пЕшком». Они дружненько подхватываются и шагают по дороге куда-то там. А мы сидим, автобус опустел, впереди видим машины, рабочих и знаки, запрещающие проезд. Наш водитель, который проделывает этот путь регулярно, ничуть не удивляется тому, что дорога в горах перекрыта, хоть и явно не знает о том. Он поворачивает в объезд по сельской грязной дорожке (недавно прошел дождь), и мы летим резко вниз, и я в ужасе вижу впереди мосток, без перил, узенький, пешеходный. Последнее, о чем я подумала прежде чем закрыть глаза, - о том, что он успел высадить детей – как хорошо! Нет, мы не обрушиваемся в бездну, я чуть раньше, чем надо бы открываю глаза и вижу колесо в нескольких сантиметрах от края – ей богу, Чкалов бы позавидовал! Резко вверх, маршрутка заклекотала аки горный козел и, бодро подпрыгивая, понеслась дальше. «Да, - изрекла многомудрая Женя, - может, в Тутин и не стоило ехать, но обратно, точно, имело смысл». Поразительно и то, что уже в полной темноте, в Нови Пазаре, водитель тут же, не отдохнув, взял людей в дорогу обратно, больше часа пути! Надеюсь, у них все в порядке.