О жизни, школе и России

Всё-таки школа – странное местечко, и страннее всего чувствуют там себя учителя: вот я, например. На уроке моя личность ползёт по всем швам, иногда я даже имею сомнительное удовольствие видеть себя со стороны. Более того, думаю, что пока я эту деформацию чувствую, у меня есть шанс остаться нормальным человеком.

Идёт урок литературы в трудном восьмом классе, на повестке дня «Полтава». Я об историческом значении Полтавской битвы пою, и не просто так сухо, казённо, а живописно, с метафорами, аллегориями и всякими другими тропами и фигурами.  Всё для того, чтоб донести несложную мысль: авторитет России в глазах Европы после Полтавской победы возрос до Сингапура. «Представьте, - говорю, - исподняя, отсталая Россия, страна медведей и …» На этом месте происходит заминка, я чувствую, что требуется продолжение образа, слово из двух слогов, желательно зверя ещё какого-то подпустить, и вдохновенно так продолжаю: «… страна медведей и бобров».  Несколько человек вскидывают головы в недоумении. А я, конечно же, делаю вид, что это идиома такая «Россия - страна медведей и бобров», что все так говорят. Думаю, дети так и запомнят. В этой истории меня ничего не удивляет, кроме одного: почему именно «бобров», не котов, не козлов, не клопов в конце концов?