Ч.14 (2). Воеводина. Монастыри Крушедол и Великая Ремета

Чудесный белоснежный Крушедол удивил нас нежными барочными формами.

В саду мы подбирали (воровали?) и ели грецкие орехи.

(Это Тонька).
Благовещенская церковь построена в 1509-1516 гг. как усыпальница семьи Бранкович на средства Максима Бранковича, сына сербского деспота Стефана Лазаревича.

Крушедол – задужбина святой Ангелины Сербской или матери Ангелины, как называли её соотечественники. Ангелина – дочь албанского православного князя (повсеместно албанцы приняли мусульманство позднее, ассимилируясь с турками). При дворе своего отца увидела она незрячего сербского князя Стефана Бранковича, узнала, что ослеплён он был турками ещё в детстве вместе с братом, затем какое-то время княжил и был изгнан теми же турками из страны. Ангелина вышла замуж за Стефана и родила ему четверых детей. «Нечестивые» турки изгнали семью из родного дома, наступили годы скитаний. По пути в Италию умер Стефан, а мать с детьми оказалась, как теперь говорят, без средств к существованию. В конце концов её приютил венгерский князь и дал город, в котором она жила с сыновьями Иоанном (до его смерти) и Максимом (тем самым) – иноком, затем архиепископом Сремским. Вернулась Ангелина с Максимом, нетленными мощами Стефана и телом Иоанна в Сербию, основала храм Благовещенья Пресвятой Богородицы в Крушедоле. Умерла в другом монастыре, неподалеку, но мощи её, оказавшиеся нетленными, были перенесены в Крушедол и похоронены в одной раке с телом сына Иоанна. Рядом же стояла рака с мощами святого Максима – второго сына. Но турки и здесь не оставили в покое семью Бранковичей – в начале 18 века разрушили монастырь и сожгли их мощи.

И только в 1804 году поднялось первое серьезное восстание сербов, началась долгая борьба за независимость.

В Великой Ремете продают великое множество сувениров, икон, медов, чаев (не вин, и не самогонов, кстати – эта традиция закончилась на севере страны).

(По-моему, чрезвычайно трогательная аббревиатура water closet).
Росписи – современные, но мне совсем, совсем не хотелось их фотографировать. Разговорились ( в силу возможностей) с монахом-изографом. «Да, да, – кивнул. – В России был, Тагильскую мадонну видел». Мы прифигели и как-то усомнились в услышанном: уж больно нетрадиционным показался нам вояж по святым местам России. «Где вы её видели?» «Да, в Нижнем Тагиле, я там месяц жил». Ну да, мы покивали, всё правильно, хороший русский город, мы там тоже бывали.
Большая Ремета мне напомнила большой церковный торговый центр, очень приятный, кстати, наши бы написали: «1000 сувениров из Сербии», «Империя иконок», «Море церковных книг». Потрясли меня четыре здоровенных тома «Добротолюбие» на сербо-хорватском языке. Мы как-то растерялись от такого изобилия и ничего не купили, так за нами выбежал монах и вручил каждой по несколько сувениров даром. Мы были очень тронуты. Безусловно, монастыри Фрушка-горы гораздо более «раскрученные», обжитые, туристические, чем уединённые, сохранившие патриархальный дух обители южных и центральных регионов.