Румыния. Гл.4 (1). Какой же румын не любит...

В первый же день в хостеле у Джеты для обсуждения наших планов на четыре дня был призван Марчел – человек, «знающий русский». Все румыны старшего поколения учили язык в школе, но забыли его основательно, то есть совсем.

Наша речь вызывала подчас у людей нечто похожее на озарение, неожиданные уколы памяти, пробуждающие из небытия картины какой-то совсем другой жизни. На рынке женщина глядит на нас в упор, потом глаза её округляются,  в них мелькает «дежа вю» - она медленно произносит «тууда – сююда» и разражается хохотом счастья.

Так вот, Марчел знает слова «может» и «не может» - этого оказывается вполне достаточно для полноценной коммуникации. Я показываю на карте маршрут с «топовыми» монастырями (от Хумора в Арборе) и смотрю на Джету – у неё же есть машина. «Молдовица – Сучевица? Это мадам не может», - машет руками Марчел. Далее на повестке дня два села, находящихся неподалеку от Сучавы (в 8 и 12 км), но из одного – Драгомирна (со знаменитым монастырем) очень неудобно добираться до другого – Петерэуци (с церковью под охраной ЮНЕСКО). «8 км. – это мадам может», - все удовлетворенно кивают головами. Потом мы поняли, в чем дело.  Мадам Джета управляет транспортным средством легко, эмоционально, весело, как и живет. «Ааа, получилось»! – выныривая по встречке из-под легковушки на опасном обгоне. «Эх, не получилось»! – слыша разъяренные гудки КАМАЗа, под колесами которого на повороте она паркует свою машину. Мы, признаться, с опаской садились в её ШКОДу, но потом как-то привыкли: как-то у нее, действительно, всё «получалось».

Честно говоря, о правилах дорожного движения все забыли примерно так же, как о русском языке. Наши попытки по первости пристегнуться вызывали искреннее удивление: ремни не работали, ими никогда не пользовались даже в такси. Знаки ограничения скорости служат, по-моему, для того, чтобы водитель задумался, а не прибавить ли ему газу, и правда, не слишком ли медленно он едет. Я уже не говорю о славной привычке всех водителей вести одной рукою, другой прижимая к уху мобильный телефон. У старшего поколения шоферов мобил нет, и это ещё хуже: общение происходит «вживую» - с размахиванием руками, множественными рукопожатиями, обращениями к пассажирам (лицо в лицо, разумеется). Ещё у машин нет сигнализации.

Существенно усложняют жизнь на дорогах лошади, коровы и бараны, то есть скот.

Я никогда не думала, что сегодня в европейской стране гужевой транспорт – лошади – используется не менее активно, чем машины.

Практически все извозчики – в шляпах, а кони украшены традиционно красной бахромой.

На дорогах любопытная картина: вереница фур на довольно узкой трассе (широких просто нет) без всяких гудков пытается объехать лошадь, которая и в ус не дует, едет себе с полным правом. На шоссе практически всегда – следы коровьих или лошадиных экскрементов – коровы также спокойно шествуют по шоссе как хозяева положения. Да, о гаишниках: за все время пребывания в Румынии (две недели), мы один только раз видели людей в форме (два полицейских на рынке мелькнули – и исчезли). Вот не думала, что отсутствие форменных мундиров так повлияет на восприятие страны – в лучшую, естественно, сторону. Похоже, люди здесь живут «по понятиям», что, наверное, неплохо, если не борзеть.

Джета вначале провезла нас по Сучаве с заходом в два места, которые нам действительно хотелось посетить: монастырь Иоанна Нового и сучавская крепость. Храм знаменит украшениями крыши – действительно, очень здорово – если б все монастыри Молдовы имели такие крыши, их можно было бы сравнить со сказочными домиками, рожденными фантазией Толкиена, Клайва Льюиса.

В храме покоятся мощи Иоанна Нового – святого первой половины 14 века, преданного католиком, замученного татарами и убиенного евреем. Внутренние росписи сохранились так себе, и рассматривать, а тем более фотографировать их было неудобно: в церкви очень много людей, желающих поклониться мощам.

Сучавская крепость, признаться, не произвела на меня сильного впечатления.