Румыния. Гл.11. Бистрица, или О жизни и смерти - 2..
Наша культурная программа закончилась в монастыре Бистрица, что в четырех, примерно, километрах от нашего отеля. Идет служба, народу очень много, но не все стремятся в храм – некоторые сидят на скамеечках рядом, слушают трансляцию.
Вот так выглядит пространство внутри средневекового трехнефного храма: три придела, своеобразная анфилада.
Люди перемещаются из одного придела в другой, и в конце концов оказываются у алтаря – это символизирует путь молящегося к Богу.
У стен монастыря - нищие и монах, собирающий пожертвования.
и красивая деревянная кладбищенская церковь с весьма примечательной росписью (во время службы фоткать неудобно, да и темно там). Церковь «провинциальная», «домашняя», там длинный стол, уставленный пирогами, куличами, различными изделиями из теста – всё это будут освящать.
Во всех городах и поселках, странах и даже континентах я стремлюсь на местное кладбище. Ничто так не говорит о жизни, людей, как их отношение к смерти (жаль, не моя это мысль). Так вот, только к концу поездки оказались мы на действующем румынском кладбище. Оно небольшое – равнинное место берегут и не слишком «пафосное»: нет больших монументов, скульптурных композиций – все довольно сдержанно. Наше внимание сразу привлекли могильные плиты «с ручками», собственно, все имели именно такую конструкцию, некоторые плиты даже слегка приоткрыты.
Всё правильно: это семейные склепы, усопших просто подкладывают к родственникам, а живые спокойно ждут своего часа.
Такая религиозная простота в отношении к смерти напомнила мне костницу в Нямце. Непосредственно прилегает к кладбищу и церкви детская площадка – тоже хорошо, рядом жизнь и смерть, и Бог, все правильно. И детишки какие-то смирные: никто не орет, не сутяжничает, катаются себе на велеках, в мячик играют. Гармония.
К отелю нашему идем через село Бистрица, по предгорной дорожке. Потом мы с Ариной залезаем наверх и совершенно безыдейно шляемся по лысым покатым полянам, замшевым издали и колючим вблизи холмам . Там красиво, там покойно и вольно.
Вроде, на этом месте нужны стихи. Будут, румынских поэтов – романтиков, их творения вполне совпадают с моими переживаниями.
За багровой медью бора, за тропой крутой и тайной
Лес серебряный раскинул свой шатер необычайный.
Здесь, склонясь над родниками, словно снег, белеют травы
И цветут на влажных стеблях синеглавые купавы.
Здесь, в стволах дубов столетних, величавых, в три обхвата,
Словно слышен голос леса, замурованный когда-то.
Немного спускаемся, идем далее и видим несколько человек-прихожан строящейся церкви. Они – вниз, со службы, мы – наверх, в храм. «Эй – эй», - это к нам, а далее что-то по-румынски. Мы мычим, извиняемся: «Руссия», - мол, и рады бы поговорить, да никак. Почему-то пожилых румын всё это страшно рассмешило. Они суют нам кусочки освященного сладкого (булка с шоколадом) кекса, целуют нас и веселятся до слез. Ну, и мы радуемся – праздник (только мы не поняли, какой). Рядом с церковью посидели, вокруг поглазели, на озере внизу заточились.
Надо сказать, что это озеро вблизи нашего отеля я заприметила ещё в Гугле – там оно выглядело блестяще. На деле оказалось похуже: из маршруток мы видели фрагменты заболоченные, но взглянуть на озеро с его берегов не представлялось возможным. С упорством, достойным лучшего применения, мы отправились искать подходы к водоему. Самым глубоким прорывом оказалось погружение в дикие заросли с выходом к железнодорожным путям. Дальше – джунгли (не частные владения – нет, просто непролазная топь). Мы вынуждены были отказаться от идеи, да, мы потерпели поражение: выйти к озеру невозможно, купаться здесь не умеют. Ну что ж, цивилизация подождет – это не самая сильная сторона Румынской Молдовы.