По следам Болдинской осени. Ч.2. Алатырь.
В глубокой задумчивости побрели мы из монастыря и чуть не переломали все ноги в ухабах и траншеях за стенами обители Отдохнули душой в Николо-Знаменской церкви – там очень хорошо.
Продвигались дальше не без труда по кромке высокого плато, на острие которого и расположен «венец» - в прошлом историческая доминанта города.
Подходим к двум самым, на мой взгляд, обаятельным культовым постройкам, и самым ранним по времени возникновения – Рождественской церкви (не ранее 1770 г.)
и Церкви Усекновения Главы Иоанна Предтечи (1702).
Они прекрасны.
Надо ли напоминать о том, что всё это располагается на площади Октябрьской Революции? До поры до времени я как неважный экскурсовод умалчиваю, что вся центральная часть «венца» застроена в советское время комплексом заводов. То есть направо мы не смотрим, обходим аккуратно строения и оказываемся на площади, где наше внимание привлекает …
нет, не пустые окна фабричных корпусов, а колокольня храма Казанской иконы Божьей матери, построенного на средства прихожан в 1779 году взамен сгоревшей деревянной церкви. Колокольня с приделом прп. Кирилла Новозерского Чудотворца в 1887 - 1890гг. возведена на "иждивение" алатырского купца 2-ой гильдии К.Н. Попова.
Износились, обмельчали кошельки у прихожан с конца 18 века, да и «на иждивение» нынешние купцы брать храм не спешат. Так и стоит колокольня без покрытия (несколько лет назад пожар деревянный шатер уничтожил), забором наглухо огороженная, и собирают во всех магазинах рубли на восстановление храма.
Вот я представляю себя этаким главным по Алатырю (нет, не губернатором и даже не митрополитом, просто главным). Продаю пару львов из Свято-Троицкого монастыря какой-нибудь ново-барской усадьбе, пушки туда же, а если не хватит – то и лестницу мраморную, может, и лифт, и на эти деньги собираю деревянный шатёр для колокольни.
А пока служат каждое воскресенье в приделе храма молебен о восстановлении церкви с колокольней – символа города Алатырь.
Лучами от главной площади отходят улицы, их радиально пересекают другие – типичный «золотой треугольник» города Петербурга. Правильно, он и есть образец для регулярной планировки при Екатерине Великой. «Лучи» ещё ничего, а вот «пересечения», вроде улицы Горшенина – жуть кромешная, местные ходят по городу в резиновых сапогах – и правильно делают.
Видно, что город очень беден. Откуда это видно, не могу точно сказать, но запах бедности нельзя не почувствовать, он везде: на грязных ухабистых дорогах, в разваленных дворах, даже на «дикой», загораживающей стены зданий рекламе.
И люди. Их мало, в Вики написано - 40 тысяч жителей, но по ощущениям, по крайней мере, вдвое меньше. Смотрят хорошо, отвечают быстро и толково, но только если спросишь, а так… Иду я по нетуристическому городу: в белых кроссовках, вязаной цветной шапке с развевающимися ушами, через плечо планшет, на пузе фотоаппарат, улыбаюсь блаженно. И в Болдино, и в Арзамасе люди на меня глазели, иногда исподтишка хихикали, некоторые даже пальцем показывали. А тут, в Алатыре, взгляды скользят мимо, у всех забот полон рот, всё о своем. Зарплата, говорят, в Алатыре самая низкая по всей Чувашии, а заводы хоть некоторые ещё телепаются, и промышленность, вроде, есть, но денег в городе мало, молодежь вся уехать стремится. В общем, как везде.