По следам Болдинской осени. Ч.7. Болдино
Александр Сергеевич Пушкин очень много сделал для нашей страны, даже матерый человечище Лев Толстой – и то меньше: всего одно имение в Ясной Поляне, какой-то жалкий кусочек Тульской области. Имя Пушкина подняло из руин немаленький регион депрессивной Псковской области, который называется теперь «Пушкинский заповедник», и крестьяне там живут сильно лучше, чем многие. Где бы сейчас было Большое такое Болдино, на задворках Нижегородской области расположенное, с видами его красивейшими, с рощей Лучинник, если б не кормилец, не Александр Сергеевич?
Имение, дарованное роду Пушкиных ещё в конце 17 века за особые заслуги, передавалось потомкам Евстафия Пушкина как-то криво, пока его владельцем не стал Лев и затем его сыновья Сергей и Василий Львовичи (отец и дядя поэта). (Об истории имения можно и почитать http://www.boldinomuzey.ru/istoria-vladenia.html ). Месторасположение имения когда-то, безусловно, было удачным, учитывая торговые пути Нижний – Алатырь – Казань – Симбирск и далее, но затем, когда близость к крупным городам начала котироваться выше, чем «дорожное» расположение, Болдино стало «медвежьим углом», и ближайшие предки Пушкина наведывались сюда крайне редко (а отец с дядей не бывали вовсе).
Понятно, что Пушкин вотчиной своей считал всё-таки имение матери, Михайловское, где и родители, и ближайшие предки Пушкина жили постоянно.
Родовое имение в Болдино, несмотря на плодородные земли, было низкодоходным, и главным образом из-за неумения родителей великого поэта вести хозяйство, из-за обычного российского воровства управляющего имением.
Сравните и усадебные дома в Михайловском и Болдино и, как говорится, почувствуйте разницу. Михайловское
И парк болдинский не хуже Михайловского.
Ан нет, не любит великий поэт нижегородскую вотчину, и всё тут! Речку ему подавай, лес, а тут – «два дерева». Лежит он на диване да на церковь посматривает, она при деде Льве была построена.
На другой диван переходит, тоже поразмышлять (кстати, диван и кресла эти – подлинные, александр-сергеечевы, только, ясно дело, обшиты заново).
В 1833 году он ещё раз наведывается сюда, в ходе экспедиции по местам Пугачевского восстания (он работает над «Историей пугачевского бунта») И в 1834 году он бежит сюда же, видимо, в поисках уединения и свободы. И – нет, не может отвлечься от столичных забот, желанного прояснения не наступает. В вотчинной конторе (в большой усадьбе ремонт) проводит три недели и не может писать.
С каким, видимо, наслаждением он вспоминал в 1834 году своё вынужденное сидение здесь, в Болдино четырехлетней давности. На болдинском диване он «вылежал» тогда и «Повести Белкина», и «Маленькие трагедии», а в 1833 и сказки, и «Медного всадника», и уйму стихотворений.
Унылая пора! Очей очарованье!
Приятна мне твоя прощальная краса —
Люблю я пышное природы увяданье,
В багрец и в золото одетые леса,
В их сенях ветра шум и свежее дыханье,
И мглой волнистою покрыты небеса,
И редкий солнца луч, и первые морозы,
И отдаленные седой зимы угрозы. /Отрывок из стихотворения «Осень», Болдино, 1833/
А в 1834 в вотчинной конторе пишет только злобного «Золотого петушка»
Плюнул царь: «Так лих же: нет!
Ничего ты не получишь.
Сам себя ты, грешник, мучишь;
Убирайся, цел пока;
Оттащите старика!»
Старичок хотел заспорить,
Но с иным накладно вздорить;
Царь хватил его жезлом
По лбу; тот упал ничком,
Да и дух вон. — Вся столица
Содрогнулась, а девица —
Хи-хи-хи! да ха-ха-ха!
Не боится, знать, греха.
После смерти отца Пушкина имение досталось Левушке, у которого, к слову, тоже была очень красивая жена, не хуже Натальи Николаевны, как он говорил.
Она, кстати, в отличие от ближайших родственников Пушкина и даже своего мужа, здесь пожила, уже после его смерти, с тремя детьми. По-настоящему управлял имением, долгое время заботился о нем Анатолий Львович Пушкин, он похоронен на Большеболдинском кладбище.
Анатолий Львович, слава Богу, успел продать имение казне в 1911 году за 30 тысяч рублей.
В апреле 1918 году состоялся сход крестьян села Болдина, принявший следующее постановление, записанное в протоколе:
«И на месте сим желательно увековечить память великого поэта А. С. Пушкина (а также равно день великой нашей революции), по обсуждению чего единогласно постановили: данную усадьбу, на ней постройки, сад и при ней полевую землю взять на предохранительный учет…».
В 1929 году постановлением Наркомпроса был объявлен заповедным болдинский усадебный парк. А в юбилейном, 1949 году, когда отмечалось 150-летие со дня рождения Пушкина, в Болдине открылся музей. Для справки: имение Михайловское в феврале 1918 года было сожжено, из всех построек уцелел только домик «изнародной» няни, а усадьбу Пушкина полностью восстановили только в славном 1937 году.
Конечно, такая всесоциальная любовь (и правда любовь, не фикция) к поэту в Болдино не могла не иметь в тоталитарной стране некоторых издержек. И все, похоже, этапы этого чувства отразила болдинская земля! Вот 70 – 80 годы. Конечно, главное стихотворение Пушкина в это время «Памятник», оно, а точнее, строчка из него, должно бросаться в глаза.
А на месте кладбища была возведена школа, и другое стихотворение, написанное, кстати, здесь же, в Болдино, мы забудем, и детей научим не вспоминать.
Два чувства дивно близки нам -
В парке перед усадьбой – камень. Кто эти люди? Я с трудом вспомнила двух-трех человек.
Настоящая чума – эти памятные даты! Такие формы любовь принимает, хоть плачь! Вот не знаю точно, когда этого монстра поставили, подозреваю, что тоже к юбилею.
"Статуя Командора, или мертвый Акакий Акакиевич в генеральской шинели».
Два мудака Задорнов и Измайлов (это моё оценочное суждение) подарили болдинскому парку памятник, и теперь бедная женщина-музейный работник, краснея, отвечает на наши вопросы относительно этого кретинизма. «А что делать, мы все были против, теперь стараемся на экскурсиях обходить этот кошмар».
А как обойдешь, если он по центру! Это Арина Родионовна с маленьким Пушкиным, чтоб вы ничего похуже не подумали.
В самом углу парка в 1999 году поставили часовню во имя Михаила Архангела а память о первых владельцах имения. Эта церковь - стилизация северных храмов. Стилизация, на мой взгляд, слишком «обкатанная", ровненькая такая получилась, ну, да ладно, ничего плохого в ней нет. (Кстати, совсем не понимаю, что же послужило образцом, одноименная часовня в Кижах, что ли, может, уважаемый участнег подскажет?)
Обидно, что в музеях нет научной литературы, на которую я так рассчитывала! Я – давний поклонник творчества прекрасного, на мой взгляд, исследователя лирики Пушкина, нижегородского ученого (ныне покойного), В.А. Грехнёва. Книг его в сети нет, в печатном варианте днем с огнем не найти. Я точно знала, что в сборниках «Болдинские чтения» он каждый год публиковался. Так нет же, с сожалением в музейной лавке продавец поведала, что не предоставляют им теперь на продажу сборники по материалам конференций, и «Чтения» в том числе. Порылась в ящиках и вытащила забытый где-то пыльный сборник 1988 года, а в нем статья о «невыразимом» у Пушкина. Счастье мне!
Научно-исследовательской литературы здесь купить нельзя, а вот стаканчики «Болдинская осень» - пожалуйста.
При нас целый класс приобрел себе по такому, и будут теперь твердо знать дети даты рождения и смерти Пушкина (тут даже мы ужаснулись: 1799 - 1836), и правда, «что в имени тебе моем?»
А ещё можно магнитик купить – тут любовь к великому поэту приобретает межгалактические масштабы.
Музеи сказок, честно сказать, как-то тоже не «зажгли», хотя там есть очень приятные экспонаты.
Более всего понравились доски, расписанные городецкими (г. Городец) мастерами.
Если меня спросят, какая же наивная пушкиниана тебе, стерве, нравится, отвечу – вот такая, как на этой работе.
Ещё мне нравится то, что Болдино – абсолютно живое, не музефицированное село, там полно народу, люди улыбаются, охотно отвечают на вопросы, в общем, живут и, вроде даже, неплохо. На равных с жителями ходят в селе петухи и куры.
Они, а не какие-нибудь кошки да собаки - главные животные села. Петух – птица солидная, себе на уме, не суетная.
Конечно, Михайловское и тот Пушкинский заповедник – места более интеллигентные, что ли, но здесь явно больше жизни, настоящей, не рафинированной, со всеми её причудами.