Я вышла на тропу войны

Я мирный человек и мои друзья-коллеги из 610 Классической гимназии Санкт-Петербурга тоже предпочитают жить и работать на запасном пути того самого бронепоезда. Однако то, что предлагает нам Комитет народного образования в качестве общегосударственного экзамена по русскому языку для 9-х классов, побуждает нас взяться за меч, перо и бумагу. Есть подозрения (в целом, не беспочвенные), что попустительство в этом вопросе, молчаливое согласие принять ГИА в том виде, в котором оно сейчас существует, приведет к ещё большему кошмару, более активному вмешательству безграмотных людей в учебный процесс. Мы попытаемся напечатать текст в любых заинтересованных в этой публикации изданиях. Возможно, я его ещё подкорректирую, но общий смысл послания останется без изменений. Если кто-то может оказать содействие в публикации и распространении - пожалуйста, сделайте это.
(Предупреждаю, текст длинный, но я не очень понимаю, что ещё тут можно сократить. С радостью приму любую критику).
Дорогие друзья! Большое спасибо за поддержку и конструктивную критику. Сейчас я переделываю текст, меняю местами сюжеты, сокращаю его в соответствии с вашими предложениями. Надеюсь сегодня вечером или завтра утром поместить здесь исправленный вариант, который годится для публикации в СМИ.
ГИА (Государственная итоговая аттестация) по русскому языку с этого года становится единой нормой проверки знаний для всех школ России. Коллектив словесников нашей, 610-й Классической, гимназии г. Санкт- Петербурга проанализировал задания ГИА на предмет их соответствия современным нормам стилистики, грамматики, логики, наконец, здравому смыслу. Мы хотим показать, что уровень художественной выразительности текстов для пересказа, уровень заданий и тем для сочинения не просто далеки от совершенства, а вызывают недоумение.
Обратимся к одному из сборников тренировочных заданий — официальному изданию, одобренному ФИПИ (и включенному в перечень изданий, рекомендуемых сайтом ФИПИ для подготовки)— и разберем несколько текстов для сочинения. Сразу заметим, что тренировочные задания учителя должны использовать для подготовки к ГИА, по ним готовить учеников, и, если чудесным образом на самом экзамене будут предложены другие, более достойные, тексты и более адекватные задания, для самого образовательного (и воспитательного) процесса это уже не будет иметь никакого значения. Кроме того, на сайте ФИПИ выложена демоверсия заданий к экзамену, к которой мы обратимся позже.

Итак, сборник «Русский язык. Тренировочные задания», составленный С. И. Львовой и Т. И. Замураевой (М., Эксмо, 2013). Напомним, что дети за четыре часа должны письменно пересказать текст, который им прочтут, сократив его в соответствии с правилами сжатия (в получившемся тексте должно быть не менее 70 слов), ответить на вопросы по предложенному в заданиях тексту и написать сочинение-рассуждение на основании этого же текста.
Для того чтобы избежать обвинений в предвзятости, в некорректном выдергивании фраз из контекста, приведем целиком один из имеющихся в книге  десяти текстов, с которым детям предстоит работать.
(1)Пока средневековые алхимики тщетно пытались получить заветный металл, в глухих лесах Заволжья русские мужики тво­рили иное золотое чудо. (2)Словно волшебники из сказки, умею­щие превращать обыкновенный камень в сверкающий алмаз, они в простой крестьянской печи с помощью дерева, варёного льняного масла (олифы), двух красок да оловянного порошка создавали го­рящие золотом обеденные миски, солоницы, ложки разных форм и размеров, ковши, ендовы, поставки, скобкари, круглые братины такой дивной красоты и богатства, что прослыли они золотыми, хотя золота в них не было совсем.
(3)Чудо это прозвали Золотой Хохломой.
(4)На Руси испокон веков принято щи хлебать деревянными ложками из деревянных плошек, квас пить из деревянных ковшей. (5)Убога была такая утварь и вся обстановка избы с маленькими подслеповатыми окошками, с коптящей по вечерам лучиной, с глад­кими столами и лавками. (6)Однако извечная тяга к празднич­ности, приобретённое с раннего детства стремление украшать себя и всё окружающее научили российского крестьянина преображать свою скудную жизнь, всюду и во всём создавать красоту.
(7)Крестьяне приволжских деревень ютились вокруг торгового села Хохломы, они издавна занимались ложкарно-посудным делом. (8)Из дерева вырезали, вытачивали, выдалбливали ложки и иную утварь. (9)Чтобы изделие стало гладким, его шпаклевали раствором глины. (10) Для крепости покрывали олифой и закаляли в печи. (11)Потом лудили, и дерево как будто исчезало. (12)На серебристую поверхность виртуозным движением мастер наносил растительные узоры красной или чёрной краской.
(13)Выработанные рукой многих поколений узоры всегда были просты, изысканны и точны. (14)После раскраски вещь много раз покрывали олифой, много раз сажали в раскалённую печь. (15)Именно от температуры зависело, вспыхнет ли изделие золотом или останется тускловато-серебристым. (16)Наконец из печи вынимали чашу, самим солнцем согретую, драгоценную от искусства, вложен­ного в неё.
(17)Такие деревянные чаши и ложки больше не боялись горя­чих щей и каши, не уступали боярским — золотым и серебряным. (18)Какую радость, какой праздник приносили они в жизнь кре­стьянина! (19)В доме его становилось уютнее и веселее.
(20)Прошло уже не одно столетие, а замечательное искусство Хохломы живёт и продолжает радовать людей, оно сумело выдер­жать конкуренцию и донести традиции этого ремесла до наших дней.
(21)Народное искусство Хохломы — одно из замечательных проявлений национальной культуры, памятник духовной жизни народа — учит нас видеть и любить красоту в простом и малом. (По Б. Белеховой)

Обратимся к последовательному анализу текста.
В первой же фразе (1) содержится фактическая ошибка: автор явно не представляет себе границ Средневековья. Первые хохломские изделия появились, скорее всего, — по данным Энциклопедии Нижнего Новгорода, — в конце XVII века, а это значит, что хронологически к европейскому Средневековью Хохлома не имеет отношения.
Противопоставление средневековых алхимиков русским старообрядцам («русские мужики») по принципу тщетности усилий одних и результативности других представляется нам нелогичным, если не безумным. Алхимики не стремились к красоте, а крестьяне не добывали золото, то есть металл. Иначе говоря, в первой фразе допущена и фактическая, и логическая ошибки.
Смотрим на предложения 4 и 5 и видим грамматическую ошибку в употреблении временных форм глагола. В четвертом предложении в качестве сказуемого использовано краткое причастие «принято», которое без связки «было» переносит действие в настоящее время, то есть ученик вправе представить поедание щей из деревянной плошки в сегодняшних реалиях.
Шестое предложение приведу полностью. «Однако извечная тяга к празднич­ности, приобретённое с раннего детства стремление украшать себя и всё окружающее научили российского крестьянина преображать свою скудную жизнь, всюду и во всём создавать красоту». Если от экзаменуемого в сочинении требуется точность речи, соблюдение норм лексической сочетаемости и грамматического согласования, то нужно ожидать того же и от составителей экзаменационных материалов. Русскому крестьянину ни в коей мере не свойственна «извечная тяга к праздничности», возможно (не вдаваясь в смысл сказанного) предположить «извечную тягу к празднику», так как «праздничность» — абстрактное существительное явно позднего происхождения. В одном из заданий к тексту предлагается найти грамматическую основу в предложении. Попробуем обнаружить её здесь и понять смысл высказывания. Итак, «тяга, стремление» — подлежащие, «научили» — сказуемое. Теперь связи проясняются: становится понятно, что именно «тяга и стремление» научили русского крестьянина «преображать свою скудную жизнь». В следующем предложении (7) видим неправильное согласование: нужно «вокруг... села Хохлома», а не «села Хохломы», поскольку приложение — географическое название села, деревни, хутора не должно согласоваться в падеже с родовым наименованием, если расходится с ним в грамматическом роде и числе (см.: Д. Э. Розенталь. Справочник по правописанию и литературной правке. М., 1997, с. 283).  Далее мы видим множество стилистических, лексических погрешностей, но, думаем, для признания текста непригодным для школьного анализа достаточно и тех ошибок, которые мы нашли в первой части текста.
Воспитательная направленность этого текста ясна: детям вменяется в обязанность восхищаться отечественными художественными промыслами, разделить вместе с автором слащавое умиление, проникнуться пафосом неграмотных фраз, сентиментальной красивостью образов.

А мы вернемся к сборнику тренировочных упражнений и посмотрим, какую же тему для сочинения-рассуждения предлагают авторы после текста про Хохлому? Цитируем: «Напишите сочинение-рассуждение, раскрывая смысл высказывания Александра Ивановича Куприна: „Язык — это история народа“. Аргументируя свой ответ, приведите два примера из прочитанного текста». Неожиданный поворот, не правда ли? Если всерьез рассуждать на эту тему, разве можно ограничиться 70 словами, да ещё на основании прочитанного текста?
Предложенные тексты и темы сочинений к ним никак не связаны.  Часто возникает не просто недоумение, но ощущение абсурда. Тексты представляют собой ряд безапелляционных высказываний, беспроблемных умозаключений, связанных формальной логикой и эмоциональной «взвинченностью». Темы сочинения-рассуждения к ним проверяют те же умения и навыки: не рассуждать, а разными словами  повторять одну и ту же мысль, заключенную в высказывании классика.

По мысли Ю. М. Лотмана, начало текста характеризует причину его написания, а конец — цель высказывания. Мы приведем начальные фразы четырех текстов (просто в том порядке, в каком они напечатаны в сборнике) и темы сочинений-рассуждений к каждому из них; затем, пропуская вариант про Хохлому, приведем конечные фразы еще двух текстов (варианты 5 и 6) и, соответственно, темы сочинений к этим текстам. (Выделение 18-м кеглем «ударных» слов — наше).
1. «Бабочки — самые красивые создания на Земле». Рассуждать же надо на тему «Нам дан во владение самый богатый, меткий, могучий и поистине волшебный русский язык» (К. Г. Паустовский).
2. «Каждый, кто любит Театр, знает, что только здесь происходит великое таинство живого общения со зрителем, что только здесь можно прикоснуться к Душе и достучаться до Сердца». Тема: «Русский язык достаточно богат, он обладает всеми средствами для выражения самых тонких ощущений и оттенков мысли» (В. Г. Короленко).
3. «Загрязнение — это нежелательное изменение физических, хи­мических или биологических характеристик нашего воздуха, земли и воды, которое может сейчас или в будущем оказывать неблаго­приятное влияние на жизнь самого человека, растений и животных. Загрязнители — это остатки всего того, что мы производим, исполь­зуем и выбрасываем». Тема — высказывание В. Г. Белинского: «Что русский язык — один из богатейших языков в мире, в этом нет никакого сомнения».
Начинаем цитировать концовки.
4. «За растения и животных некому заступиться, кроме нас, людей, которые вместе с ними населяют нашу прекрасную планету…». Под этой фразой, которая явно нуждается в редакторской правке, приведем тему сочинения: «Чем богаче язык выражениями и оборотами, тем лучше для искусного писателя» (из А. С. Пушкина).
5. «Произведения искусства умирать не должны! Ни при каких обстоятельствах, даже самых трагических! А трагедии в музейных залах, хоть и чрезвычайно редко, но происходят». И тема: «В каждом слове бездна пространства, каждое слово необъятно» (из Н. В. Гоголя).
Оставшиеся четыре варианта не лучше и не хуже предыдущих, но суть, наверное, ясна и так.

Обучение школьников рассуждениям на темы, не содержащие проблем, сводится к натаскиванию: по существу, не рассуждение от них требуется, а иллюстрирование темы; приводимые в качестве иллюстрации примеры никак не связаны с содержанием самого текста. Детей учат: если тема про выразительность языка, ищи сравнения, олицетворения, восклицательные предложения и т. п.; если нужно доказать «бездну пространства в каждом слове», ищи многозначные слова... Чтобы это делать, ребенку не обязательно вдумываться в текст как целое, понимать его внутреннюю логику, общаться через текст с автором как с личностью. Иногда, заметим в скобках, качество текста таково, что и не стоит особенно в него вникать. Но встречаются и фрагменты художественных произведений, принадлежащих хорошим писателям. И эти авторы уж никак не заслуживают, чтобы из их образов механически выдергивали примеры метафор или риторических вопросов.
Вот вырубленная топором из контекста фраза Пушкина: «Чем богаче язык выражениями и оборотами, тем лучше для искусного писателя». Между тем она взята из его «Письма издателю». Вообще говоря, этот фрагмент является эпизодом полемики первой половины XIX века относительно места и роли архаического и нового в литературном языке. «Чем богаче язык выражениями и оборотами, тем лучше для искусного писателя. Письменный язык оживляется поминутно выражениями, рождающимися в разговоре, но не должен отрекаться от приобретенного им в течение веков. Писать единственно языком разговорным — значит не знать языка»
Мы из контекста «Письма» знаем, что понимал Пушкин под словосочетанием «выражения и обороты». Но что прикажете понимать под этим девятикласснику, который видит только одно пушкинское предложение из всего фрагмента? Примеры чего он должен искать в тексте о беспечных людях, по вине которых горят леса? Дети поступят по инструкции: они решат, что «богатство» значит «большое количество», и будут выписывать номера предложений, в которых автором текста (не Пушкиным, заметьте) употреблено то, что ребенок решил считать «выражениями и оборотами»... Стоп! Достаточно двух примеров-аргументов из текста, гласит инструкция. Учитель нашептывает: «Много не пишите, ошибок наделаете. Главное, чтобы 70 слов было. Первая фраза сочинения должна содержать формулировку темы: „Я согласен с А. С. Пушкиным в том, что, чем богаче язык выражениями и оборотами...“ Первую фразу немного другими словами повторите в конце, это будет вывод. Абзацы, абзацы не забывайте! Просто считайте: тезис, два аргумента, вывод. Четыре абзаца. И нечего рассусоливать».
Детей мы этим развращаем, зато проверять такие сочинения легко: перед экспертом таблица критериев. И поверхностный человек, написав требуемый минимум сравнительно грамотно, с экзаменом справляется. А читающий, привыкший размышлять и не уложившийся в прокрустовы нормы — рискует получить маловато баллов: «композиционная стройность» наверняка пострадает, а если к тому же пишущий приведет пример-аргумент не из текста...

Может быть, в текстах для изложений есть живая мысль, интересная детям, может быть, хоть эти тексты, обычно – отрывки из произведений классиков, не содержат грамматических ошибок? Нет, содержат, и ещё как. В демоверсии на сайте ФИПИ размещен один текст для сжатого пересказа, 152 слова «по В. А. Сухомлинскому». Прочитав предложения на тему «Доброта» несколько раз подряд, мы не поверили, что ЭТО мог написать классик отечественной педагогики. Да, не великий стилист, да, человек своего времени, но не безграмотный схоласт, мыслящий штампами. Текст для сжатого пересказа, размноженный на разных сайтах, приведем здесь полностью.
«Без доброты — подлинной теплоты сердца — невозможна душевная красота человека. Добрые чувства должны уходить своими корнями в детство, и если упустить время, то их уже никогда не воспитаешь, потому что они усваиваются одновременно с познанием первых и важнейших истин.
Учить чувствовать и сочувствовать — это самое трудное, что есть в воспитании. Если ребенку безразлично, что происходит с его родными и близкими, что происходит с больными и бедными, с одинокими и обманутыми, — он никогда не станет настоящим человеком.
Добрые чувства, эмоциональная культура — это средоточие человечности. Сегодня, когда в мире и так достаточно зла, нам стоит быть более терпимыми, внимательными и добрыми по отношению друг к другу, по отношению к окружающему живому миру и совершать самые смелые поступки во имя добра. Следование путем добра — путь самый приемлемый и единственный для человека. Он испытан, он верен, он полезен — и человеку в одиночку, и всему обществу в целом». (По В.А. Сухомлинскому)
Откуда столько трюизмов, «общих мест», почему нет развития мысли, почему автор «топчется» вокруг близких понятий?
Мы перечитали книгу В. А. Сухомлинского «Сердце отдаю детям» (Минск, 1992) и нашли те фразы, из которых грубо слеплен текст. Практически весь текст (кроме двух последних фраз) — это «сжатый пересказ» одной главы из книги, главы с говорящим названием «Забота о живом и прекрасном» (с. 53 — 59). Мы удивились, до какой степени надо не уважать детей и автора, чтобы выхолостить из умного, тонкого текста все живое, интересное и проблемное; видимо, компиляторы полагали, что ученик не сможет понять такую, например, мысль: «Я вспоминал сотни ответов мальчишек на вопрос: „Каким человеком тебе хочется стать?“ Сильным, храбрым, мужественным, умным, находчивым, бесстрашным... И никто не сказал: добрым. Почему доброта не ставится в один ряд с такими доблестями, как мужество и храбрость? Почему мальчишки даже стесняются своей доброты? Ведь без доброты — подлинной теплоты сердца, которую один человек отдает другому, — невозможна душевная красота. Я задумывался также над тем, почему у мальчишек меньше доброты, чем у девочек»? (с. 55 — 56) Так вот откуда «душевная красота», вот с какой по-настоящему интересной мыслью эта фраза связана. Нет, детям не понять! А что же с «корнями»? Вот и они: «...Добрые чувства должны уходить своими корнями в детство, а человечность, доброта, ласка, доброжелательность рождаются в труде, заботах, волнениях о красоте окружающего мира» (с. 58) Речь-то о красоте, об усилиях, затраченных ребенком на пути становления «доброго» человека. Очень хотелось понять, откуда родилась мысль о  бесчувственном эгоистичном чурбане, который не сможет стать настоящим человеком? Похожую фразу в книге найти не удалось, что не удивительно: В. А. Сухомлинский не мог такого сказать, даже приблизительно. Нам кажется, что достаточно просто поставить рядом два отрывка о детском эгоизме: из Сухомлинского и из текста ГИА, «сжатого» авторами в соответствии с поставленными задачами, чтобы разница в самом отношении к ребенку, к целям воспитания, к тому, как детей учат понимать чужую мысль, стала очевидной. Сухомлинский: «Меня очень беспокоило равнодушие отдельных детей к живому и прекрасному в окружающем мире, тревожили поступки, свидетельствующие о непонятной с первого взгляда детской жестокости». Этот текст написан добрым человеком, который хочет воспитать в детях «душевную красоту» (с. 53). Текст ГИА: «Если ребенку безразлично, что происходит с его родными и близкими, что происходит с больными и бедными, с одинокими и обманутыми, — он никогда не станет настоящим человеком». Думаем, что комментарии излишни.
Ну и, наконец, подходим к концу, к недопустимому словосочетанию «самый приемлемый» (путь добра) — откуда это? Мы выяснили, что автор этой фразы никакой не Сухомлинский, а Д. С. Лихачев (цитата дана из предисловия к японскому изданию книги "Письма о добром и прекрасном").

Дети не в состоянии понять, оценить живую мысль, им бы чего попроще, да про нравственность, да про духовность, чтоб воспитать в них… что? Лицемерие, конформизм, эстетическую глухоту? Наверное, не стоит приводить критерии оценки этой работы, её разбор и микротемы, которые ученик должен выделить. Взрослые, не учителя русского языка, могут облегченно вздохнуть: не они в этом году будут писать ГИА. Дети же, скрипя зубами, вынуждены «сжимать» тексты про Доброту, анализировать про Хохлому и отвечать на десятки вопросов.
Учитель имеет право задать вопрос: зачем он столько лет тратил свои силы, стараясь донести до школьников представления о сложной системе русского языка, пытаясь развить в ученике умение самостоятельно мыслить, владеть словом, грамотно выражать свою позицию? Нет, на официальном сайте ФИПИ есть перечень тем, которые должны изучаться на уроках, эти темы охватывают все основные разделы современного языкознания, есть и перечень навыков, которыми ученик должен овладеть, — они обширны. Вновь обратимся к тестам ГИА, — и что мы здесь увидим? Какие знания необходимо проверить? «Найдите грамматические основы; в каких из четырех предложений есть метафора; найдите предложения с однородными членами; найдите из четырех слов то, что отвечает такому-то правилу»? Тестовые задания проверяют десятую долю тех знаний, умений и навыков, которые заявлены в общеобразовательной программе на сайте ФИПИ. Создается впечатление, что одна рука с протянутой методической указкой не ведает, что творит другая. Необходимо привести в соответствие программу по русскому языку и экзаменационные вопросы, хотя бы для того чтобы понять, что именно мы хотим проверить, какие знания, какие навыки? 

Подготовка детей к ГИА на основе всех «тренировочных комплексов», включая демоверсию, ведет к профанации идеи образования и воспитания. Мы не можем пойти по такому пути, мы хотим пересмотра всего комплекса тренировочных заданий. За учителями-словесниками, по нашему мнению, должно остаться последнее слово в вопросе форм проведения ГИА, критериев оценки знаний.  Мы не видим существенной необходимости отказываться от такой традиционной формы аттестации, как школьное сочинение: именно оно позволяет ученику проявить себя, свои творческие, интеллектуальные способности, умение владеть словом, видеть проблему и формулировать её.
Безусловно, возникновение новых форм итоговой аттестации связано с потребностью формализовать и, следовательно, облегчить процедуру проверки знаний, привести её к единым стандартам. Иначе говоря, весь «тренировочный комплекс», вся ГИА «работает» на нужды экзаменаторов, а не образовательного процесса, действует в интересах проверяющих, а не учеников. Мы убеждены, что это порочный путь, который неминуемо приведет и уже приводит к падению общего уровня образования, к формализации и обезличиванию учебной деятельности.
Проект ГИА в его нынешнем состоянии не отвечает современным требованиям к формированию творческой личности, поэтому мы не можем согласиться с повсеместным его введением и настаиваем на отмене Государственной итоговой аттестации по русскому языку в той ее форме, которая предложена в настоящее время. Мы хотим, чтобы за нами, учителями конкретных школ, сохранили право выбора: экзамен в формате ГИА, или школьное сочинение, или изложение.