Одобрено ФИПИ. ГИА-2014 по русскому языку.

Я бесконечно благодарна дорогим друзьям-френдам за поддержку и конструктивную критику. На её основании я исправила и дополнила исходный текст, сделала его пригодным, на мой взгляд, к публикации в СМИ. Дельные комментарии по-прежнему читаю с удовольствием, они могут помочь в дальнейшем редактировании текста. Большая просьба, учитывая неожиданный для меня опыт "заглазной" публикации: перепосты приветствуются, но использование материалов в газетных/журнальных изданиях возможно только с разрешения автора, то есть меня.

ГИА (Государственная итоговая аттестация) по русскому языку с этого года становится единой нормой проверки знаний для всех школ России. Коллектив словесников нашей, 610-й Классической, гимназии г. Санкт- Петербурга проанализировал задания ГИА на предмет их соответствия современным нормам стилистики, грамматики, логики, наконец, здравому смыслу. Мы хотим показать, что уровень художественной выразительности текстов для пересказа, уровень тем для сочинения не просто далеки от совершенства, а вызывают недоумение.
Напомним, что дети за четыре часа должны письменно пересказать текст, который им прочтут, сократить его в соответствии с правилами сжатия (в получившемся изложении должно быть не менее 70 слов), ответить на вопросы по лексике и грамматике предложенного в заданиях текста и написать на его же основании сочинение-рассуждение  (тоже не менее 70 слов).
Мы знаем, как трудно научить детей понимать художественный текст. Детям неведомо значение многих слов, им трудно представить историко-литературный контекст, они просто не видят главной мысли рассказа, статьи, эпизода. Или видят что-то свое, далекое от авторского замысла. Мы, учителя-словесники, стараемся научить детей читать, выстраивать диалог с автором на основании понятого. И что же делает ГИА с этими приобретенными навыками? Объявляет их ненужными и даже вредными – с такими умениями ГИА не напишешь. В тестовой части есть задания, которые вроде бы настраивают детей на понимание, но отдельных коротких фрагментов или одного слова.
Авторская мысль в целом, вопрос: «О чем текст?» – вообще не должны интересовать ученика: ему следует выбрать из текста две иллюстрации (они называются «примеры-аргументы») к цитате о языке, взятой из какого-нибудь классика.
Предложенные тексты и темы сочинений к ним никак не связаны. Часто возникает ощущение абсурда.
Для примера мы приведем начальные фразы четырех текстов (просто в том порядке, в каком они напечатаны в сборнике «Русский язык. Тренировочные задания», составленном С. И. Львовой и Т. И. Замураевой (М., Эксмо, 2013)) и темы сочинений-рассуждений к каждому из них; затем приведем конечные фразы еще двух текстов и, соответственно, темы сочинений к этим текстам. По мысли Ю. М. Лотмана, начало текста характеризует причину его написания, а конец — цель высказывания. Итак, что же мы видим?
1. «Бабочки — самые красивые создания на Земле». Рассуждать же надо на тему «Нам дан во владение самый богатый, меткий, могучий и поистине волшебный русский язык» (К. Г. Паустовский).
2. «Каждый, кто любит Театр, знает, что только здесь происходит великое таинство живого общения со зрителем, что только здесь можно прикоснуться к Душе и достучаться до Сердца». Тема: «Русский язык достаточно богат, он обладает всеми средствами для выражения самых тонких ощущений и оттенков мысли» (В. Г. Короленко).
3. «Загрязнение — это нежелательное изменение физических, хи­мических или биологических характеристик нашего воздуха, земли и воды, которое может сейчас или в будущем оказывать неблаго­приятное влияние на жизнь самого человека, растений и животных. Загрязнители — это остатки всего того, что мы производим, исполь­зуем и выбрасываем». Тема — высказывание В. Г. Белинского: «Что русский язык — один из богатейших языков в мире, в этом нет никакого сомнения».
4. «Пока средневековые алхимики тщетно пытались получить заветный металл, в глухих лесах Заволжья русские мужики тво­рили иное золотое чудо». (Имеются в виду хохломские изделия). И тема:  «Язык — это история народа».(А. И. Куприн).
Начинаем цитировать концовки.
5. «За растения и животных некому заступиться, кроме нас, людей, которые вместе с ними населяют нашу прекрасную планету…». Под этой фразой, которая явно нуждается в редакторской правке, приведем тему сочинения: «Чем богаче язык выражениями и оборотами, тем лучше для искусного писателя» (из А. С. Пушкина).
6. «Произведения искусства умирать не должны! Ни при каких обстоятельствах, даже самых трагических! А трагедии в музейных залах, хоть и чрезвычайно редко, но происходят». И тема: «В каждом слове бездна пространства, каждое слово необъятно» (из Н. В. Гоголя).
Оставшиеся четыре варианта не лучше и не хуже предыдущих, но суть, наверное, ясна и так.
В других «тренировочных комплексах», также рекомендованных на сайте ФИПИ, тексты для анализа – отрывки из произведений В. Токаревой, Б. Васильева, А. Алексина, Л. Кассиля, других хороших писателей  ХХ века. И уж они никак не заслуживают, чтобы из их произведений механически выдергивались примеры метафор, риторических вопросов – всего того, что должно демонстрировать богатство, выразительность русского языка.
Небрежение чужой мыслью, неуважение к авторскому замыслу (или то самое НЕПОНИМАНИЕ его) наглядно иллюстрирует «творческая» часть заданий ГИА.
Вот вырубленная топором из контекста фраза Пушкина: «Чем богаче язык выражениями и оборотами, тем лучше для искусного писателя». Между тем она взята из его «Письма издателю», помещенного в третьем номере журнала «Современник» за 1836 год, подписанного псевдонимом и представляющего собой критику статьи Гоголя «О движении журнальной литературы», которая была напечатана в первой книжке «Современника». Языку посвящен целый фрагмент «Письма», привожу здесь лишь небольшую его часть: «Чем богаче язык выражениями и оборотами, тем лучше для искусного писателя. Письменный язык оживляется поминутно выражениями, рождающимися в разговоре, но не должен отрекаться от приобретенного им в течение веков. Писать единственно языком разговорным — значит не знать языка». Вообще говоря, этот фрагмент является эпизодом полемики первой половины XIX века относительно места и роли архаического и нового в литературном языке. Пушкин подразумевает, что для мастерства писателя благотворно, когда в его инструментарии есть и элементы книжного стиля, и разговорные конструкции, что речевое и грамматическое разнообразие служит стилистической выразительности литературного произведения, — для той эпохи мысль совсем нетривиальная.
Но что прикажете понимать под словосочетанием «выражения и обороты» девятикласснику, который видит только одно пушкинское предложение из всего фрагмента? Примеры чего он должен искать в тексте о беспечных людях, по вине которых горят леса? Дети поступят по инструкции: они решат, что «богатство» значит «большое количество», и будут выписывать номера предложений, в которых автором текста (не Пушкиным, заметьте) употреблено то, что ребенок решил считать «выражениями и оборотами»... Стоп! Достаточно двух примеров-аргументов из текста, гласит инструкция. Учитель изнутри нашептывает: «Много не пишите, ошибок наделаете. Главное, чтобы 70 слов было. Первая фраза сочинения должна содержать формулировку темы: „Я согласен с А. С. Пушкиным в том, что, чем богаче язык выражениями и оборотами...“ Первую фразу немного другими словами повторите в конце, это будет вывод. Абзацы, абзацы не забывайте! Просто считайте: тезис, два аргумента, вывод. Четыре абзаца. И нечего рассусоливать».
Да и не рефлексии от детей требуют составители ГИА, а, по сути, иллюстрации высказывания. В самом деле, как рассуждать на такие, например, темы: «Язык – это история народа» (А. И. Куприн), «На мысли, дышащие силой, Как жемчуг нижутся слова» (М. Ю. Лермонтов), «Разум неистощим в соображении понятий, как язык неистощим в соединении слов» (А. С. Пушкин). Попробуйте сами, уважаемые экзаменаторы, составители сборников, порассуждать на эти темы, да в объеме семидесяти слов? На примерах из текстов, не имеющих никакого отношения к сути высказывания?
Обучение школьников рассуждениям на темы, не содержащие проблем, сводится к натаскиванию. Детей учат: если тема про выразительность языка, ищи сравнения, олицетворения, восклицательные предложения и т. п.; если нужно доказать «бездну пространства в каждом слове», ищи многозначные слова...
Мы не хотим формировать у детей те умения, которые предлагают проверять составители ГИА: не понимать текст, а использовать его как иллюстрацию чужой отвлеченной мысли; имитировать рассуждение повторением одной и той же мысли, но разными словами.
Оставим вне поля нашей критики тестовую часть заданий – она в целом пригодна для экзамена, но «творческая» часть провоцирует детей на безграмотную демагогию, учит не уважать чужую мысль так же, как это делают авторы ГИА. Казалось бы, именно изложение должно проверить способность понимания текста, последовательного изложения мысли. Если мы от детей ждем подобных умений, то вправе требовать их и от экзаменаторов – составителей ГИА. И что мы видим?
В демоверсии на сайте ФИПИ размещен один текст для сжатого пересказа, 152 слова «по В. А. Сухомлинскому». Прочитав предложения на тему «Доброта» несколько раз подряд, мы не поверили, что ЭТО мог написать классик отечественной педагогики. Да, не великий стилист, да, человек своего времени, но не безграмотный схоласт, мыслящий штампами. Текст для сжатого пересказа, размноженный на разных сайтах, приведем здесь полностью.
«Без доброты — подлинной теплоты сердца — невозможна душевная красота человека. Добрые чувства должны уходить своими корнями в детство, и если упустить время, то их уже никогда не воспитаешь, потому что они усваиваются одновременно с познанием первых и важнейших истин.
Учить чувствовать и сочувствовать — это самое трудное, что есть в воспитании. Если ребенку безразлично, что происходит с его родными и близкими, что происходит с больными и бедными, с одинокими и обманутыми, — он никогда не станет настоящим человеком.
Добрые чувства, эмоциональная культура — это средоточие человечности. Сегодня, когда в мире и так достаточно зла, нам стоит быть более терпимыми, внимательными и добрыми по отношению друг к другу, по отношению к окружающему живому миру и совершать самые смелые поступки во имя добра. Следование путем добра — путь самый приемлемый и единственный для человека. Он испытан, он верен, он полезен — и человеку в одиночку, и всему обществу в целом». (По В. А. Сухомлинскому)
Откуда столько трюизмов, общих мест, почему нет развития мысли, почему автор «топчется» вокруг близких понятий?
Мы перечитали книгу В. А. Сухомлинского «Сердце отдаю детям» (Минск, 1992) и нашли те фразы, из которых грубо слеплен текст. Практически весь текст (кроме двух последних фраз) — это «сжатый пересказ» одной главы из книги, главы с говорящим названием «Забота о живом и прекрасном» (с. 53 — 59). Мы удивились, до какой степени надо не уважать детей и автора, чтобы выхолостить из умного, тонкого текста все живое, интересное и проблемное; видимо, компиляторы полагали, что ученик не сможет понять такую, например, мысль: «Я вспоминал сотни ответов мальчишек на вопрос: „Каким человеком тебе хочется стать?“ Сильным, храбрым, мужественным, умным, находчивым, бесстрашным... И никто не сказал: добрым. Почему доброта не ставится в один ряд с такими доблестями, как мужество и храбрость? Почему мальчишки даже стесняются своей доброты? Ведь без доброты — подлинной теплоты сердца, которую один человек отдает другому, — невозможна душевная красота. Я задумывался также над тем, почему у мальчишек меньше доброты, чем у девочек»? (с. 55 — 56) Так вот откуда «душевная красота», вот с какой по-настоящему интересной мыслью эта фраза связана. Нет, детям не понять! А что же с «корнями»? Вот и они: «...Добрые чувства должны уходить своими корнями в детство, а человечность, доброта, ласка, доброжелательность рождаются в труде, заботах, волнениях о красоте окружающего мира» (с. 58) Речь-то о красоте, об усилиях, затраченных ребенком на пути становления «доброго» человека. Очень хотелось понять, откуда родилась мысль о бесчувственном эгоистичном чурбане, который не сможет стать настоящим человеком? Похожую фразу в книге найти не удалось, что не удивительно: В. А. Сухомлинский не мог такого сказать, даже приблизительно. Нам кажется, что достаточно просто поставить рядом два отрывка о детском эгоизме: из Сухомлинского и из текста ГИА, «сжатого» авторами в соответствии с поставленными задачами, чтобы разница в самом отношении к ребенку, к целям воспитания, к тому, как детей учат понимать чужую мысль, стала очевидной. Сухомлинский: «Меня очень беспокоило равнодушие отдельных детей к живому и прекрасному в окружающем мире, тревожили поступки, свидетельствующие о непонятной с первого взгляда детской жестокости». Этот текст написан добрым человеком, который хочет воспитать в детях «душевную красоту» (с. 53). Текст ГИА: «Если ребенку безразлично, что происходит с его родными и близкими, что происходит с больными и бедными, с одинокими и обманутыми, — он никогда не станет настоящим человеком». Думаем, что комментарии излишни.
Ну и, наконец, подходим к концу, к недопустимому словосочетанию «самый приемлемый» (путь добра) — откуда это? Мы выяснили, что автор этой фразы никакой не Сухомлинский, а Д. С. Лихачев (цитата дана из предисловия к японскому изданию книги «Письма о добром и прекрасном»).
Дети не в состоянии понять, оценить живую мысль, им бы чего попроще, да про нравственность, да про духовность, чтоб воспитать в них… что? Лицемерие, конформизм, эстетическую глухоту? Наверное, не стоит приводить критерии оценки этой работы и микротемы, которые ученик должен выделить. Взрослые, не учителя русского языка, могут облегченно вздохнуть: не они в этом году будут писать ГИА.
Подготовка детей к ГИА на основе всех «тренировочных комплексов», включая демоверсию, ведет к профанации идеи образования и воспитания. Мы не можем пойти по такому пути, мы хотим пересмотра всего комплекса тренировочных заданий. За учителями-словесниками, по нашему мнению, должно остаться последнее слово в вопросе форм проведения ГИА, критериев оценки знаний.
Выводы о том, какой будет ГИА-2014, 15, 16, можно делать разные: кто-то предложит ввести сочинение, изложение, кто-то дорожит идеей тестовых заданий, но эти разногласия в нашем случае роли не играют. В том, что ТАКОГО ГИА и ТАКИХ экспертов, его составляющих, быть не должно, согласятся, я думаю, все. Мы хотим, чтобы за нами, учителями конкретных школ, в 2014 году сохранили право выбора: экзамен в формате ГИА, или школьное сочинение, или изложение.