Гл.2. Елец. Часть вторая.

Елец – большой город, который долгое время служил форпостом на южных границах Русского государства. У таких городов обычно сложные и драматичные судьбы – вот и елецкая история представляет собой серию катастроф: сожжение, разграбление и вновь отстраивание, и так десятки раз вплоть до Петровского времени. Для уяснения сути дела приведу фразу из журнала «Наука и жизнь» (речь о древней истории Ельца, о событиях 1238 года). «Направляясь ранней весной в степь для отдыха и пополнения, татаро-монгольская орда уничтожила Елец».

Бывало, впрочем, и так, что татары и русские вместе отбивались от какого-нибудь Мамая, с которым хан-союзник к тому времени успел поссориться. Инерция разрушений-обновлений города была, очевидно, настолько сильна, что зданий (в том числе культовых сооружений) допетровского и петровского времени в Ельце не осталось, а исторический центр – это застройка конца 19 – начала 20 века.

О былинных временах напоминает церковь с приделом, соединяющим двух святых воинов, которых в современной историографии принято разводить: Михаила Тверского и Александра Невского.  Это, на мой взгляд,  одна из самых оригинальных построек Ельца – в эклектичном стиле с элементами модерна.

К сожалению, именно эти элементы рассмотреть толком не удалось: церковь со всех сторон ограждена непролазными заграждениями, а на прямой вопрос: «Нельзя ли как-то пройти», был получен решительный отказ (конечно, надо было дождаться батюшки и его благословения, но мы пожалели времени). Всё-таки инерция «не пущать», перегородить забором почему-то необыкновенно сильна в русской провинции.  Пришлось фотографировать через решетку то, что влезло в кадр.

Интерьеры чрезвычайно интересны. Керамический иконостас, который удалось снять, конечно же, только с порога храма.

Росписи в притворе часовни нас пришарашили изрядно. Дело, конечно, не в изображениях в васнецовской стилистике, а в орнаментах, напоминающих гуманоидов с высунутым языком. Интересно, художник не видел этого, что ли?

О храме Елецкой иконы Божьей Матери нам прохожий рассказал легенду: купцы города Ельца (на чьи средства была построена церковь) предложили императору Александру III выложить пол церкви рублевыми монетами. Тот согласился, но поправил: в том случае, если монеты поставить на ребро. Впечатленные легендой, мы направились к собору и нашли его в самом деле красивым, мрачноватым, но интересным.

Совершенно ошеломили нас купола: такой креатив мог бы насмешить, но скорее, расстроил.

Почему кирпичный стиль надо было разбавить яркими шашечками, почему колокольню православного храма надо было расписать под домик для Карлссона? Неужели некому было сказать настоятелю, как это, вообще-то, безвкусно?

Одно из самых памятных мест Ельца – Знаменский монастырь. Елец -  видовой город, и его главные достопримечательности лучше смотреть издали. Так и женский монастырь на Каменной горе открывался нам постепенно, по ходу длинной улицы Ленина.

Женские монастыри, судя по моему опыту, гораздо менее благостные, чем мужские. А Знаменский монастырь (его история описана на http://sobory.ru/article/?object=06487) большую, насколько я понимаю, часть своего существования числился на полуофициальном или вовсе неофициальном положении. Чаще всего бывает так, что атмосферу места понимаешь сразу, и неизвестно, из каких «флюидов» она складывается.

В Знаменском мне сразу стало хорошо.  Мы увидели, как трудно, тяжело идет восстановление, как стараются монахини украсить пространство обители, сделать здесь райский сад. Мы направились к памятнику местночтимой святой Меланьи (фотографировать нельзя) и по пути остановились в изумлении: в птичнике с большими стеклянными окнами хорохорятся два павлина: один обычный, цветной, и другой – напротив – белый.  Брачная песня, самцы привлекают дам – неважно, что у них там происходит, но от картины нельзя оторвать глаз. Белый павлин – совершенное чудо природы – это ясно сразу.

Мы зависаем у птичника, и к нам подходит инокиня, пожилая женщина, она вступает с нами в разговор.  Увы, я не в силах воспроизвести её речь буквально, жаль, по многим причинам я и пересказать её толком не смогу, но этот разговор произвел на всех нас сильное впечатление. Белый павлин – птица из Африки, он не такой, как все.  Он благороднее, он ступает «будто пава, а как речь-то говорит…». Никогда не суетится, не мельтешит, уступает еду, если кто-то лезет вперед. Он издает звуки, такие чудные, он прижился у нас, ему тут хорошо. Белый павлин – птица во славу Божию. «Вы знаете, как нужно ухаживать за курами, чтобы они неслись и зимой?» - следующая тема разговора. «Нет, мы же городские жители. – Ну, сегодня городские, а завтра – Бог знает».  Далее следует чудный, плавный рассказ о курицах-несушках. Честное слово, я заслушалась. Наша собеседница послушание проходила птичницей, и мне совершенно понятно, как забота о птицах убедила эту женщину стать монахиней.  Далее мы встретились с ней у паперти храма. Инокиня долго рассказывала нам о драматической судьбе обители.  Мы вышли из Знаменского монастыря не то чтобы умиротворенные, но с полным ощущением значительности места, под обаянием  личности рассказчицы.
Не сомневаюсь в том, что Елец – мифологизированное пространство, и сильная его сторона – в преданиях и легендах, не «архивных», собранных когда-то и запечатленных в книгах, а живых, которые надо бы записать, собрать, исследовать.