От Пскова до Витебска. Ч.2. Себеж - небесный город (1).

Вообще-то наше путешествие было задумано мною прежде всего как купальное: плавательный сезон в нашем Поселке Лен. области, как правило, неприметен, пунктирен: он начинается где-то в середине июля и примерно тогда же заканчивается. Была мысль его продлить, поэтому я и выбрала «водные» города. К сожалению, всю неделю до последнего дня температура воздуха была вовсе не купальной, мы ходили в куртках, но запах, цвет (всегда разный) водной глади сопровождал нас всю поездку, и это оказалось очень важным.

"Два дня в Себеже делать нечего, - уверенно изрекла Галя (она присоединилась к нам именно в этом городке). - Тут три улицы с советскими названиями, никаких достопримечательностей, так что завтра можно валить». Все это было высказано нам по пути в гостиницу, куда мы направились после трехчасового переезда из Пскова на маршрутке. Мы вошли в номер на третьем этаже, высунулись как суслики в окна на крыше, увидели озеро, вдохнули его запах и одурели. Я поняла, что никуда отсюда в ближайшие два дня не уеду.

Я не помню такого городского запаха нигде. Боюсь, не смогу его описать, но он не просто банально чистый, нет – в нем есть первозданная, настоящая свежесть, её оттеняет легкий запах дыма от печного отопления. Озера совсем не заболочены, поэтому в воздухе не чувствуется специфического привкуса – только ветер и озерная вода. «Я – дышу», - эта полумысль постоянно возвращалась ко мне и нисколько не казалась тривиальной, метафора «пью воздух» почти не выглядит здесь иносказанием.

В Себеже отовсюду видна вода, с любого угла, с любого ракурса. Городок (всего-то около 6 тысяч жителей, даже не город, а ПГС) вытянулся между Себежским озером всего-то на километр, не больше, а чуть дальше, за Лениным по дороге назад около километра – другое озеро, Ороно. Здесь, по моим впечатлениям, очень простая озерная жизнь: рыбы много, её ловят прямо из огорода, то есть буквально, выращивают овощи-зелень.

Работы, конечно, нет, за нею надо ехать, поэтому летом - рыбаки, бабушки и дети, а зимой, боюсь, никого. Да, ещё очень много погранцов и таможенников – обе границы (с Латвией и Белоруссией) – рядом.

Вода – это жизнь, но одновременно с ней связаны и архетипические представления о смерти, поэтому образы всех «водяных» городов выплывали из нашего бессознательного: Жене, по-моему, вспомнился Китеж, мне Матёра, а Тонька удивила меня первым же вопросом экскурсоводу, ей явно не терпелось его задать: «А часто здесь бывают наводнения?». (Кстати, нет, редко).

С трудом могу представить себе самосознание местных жителей: читать историю края скучновато, потому как он без конца переходил из рук в руки, при одной жизни человека «национальность» города могла поменяться трижды (ВКЛ, Россия, Польша). С кем себежане себя идентифицировали – Бог весть.

Безусловно, особое значение имеет еврейская тема, не случайно негласным патроном города считается Зиновий Гердт (Залман Храпинович). Нам говорили, что только в старости он вспомнил, что из Себежа, из «небесного города», а до конца 90-х никто и не знал, что артист родился здесь. Помнили знаменитого шляпника (деда Гердта), говорили, заказы на шляпы приходили сюда из самого Пскова. В 20-х годах (по словам экскурсовода) семья Храпинович переехала в Москву, Зяме тогда было 7 лет от роду. Нам понравился памятник, средства на который собрали себежане, – любили они своего земляка.