Царь Давид, играющий на арфе

«Когда царь жил в доме своем, и Господь успокоил его от всех окрестных врагов его, тогда сказал царь пророку Нафану: вот, я живу в доме кедровом, а ковчег Божий находится под шатром. И сказал Нафан царю: все, что у тебя на сердце, иди, делай; ибо Господь с тобою. Но в ту же ночь было слово Господа к Нафану: пойди, скажи рабу Моему Давиду: так говорит Господь: ты ли построишь Мне дом для Моего обитания, когда Я не жил в доме с того времени, как вывел сынов Израилевых из Египта, и до сего дня, но переходил в шатре и в скинии?» (2 Цар. 7:1–6).

Давид окончил все свои войны, сражения и, наконец, поселился в Иерусалиме. И вот, на свой замысел построить дом Богу он получает отказ. Он – человек битвы, и его руки в крови. Но, как будто чтобы утешить Давида, Господь обещает:

«Когда же исполнятся дни твои, и ты почиешь с отцами твоими, то Я восставлю после тебя семя твое, которое произойдет из чресл твоих, и упрочу царство его. Он построит дом имени Моему, и Я утвержу престол царства его на веки. Я буду ему отцом, и он будет Мне сыном; и если он согрешит, Я накажу его жезлом мужей и ударами сынов человеческих; но милости Моей не отниму от него, как Я отнял от Саула, которого Я отверг пред лицем твоим. И будет непоколебим дом твой и царство твое на веки пред лицем Моим, и престол твой устоит во веки. Все эти слова и все это видение Нафан пересказал Давиду» (2 Цар. 7:12–17).

Бог обещает, что из рода Давидова произойдут цари Израиля, люди праведные и грешные. Грешных Он будет наказывать, но милость Свою не отнимет от рода. А милость состоит в том, что от Давида произойдет Мессия, Помазанник, Искупитель, Освободитель, Спаситель.

Впервые человечеству было возвещено о Мессии еще во времена Моисея. Во Второзаконии перед самой кончиной Моисея Господь говорит ему:

«Я воздвигну им Пророка из среды братьев их, такого как ты, и вложу слова Мои в уста Его, и Он будет говорить им все, что Я повелю Ему» (Втор. 18:18).

Но завет с Давидом привносит в завет Моисеев нечто новое. Закон дал заповеди. Их много, и в каждой есть свои ступени, поэтому в их исполнении можно совершенствоваться целую жизнь. Но здесь в это множество усилий вносится вектор, направление: все это надо делать ради Мессии.

Последние несколько столетий иудейские учителя говорят: заповеди надо исполнять с любовью, потому что, когда вы это делаете не как обязанность или долг, а с любовью, вы приближаете приход Мессии. В Талмуде есть замечательный рассказ. Великий праведник ходил по городу и встретил пророка Илию. Этот праведный раввин задает пророку всего один вопрос:

— Когда придет Мессия?

На что Илия отвечает:

— А Он уже пришел. Он стоит у городских ворот.

— Как мне его узнать?

— Он бинтует руки и ноги прокаженным, ты Его сразу узнаешь.

Этот праведник нашел Мессию, упал перед Ним на колени и спрашивает:

— Когда Ты придешь?

Мессия отвечает:

— Я приду сегодня.

Праведник бежит домой счастливый, готовится, ждет Его. Мессия не приходит. Через пару дней он снова встречает пророка Илию.

— Ну что, — спрашивает Илия, — встретил?

— Да, — говорит, — я Его видел. Но Он меня обманул: сказал, что придет, и не пришел.

Илия отвечает:

— Он давно пришел, но Он ждет, когда Его позовут.

Это ответ на вопрос, насколько для нас актуален завет с Давидом. Когда мы читаем Деяния апостолов и апостольские послания, то видим, насколько остра была жажда учеников Христовых Его скорого прихода в мир: «Ей, гряди, Господи! Маранафа!» «Приди скорей, приди сегодня, мы без Тебя больше не можем!»

Отказ от завета с Давидом – это отказ от веры в Мессию Грядущего. И тогда я не знаю, насколько мы христиане. Мы становимся просто традиционалистами – соблюдаем из века в век традиции, правила поведения: полагается крестить ребенка, в воскресный день ходить в храм, печь куличи на Пасху, перед иконой святителя Николая ставить свечки… А при чем тут Господь? При чем тут ожидание Его прихода?

Давайте спросим сами себя: насколько серьезное место молитва «Маранафа!» занимает в нашей жизни? К чему нас привел завет с Давидом? Куда сейчас направлен вектор нашей жизни и куда он должен стремиться?

Завет с Давидом – душа завета с Моисеем

Все помнят мысль апостола Павла: «Делами закона не оправдается пред Ним никакая плоть; ибо законом познается грех» (Рим. 3:20). Эта мысль очень глубокая и требует времени, чтобы стать не богословием, а практикой. Вот, прошла радость первых поколений израильтян, получивших и принявших закон Моисеев как дар. Прошло и исполнило свое предназначение поколение мужей, действующих силой веры в заповеди о взятии земли Обетованной.

А последующие поколения опытно познали на себе силу и власть греха: «Нет человека, который не грешил бы» (3 Цар. 8: 46). Тогда царю Давиду, который так остро и мучительно знал и переживал силу греха, а также невозможность своими силами избавиться от него, Господь открыл и вручил особый дар: именно от него произойдет Тот, Кто принесет в мир освобождение от греха.

Иисус очень часто в Евангелии именуется Сыном Давидовым. Похоже, что из всех титулов и обращений именно это было для Него важнее всего. Так к Нему обращались бедняки, для которых Он оставался единственной надеждой на спасение. Когда нет никакой надежды, кроме как на милость Его, всегда важно узнать или почувствовать, как Он Сам предпочитает, чтобы Его называли.

Например, когда Иисус, окруженный многими учениками и людьми, которые стремились понять, кто же Он, проходит мимо Иерихона, Он, конечно, все время занят очень важными делами: наставляет, отвечает на вопросы людей. А у дороги сидит нищий, больной, который не обращает внимания на ученую толпу и орет во всю глотку: «Иисус, Сын Давидов! помилуй меня» (Мк. 10:47). Ему говорят: «Что ты делаешь? Замолчи, неужели ты не видишь, люди разговаривают, а ты мешаешь!» У них там важные вопросы, а у него вопрос не важный, но жизненный: «Помилуй меня, исцели меня». И когда человек вот так кричит, Господь всегда приходит.

Завет с Давидом – это внутренний ресурс завета с Моисеем. Это не новый (по сравнению с Моисеевым) завет, а лишь его одухотворение, интимная душа завета с Моисеем. Господь не просто обещает не отнимать свою милость от Давида и его потомков вовеки. Он обещает, что престол Давида будет пред лицом Его. На языке Писания это означает, что Давид и потомки его являются орудием Господнего спасения. Господь избирает этот род для Своего непостижимого промысла: отныне он поставляется на особое, неповторимое во всей истории служение.

Этот завет был настолько удивительным, что Давид не мог скрыть, насколько он был поражен, когда Господь объявил ему об этом.

«И пошел царь Давид, и предстал пред лицем Господа, и сказал: кто я, Господи, Господи, и что такое дом мой, что Ты меня так возвеличил! И этого еще мало показалось в очах Твоих, Господи мой, Господи; но Ты возвестил еще о доме раба Твоего вдаль. Это уже по-человечески. Господи мой, Господи!» (2 Цар. 7:18–19).

Это не столько молитва, сколько крик радости, удивления, восторга и восхищения, который вырывается из самой глубины сердца человека.

«Что еще может сказать Тебе Давид? Ты знаешь раба Твоего, Господи мой, Господи! Ради слова Твоего и по сердцу Твоему Ты делаешь это, открывая все это великое рабу Твоему. По всему велик Ты, Господи мой, Господи! ибо нет подобного Тебе и нет Бога, кроме Тебя, по всему, что слышали мы своими ушами. И кто подобен народу Твоему, Израилю, единственному народу на земле, для которого приходил Бог, чтобы приобрести [его] Себе в народ и прославить Свое имя [и] совершить великое и страшное пред народом Твоим, который Ты приобрел Себе от Египтян, изгнав народы и богов их? И Ты укрепил за Собою народ Твой, Израиля, как собственный народ, на веки, и Ты, Господи, сделался его Богом. И ныне, Господи Боже, утверди на веки слово, которое изрек Ты о рабе Твоем и о доме его, и исполни то, что Ты изрек. И да возвеличится имя Твое во веки, чтобы говорили: «Господь Саваоф — Бог над Израилем». И дом раба Твоего Давида да будет тверд пред лицем Твоим. Так как ты, Господи Саваоф, Боже Израилев, открыл рабу Твоему, говоря: «устрою тебе дом», то раб Твой уготовал сердце свое, чтобы молиться Тебе такою молитвою» (2 Цар. 7:20–27).

Вот что может сделать человек. Давид был большой грешник: и руки в крови, и прелюбодеяние, и убийство. Он все это осознавал, как никто другой. Но он знал, что надо жить не этим, а Богом, и надо готовить сердце свое для Бога.

«Итак, Господи мой, Господи! Ты Бог, и слова Твои непреложны, и Ты возвестил рабу Твоему такое благо! И ныне начни и благослови дом раба Твоего, чтоб он был вечно пред лицем Твоим, ибо Ты, Господи мой, Господи, возвестил это, и благословением Твоим соделается дом раба Твоего благословенным во веки» (2 Цар. 7:28–29).

Эта молитва удивительна своей безыскусностью. Она вырвалось на одном дыхании – сердце было готово. Это великое чудо, которое нам сохранило Писание.

Плоды завета с Давидом

Бог подарил завет Давиду как вектор, как направление к Мессии. Только теперь появляется основание для возникновения пророческого мессианского движения. Если бы не было завета с Давидом, не было бы ни Исаии, ни Иеремии, ни Амоса, ни всех остальных пророков. Откровения тоже не было бы. Только теперь появляются основания возвещать о новом небе и новой земле. Это плод завета с Давидом. У ветхозаветной пророческой традиции, в самой ее глубине, проявляется тождественность содержания и смысла, которая так точно и просто выражена в проповеди последнего пророка этой традиции:

«Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф. 3:2).

Без этого завета невозможно представить жизнь и подвиг многих поколений ветхозаветных праведников. Именно ожидание Мессии составляло суть их подвига, именно оно давало им возможность жить в таких условиях, когда без такой надежды выжить было совершенно невозможно.

Наконец, не только зная о завете Давидовом, но и веря в и живя им, Симеон смог пронести через всю свою долгую жизнь подвиг веры. И в самом конце ее, увидев долгожданное обещанное Дитя, он воскликнул:

«Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром, ибо видели очи мои спасение Твое, которое Ты уготовал перед лицем всех народов, свет к просвещению язычников, и славу народа Твоего Израиля» (Лк. 2:29–32).