Блокада

Моя бабушка перед новым годом нашла по дороге с работы апельсин в сугробе.
Порезали мелко, корки ещё несколько раз заваривали.

Из сообщества Блокадная память.

Новый год отмечали и в блокадном Ленинграде. Для жителей осажденного города Новый год был очень важным рубежом — когда хотелось подвести итоги страшного 1941 года, когда надеялись, что впереди будет лучше, ведь хуже, как казалось, быть не может.

Владимир Кулябко: «...А теперь — ложиться спать в ледяную постель, конечно, не раздеваясь, и согреться. 12 уже пробило — настал 1942 год, и пусть он принесет немцам смерть, всем нам — победу, нашей семье — встречу весной здесь, в этой комнате, в которой я пережил дни, недели, месяцы кошмарной жизни Ленинграда конца 1941 года».

Галина Зимницкая: «Через несколько часов Новый год. Но ничто не напоминает об этом. Попив горячей воды с кусочком хлеба, наши домочадцы разошлись по своим комнатам. Я лежала в постели и вспоминала о довоенных новогодних приготовлениях...
Вот мы с мамой принесли домой большую пушистую елку. В квартире густо! запахло смолой. Обеденный стол сдвинут к стене и завален елочными игрушками. В муфточки, коробочки и сумочки засыпаем драже и театральный горошек. Шоколадные конфеты в нарядных фантиках вешаем на елку вместе с игрушками... Стоп!
Я вдруг вспоминаю, что большие длинные конфеты, похожие на хлопушки, сохранились из-за яркой красочной обертки. Их уже года два-три вешали на елку. В обертках была пастила, поэтому конфеты были легкими и не оттягивали елочные лапки.
И вот я осознала, что такое сокровище лежит в коробке с игрушками. С воплем «ура!» соскакиваю с постели, зажигаю коптилку, стаскиваю со шкафа коробку и добываю драгоценные конфеты. Их пятнадцать штук!
Мама и бабушка радостно удивляются. Дядя Миша проснулся, но еще не понимает, что случилось. Я ему объясняю. Одеваемся и садимся за стол. Трофимовна отдает нам свой последний чай. Всем досталось по три конфеты!
— Давайте съедим их сегодня все!..
Сашета, экономная, как всегда, две конфеты убрала в буфет.
Хоть пастила высохла в сухарик, все равно вкусно. И по-праздничному.
Горит керосиновая лампа. С Новым 1942 годом! С новыми нашими победам на фронте! Сейчас все хотят только этого. Это первое и главное пожелание друг другу».

Феодосий Грязнов: «Канун Нового Года. Будем встречать дома, чем Бог послал… Перед каждым тарелка с настоящей мясной без дуранды котлеткой и гарнир — вермишель и манная каша — остатки крупы, припасенной Лелюшей к встрече. Затем, о, диво, по тарелочке киселя из сушеной черники, мне двойная порция — Лелюшины проделки — и к чаю, самовар подан без десяти двенадцать, по пятнадцати лепешечек с мятой. Какие яства, какое пиршество.
Ровно в двенадцать поднимаем по рюмке, поздравляем друг друга, желаем прежде всего жизни всем нам, всем близким. Желаем, чтобы дни кошмаров ушли, сгинули навсегда.
Слезы у Лелюшки, у Ируськи. Мы с Шуренком сдерживаемся. Мысленно поздравляю Гуляшку, карточка кот[орой] на столе передо мною, и всех отсутствующих дорогих мне людей.
До двух часов сидим за столом, слушая по радио речь, начавшуюся ровно в 12 ч., председателя] Ленинградского] исполкома тов. Попкова, вселившую в нас еще большую уверенность на скорую, счастливую жизнь, командиров речи, бойцов, приехавших с передовых поздравить ленинградцев, а затем новогодний концерт.
Счастливые и тем, что сытно встретили Новый год, и перспективами на будущее, и тем, что налета не было, видимо, наша авиация зорко охраняла подступы к Л[енин]граду, мы в третьем часу ложимся в свои холодные постели, полные радужных надежд на будущее, на завтрашний день, сулящий нам принести дополнительную норму».

Иван Фирсенков: « Последний день несчастного 1941 г. Сегодня встреча Нового года, ну и что, будем встречать Новый год за тарелкой супа в столовой, т.е. нормально, без всяких тостов… Что-то нам сулит новый год? Много жертв еще унесет война, голодовка. Но что делать, нужно бороться и победить, как немцев, так и трудности жизни, голод, холод, отсутствие энергии и т.д. Будем надеяться, что 1942 г. даст нам полную победу над врагом, и восстановится нормальная жизнь большого культурного города. И так, с Новым годом, с новым счастьем, с новыми победами впереди!».

Иван Жилинский: «Настал последний день 1941 г. Этот год для меня самый тяжелый в жизни. Встреча этого года у меня была не в настроении. Встречали мы его в кровати, засыпая в то время, когда Оля с Ольгой и мамой у себя в комнате встречали его отдельно. Я тогда был несколько обижен поведением в тот весь день моей сестры Ольги. Уже днем 31/XII 1941 г. было ясно, что Новый, 1942 год будем встречать отдельно. Мы же решили наконец никаких затрат не делать, ничего к встрече Нов. года не покупать и провести вечер встречи обычно, как и каждый день. Даже более того, я улегся спать, в виде демонстрации, несколько ранее обычного, т. е. в 11 ½ час. вечера. Таким образом мы провожали 41 год и встречали 1942 г. без надежд, без веры во что-то лучшее, без желания отметить, задобрить Новый, 1942 год и пожелать себе лучшего и в настроении, в вере в лучшее».

Ксения Ползикова-Рубец: «Мы решаем встречать Новый год и подумать в эту ночь о наших близких. В маленькой кастрюльке, которая когда-то служила годовалому Борису, варю пшенную кашу. Могла ли я думать в те дни, что эта голубая кастрюлька с петушками доживет до времени, когда Борис на фронте, а я здесь и так близка к смерти!
Не надо об этом думать, а сегодня в особенности!
Надо жить и сегодня встречать 1942 год. Он должен быть счастливее уходящего.
Обшариваю ящик буфета и нахожу чуточку корицы и несколько сухих груш. Все это идет в кашу. Жира и сахара у меня нет.
На столе кусок сыра, полученного вместо масла, и пол-литра портвейна, выданного по карточке.
Стол накрыт белой скатертью, и на нем моя лучшая посуда. Холодно.
Нам грустно, и мы долго не засиживаемся.
Наступает 1942 год.
Надо работать!».

Анатолий Забелин: «Все эти дни (новые года) я встретил более или менее сносно. Всегда в кругу родных и близких друзей. Сегодня будут встречать один. Тоскливо… Ровно в 12 начался снова обстрел, первый в 12 ровно, остальные с интервалом 3-5 минут. Ложатся где-то далеко. И то счастье под Новый год. Ура! Ура! Ура! Начался 1942 год. Пусть он будет счастливым и лучше, чем конец 1941 года. Остальное завтра. Я сравнительно сыт и немного пьян. И поэтому хочу счастья в 1942 году».