Просветите меня
История флюорографии
Архив с изображениями из публикации: https://disk.yandex.ru/d/nZkTR-uAm9lTPw
В 1950-1960-х годах в СССР существовало такое необычное культурное явление, как «Джаз на костях». Это была «живая музыка» в самом прямом смысле слова. Музыкальные композиции, благодаря меломанам-энтузиастам, записывались не на привычные виниловые пластинки, а не рентгеновские снимки. Идеология СССР запрещала распространять музыку западных исполнителей, а производство грампластинок жёстко контролировалась «Мелодией». Поэтому любители всего западного нашли весьма оригинальный способ — вместо виниловых пластинок, нелегально записывать музыку на рентгеновские снимки.
Всего полтора рубля в тихой подворотне и изголодавшийся по запрещенным рок-н-роллу и джазу слушатель, наслаждался «Битлами», Фрэнком Синатрой или Александром Вертинским прямо из чьих-то кистей рук или позвоночника. Пусть недолго и с довольно низким качеством (такие «пластинки» быстро портились и звучали с дефектами), но зато с гарантией!
— Виктор Цой, «Когда-то ты был битником»
Как видно, медицина в своей истории не только спасала жизни людей, но и заставляла музыку звучать, породив целый культурный «феномен». К тому моменту флюорография (от лат. fluor – течение, поток и греч. graphō писать, изображать), как метод диагностики, уже прочно вошла в медицинскую практику. Но с чего же начиналась ее история?
126 лет тому назад, 8 ноября 1895 года немецким физиком Вильгельмом Конрадом Рентгеном (Wilhelm Conrad Röntgen, 1845 — 1923) были открыты неизвестные лучи, названные ученым Икс-Лучами (X-Rays). Это было поразительное открытие, продвинувшее вперед не только медицинскую науку, но и в технике, технологии, промышленности, и даже в культуре (реставрация картин)
Рентген был одним из тех великих ученых, не окончивших школу. Правда, в отличие от Альберта Эйнштейна, Рентгена вышвырнули не за плохие оценки, а за нарушение дисциплины.
У Рентгена обнаружили очень злорадную карикатуру на одного из педагогов, автора которой он выдать отказался, за что и был отчислен из учреждения. Без школьного аттестата поступить в университет было нельзя. Однако, никто не запрещал посещать лекции, что Рентген успешно и делал до того момента, пока не узнал, что в Швейцарии для поступления в ВУЗ не требуется школьного аттестата — достаточно лишь пройти небольшое собеседование и сдать экзамены. Ректор Политехнического университета Цюриха в процессе собеседования был настолько поражен знаниями и эрудицией Рентгена, что разрешил молодому гению поступление без экзаменов. К 24 годам, блестяще закончив университет, Рентген получает диплом инженера и начинает путь к своему великому открытию.
Уже будучи ректором Вюрцбургского университета, Рентген любил задерживаться в лаборатории до поздней ночи. Именно ночью, когда уже все ассистенты ушли домой, ученым были открыты рентгеновские лучи в ходе эксперимента с катодной трубкой. Последующие исследования показали, что неизвестные лучи способны проникать через многие непрозрачные материалы и предметы.
В медицинской среде открытие Рентгена вызвало сенсацию. Еще бы, ведь теперь стало возможным заглянуть внутрь человека без хирургического вмешательства. Кроме диагностики переломов и травм, открытие Рентгена стало переломным в истории диагностики и лечения туберкулеза — этого опаснейшего и, в то время, трудно диагностируемого, на ранних стадиях, заболевания. Так что медики были одними из первых, кто широко ввел рентгенологические исследования в практику.
Икс-лучи тогда многими воспринимались не иначе, как натуральная магия. И тем удивительнее, что эту «магию» Рентген сумел описать с поистине «магической» краткостью и точностью. Первый доклад «О новом виде лучей» был им сделан 28 декабря 1895 года на заседании Физико-медицинского общества. Вторая публикация появилась 16 марта 1895 года, а третья в мае 1897 года. Все эти сообщения по своему совокупному объему занимали лишь три печатных страницы. Последующие попытки коллег Рентгена хоть как-то уточнить или дополнить его исследования, были бесполезными. Уже утративший интерес к лучам Рентген лишь скромно отвечал на это — «Друзья, я уже все написал, не тратьте зря время». Даже сегодня об Икс-лучах не написано ничего нового.
«Друзья, я уже все написал, не тратьте зря время»
Вильгельм Рентген
Рентген отказывался хоть как-то патентовать свое открытие, отказывался от высоких должностей и дворянского звания. И особенно Рентген сокрушался, когда лучи называли его именем. Исключительная скромность!
Вклад Ренгтена в науку был поистине неоценимым. Он принадлежал к тому типу ученых, которые бескорыстно работали исключительно во имя блага человечества, не прося ничего взамен.
«Изобретения и открытия принадлежат человечеству, и их использование не должно регулироваться с помощью патентов и лицензий» — Вильгельм Рентген
«В знак признания исключительных услуг, которые он оказал науке открытием замечательных лучей, названных впоследствии в его честь» — так звучало обоснование первой Нобелевской премии по физике, врученной Рентгену. От участия в торжественной церемонии вручения Нобелевской премии, Рентген отказался, сославшись на занятость, поэтому премию ему прислали по почте.
Во время Первой Мировой войны, когда правительство Германии обратилось к своим гражданам с просьбой о материальной помощи, Вильгельм пожертвовал не только все свои сбережения, но и всю Нобелевскую премию.
Итак, Икс-лучи были открыты и приняты «на ура» медиками. Все что оставалось — совершенствовать методы исследования. Врачи умели хорошо отличать на снимках переломы костей, но вот с визуализацией желудка, бронхов и мочевого пузыря были трудности. Эта проблема решилась в 1921 году благодаря… ошибке студента. Дело было во Франции, в отделении хирургии парижской больницы Некер. Заведующий терапевтическим отделением, профессор Жан-Атанас Сикар (Jean-Athanase Sicard, 1872 —1929) применял для лечения болей липиодол — раствор йода в опийном масле.
Студенту клиники Жаку Форестье поручили ввести два кубика липиодола пациенту, страдающему остеохондрозу, а затем доставить его на ренген. Студент ввел раствор, да не туда! Раствор йода попал в эпидуральное пространство спинного мозга больного. Испугавшись, студент побежал доложить о своей ошибке профессору Сикару. Пациент себя чувствовал хорошо, поэтому ему решили ничего не говорить и отправили на рентген.
Во время рентгена Сикар удивился. На снимках, в местах уколов, были отчетливо видны светящиеся «дорожки», идущие вдоль главных нервов. Подвигав стол с пациентом, Сикар обнаружил на экране аппарата капельки масла, опускающиеся по позвоночному каналу.
Так, благодаря нелепой студенческой ошибке, у врачей появился контраст. Теперь стало возможным визуализировать на снимках не только спинно-мозговой канал, но и желудок, бронхи, матку и мочевой пузырь. Липиодол в качестве контрастного препарата широко применяется и сегодня.
Несмотря на то, что к началу 20 века аппараты для рентгенографии были уже достаточно распространены, сам метод исследования был достаточно дорогим. Снимки стоили недешево, а просвечивание пациента на большом экране требовало присутствия квалифицированного врача. Уже через год, после открытия Икс-лучей у медиков возникла идея «просветить» всех больных туберкулезом, затем поместить в клиники и вылечить. Сначала попробовали на военных, но быстро поняли, что это просто опустошит государственную казну.
Во времена Первой Мировой Войны туберкулез был настоящим бедствием, выводя из строя солдат целыми гарнизонами. Чахотка быстро распространялась среди молодых людей, уже в самом начале войны поразив 1% войск. Да и в тылу было далеко не все в порядке, ведь массово возвращающиеся с полей сражений фронтовики исправно заражали население своих городов.
Итак, метод ранней диагностики туберкулеза в виде рентгенографии был достаточно хорошо изучен, но не подходил для массового применения из-за дороговизны. Срочно требовалась инновация. И она нашлась благодаря бразильскому врачу Маноэлю Абреу (Manuel Dias de Abreu, 1894 – 1962). В истории медицины отыщется немало биографий великих врачей, ставшими врачами по чистой случайности. Абреу же получил медицинское образование сознательно, но… ради статуса. Он был совершенно заурядным врачом из бедной Бразилии — его больше интересовали гуляния и поэзия, нежели медицинские науки.
В 1914 году, перед самой войной, Абреу переехал с семьей в Париж, где планировал посещать лекции французских профессоров. К сожалению, весь цвет парижской медицины отправился на фронт, поэтому молодой Маноэль заскучал и загулял, окунувшись в водоверть французской богемы.
Впрочем, о медицинской науке Абреу вовсе не забывал, ассистируя хирургам в операционной. Чем оказывал последним незаменимую услугу, так как толковых ассистентов в военное время сильно не хватало.
В один из дней 1915 года, Абреу попросили доставить документы в центральную больницу Отель-Дьё. Документы у молодого человека принял никто иной, как сам Огюстен Николя Жильбер — врач, описавший врожденную желтуху, в честь которого и названо заболевание «синдром Жильбера». Жильбер предложил Абреу осмотреть одного пациента, близкого друга Жильбера. К сожалению в процессе осмотра врачам не удалось определить заболевание, поэтому Жильбер попросил Абреу сопроводить пациента на рентген.
Едва Абреу взглянул на снимок, как тут же определил туберкулез и пиопневмоторакс. Снимок потряс молодого бразильского ученого — ведь сколько тайн человеческого организма можно открыть, благодаря волшебным лучам. С этого момента Абреу стал вовсю изучать новую технику. Да столь успешно, что уже через год Жильбер сделал его начальником рентгенологической лаборатории при больнице.
Чуть позднее Абреу познакомился с рентгенологом Эдме Гиймино, который пожаловался на эпидемию туберкулеза на фронте и особенно сетовал на катастрофическую нехватку рентгеновской пленки и фотобумаги. Доктор Геймино пытался фотографировать рентгеновские снимки на камеру, чтобы затем изучать их в спокойной обстановке (фактически озвучивалась сама суть флюорографии). Однако, снимки выходили слишком темными и низкого качества. Эта беседа с коллегой, запомнилась Абреу на всю жизнь. Но особенно запомнилась идея съемки рентгеновских снимков на камеру. Оставалось лишь воплотить ее в жизнь.
Спустя 10 лет отсутствия на родине, Абреу возвращается в родной Рио-де-Жанейро. В городе тогда вовсю разворачивалась кампания по борьбе с туберкулезом. Самое печальное для Абреу было то, что болезнь настигала маленьких детей. Изучая множество рентгеновских снимков, Абреу с ужасом обнаружил, что туберкулезом болен каждый пятидесятый ребенок. В какой-то момент понял, что традиционный метод рентгенографии его не устраивает — получается слишком медленно, а поток пациентов, нуждающихся в исследовании никак не иссякает.
Тут очень кстати появились цинк-кадмий-сульфидные экраны, светящиеся ярким зеленым цветом в икс-лучах. Фотопленка Agfa, помещенная в простую камеру Leica, позволяла с таких экранов получать снимки высокого качества. Можно попробовать это совместить!
Абреу кустарным образом сконструировал первый флюорограф, поместив фотокамеру в 60 см от экрана и закрыв объектив длинным тубусом, защищающим от бокового света. Это было поразительно — снимки получались абсолютно отчетливыми! В результате Абреу удалось за чуть более 10 дней просмотреть снимки 760 человек и 42 из них, обнаружить скрытый туберкулезный процесс. Так родилась флюорография, которая оказалась не просто быстрее дешевле рентгеновских снимков, но и в 20 раз дешевле.
Сконструированный Абреу флюорограф был высоко оценен компанией Siemens. Дочерняя фирма компании Siemens в Бразилии организовала серийное производство флюорографов, создаваемых по эскизам Маноэля Абреу.
К 1945 году, смертность от туберкулеза в Рио-де-Жанейро стала значительно падать. Через флюорограф, к тому моменту, прошло более 1 млн жителей Рио — это почти половина населения города. Казалось бы, подобные достижения делают получение Нобелевской премии в области физиологии и медицины лишь простой формальностью. Но, несмотря на неоднократные номинации, Абреу так и не получил заветной медали. А родная Бразилия так и не организовала своё производство флюорографов, импортируя их из Европы и США.
Но флюорография постепенно вытеснила рентгенографию, став одним из основных массовых методов инструментальной диагностики и исследования организма человека. Особенно, когда речь идет о раке и туберкулезе. Так, только за 2017 год в одной лишь Москве провели более 7 млн флюорографий.
К сожалению, в последние годы заболеваемость и смертность от туберкулеза неуклонно растут. В 2018 году, по данным ВОЗ, туберкулез был выявлен у 10 млн человек во всем мире. И еще 1.5 млн человек скончались. Флюорография является довольно старым методом исследования, но при выявлении туберкулеза на ранних стадиях, она наиболее эффективна и будет оставаться таковой еще долгие годы.