Родители вместе с детьми. Глава из книги "Как говорить, чтобы подростки слушали"

Ваш ребенок делает первые шаги на пути к карьере. Очень ответственный период, правда? Именно на старте мы, родители, даже из лучших побуждений можем легко отбить у него желание продолжать или вызвать реакцию "от обратного" своми неловкими советами или требованиями. Как же говорить с ним так, чтобы он слышал?

Адель Фабер и Элейн Мазлиш — одни из самых известных в мире специалистов по общению с детьми, авторы бестселлеров, ставших классикой литературы по воспитанию. Их методика основана на профессиональном и личном опыте: большое количество наглядных примеров и практических советов, понятные диалоги, забавные комиксы. Благодаря Фабер и Мазлиш миллионы родителей научились правильно общаться со своими детьми и легко решать проблемы, возникающие в процессе воспитания.

Сегодня мы публикуем отрывок из книги, который имеет непосредственное отношение к теме нашего канала - профориентации.

Вместе с родителями

Сегодня мы впервые собрались все вместе. Пока семьи входили в комнату и рассаживались, в воздухе висело напряжение. Никто не знал, чего ожидать от этой встречи, и меньше всех знала об этом я. Будет ли сковывать родителей присутствие детей? Смогут ли дети говорить откровенно, зная, что за ними наблюдают родители? Смогу ли я помочь обоим поколениям не ощущать неудобства в присутствии друг друга?

Поздоровавшись со всеми, я сказала:

«Сегодня мы собрались, чтобы посмотреть, каким образом можно разговаривать и выслушивать друг друга, чтобы это шло на пользу всем членам семьи. Конечно, на первый взгляд, ничего сложного в этом быть не должно, тем не менее иногда делать это очень трудно. Как правило, это происходит потому, что все люди, составляющие семью, совершенно разные. Все мы уникальны как личности. У нас разные интересы, разная температура тела, разные вкусы и разные потребности, которые нередко вступают в противоречие и сталкиваются друг с другом. Стоит провести некоторое время в любом доме, как обязательно услышишь диалоги следующего содержания:

В годы юношества наших детей могут появиться новые разногласия. Родители хотят обезопасить их, защитить от опасностей внешнего мира. Но подростки очень любопытны и ищут возможности исследовать мир.

Большинству родителей хочется, чтобы дети согласились с их пониманием того, что такое хорошо и что такое плохо. Некоторые подростки ставят эти идеи под сомнение и хотят понимать хорошее и плохое так же, как это делают их друзья.
Даже этого уже достаточно, чтобы поддерживать в семье напряженную атмосферу, а ведь надо еще защитить от опасностей внешнего мира. Но подростки очень любопытны и ищут возможности исследовать мир.

Даже этого уже достаточно, чтобы поддерживать в семье напряженную атмосферу, но ведь надо еще принимать во внимание и тот факт, что на родителей в нынешние времена давит небывалый ранее стресс и огромное количество дел».

«Да, это действительно так!» – воскликнул Тони.

«Но и на молодежь в нынешние времена давит небывалый ранее стресс и огромное количество дел», – пробормотал сидящий рядом с Тони подросток.

«Ага, точно», – хором подтвердили остальные дети.

Я засмеялась.

«Итак, нет никакой загадки в том, – продолжила я, – почему члены одной семьи, любя друг друга, могут и расстраивать, и раздражать, и даже время от времени по-настоящему злить друг друга. Так что же мы можем сделать с этими негативными чувствами? Иногда они просто выплескиваются наружу. Я ловлю себя на том, что говорю своим детям: «Почему ты все время так делаешь?»… «Жизнь тебя ничему не учит!»… «Да что с тобой такое происходит?» и слышу, как мои дети говорят мне: «Это глупости!»… «Так нечестно!»… «А вот мамы моих друзей всегда им это разрешают…»

Представители обоих поколений улыбнулись, узнавая ситуации.

«Тем не менее, – продолжала я, – произнося эти слова, мы все в глубине души осознаем, что такие разговоры только еще больше злят нашего собеседника, заставляют занимать оборонительную позицию и лишают его способности даже просто прислушиваться к нашей точке зрения».

«Вот почему, – вздохнула Джоан, – мы иногда скрываем свои чувства и молчим… просто чтобы сохранить мир в семье».

«И иногда, – согласилась я, – решение «промолчать» – это очень неплохая мысль.

По крайней мере, так мы не испортим ситуацию еще больше. Но, к счастью, молчание – это не единственный вариант поведения. Обнаружив, что нас раздражает или расстраивает кто-то из членов семьи, мы должны остановиться, сделать глубокий вдох и задаться самым важным вопросом: Каким образом можно искренне выразить свои чувства, чтобы другой человек считал для себя возможным выслушать меня и даже задуматься о том, что я хочу ему сказать?

Я знаю, что такая задача требует немалых усилий. Ведь это значит, что нам необходимо принять осознанное решение не сообщать собеседнику о том, что не в порядке с ним или с ней, а говорить только о себе… о том, что ты чувствуешь, чего ты хочешь, что тебе не нравится или что нравится».

Здесь я на мгновение замолчала. Родители уже много раз слышали, как я говорю на эту тему. Но дети услышали об этом впервые. Некоторые из них уставились на меня с вопросительным выражением на лице.

«Сейчас я раздам вам несколько простых картинок, которые проиллюстрируют то, о чем я говорила, – сказала я. – По моему мнению, они показывают способность как родителей, так и детей-подростков либо еще больше разжечь конфликт, либо погасить его. Рассмотрите в ближайшие несколько минут эти примеры, а потом скажите мне, что вы о них думаете».

Вот какие рисунки я раздала группе.

Я наблюдала, как участники группы изучают рисунки. Через несколько минут я спросила: «Ну, и что вы думаете?»

Сын Тони Пол ответил первым. (Да, высокий, худой парнишка был сыном Тони.)

«Я думаю, тут все правильно, – сказал он, – только когда я злюсь, я мало думаю о том, что можно говорить, а чего нельзя. Я просто срываюсь и выдаю все, что накипело».

«Ага, – согласился Тони, – тут мы похожи. Очень импульсивные…»

«Я понимаю, – сказала я, – что очень сложно думать или действовать в рациональном ключе, когда ты сердишься. Бывало, мои собственные дети настолько бесили меня своими выходками, что я начинала кричать: «Сейчас вы меня так разозлили, что я просто не знаю, что могу сказать или сделать! Держитесь-ка от меня подальше!» Мне думалось, что так было безопаснее для них, а у меня появлялось время немного остыть».

«А потом что?» – спросил Тони.

«А потом я отправлялась на пробежку вокруг квартала или вытаскивала пылесос и убирала весь дом… то есть бралась за любую физическую работу, делала все, чтобы только находиться в движении. А вам что помогает остыть, когда вас очень сильно рассердили?»

На некоторых лицах появились робкие улыбки. Первыми среагировали дети:

«А теперь представьте, – сказала я, – что вы уже сделали то, чем обычно утихомириваете свою ярость, и уже способны вести себя немного более позитивно. Можете ли вы это сделать? Можете ли вы сказать другому человеку, чего вам хочется, какие чувства вы испытываете или что вам сейчас необходимо, вместо того чтобы бросаться обвинениями и возлагать на собеседника вину за то, что произошло? Конечно, можете. Но для этого надо немного подумать, да и попрактиковаться заранее тоже будет полезно.

В рисунках, которые я вам только что раздала, использованы примеры из моей собственной семейной жизни. Теперь я хотела бы попросить вас попытаться вспомнить какие-нибудь домашние события, доставляющие вам беспокойство, вызывающие у вас раздражение или огорчение. Пожалуйста, записывайте их, как только они придут вам в голову».

Участников группы, казалось, удивила моя просьба. «Это может быть какое-то серьезное или совсем незначительное событие, – добавила я, – то, которое уже произошло, или даже то, которое, по вашим преставлениям, еще только может случиться».

Родители и дети переглянулись, словно стесняясь друг друга. Кто-то хихикнул, и через несколько мгновений все начали писать.

«Сейчас, когда вы сосредоточились на проблеме, давайте опробуем два разных способа реагирования на нее. Сначала запишите те свои слова, которые могут только ухудшить ситуацию, – здесь я сделала паузу, чтобы все успели записать, что хотели. – А теперь те возможные свои слова, которые могли бы дать другому человеку возможность услышать вас и рассмотреть вашу точку зрения».
Комната погрузилась в тишину, пока люди выполняли данное мною задание. Когда все вроде бы закончили, я сказала: «А теперь возьмите каждый свой листочек и пересядьте так, чтобы рядом с каждым из вас оказался не ваш родитель и не ваш ребенок».

Спустя несколько минут общей неразберихи, сопровождаемой звуком передвигаемых стульев и выкриками «А мне так и не досталось ребенка!» или «Кто хочет быть моим родителем?», участники группы наконец нашли себе новых партнеров и расселись.

«Теперь, – сказала я, – мы готовы приступить к первому этапу. Пожалуйста, по очереди зачитывайте друг другу свои противоположные по характеру высказывания и следите за реакцией партнера. А потом мы обо всем этом поговорим».

Люди некоторое время не решались начать упражнение. Разгорелись длинные споры о том, кто будет начинать сценки. Но как только все решения были приняты, как родители, так и подростки увлеченно взялись исполнять свои роли.

Поначалу они негромко разговаривали друг с другом, но постепенно ожили и стали вести себя более шумно. Всеобщее внимание привлекла шутливая битва между Майклом и Полом (сыном Тони).

«Ладно, сдаюсь, – сказал Майкл. – Теперь давайте я попробую второй способ».

Он глубоко вздохнул и сказал: «Сынок, я тут подумал… Я все время пристаю к тебе, чтобы ты начинал делать домашнее задание раньше, так мне казалось правильным. Но с этого момента я буду доверять тебе и позволю начинать работать с домашним заданием в подходящее, по твоему мнению, время. Все, что я прошу от тебя, это доделывать его в половину десятого или, самое позднее, в десять, чтобы у тебя оставалось достаточно времени на сон».

Пол расплылся в широченной улыбке. «Эй, «папа», так-то будет лучше! Мне это понравилось».

«То есть у меня получилось!», – с гордостью произнес Майкл.

«Ага, – ответил Пол, – и ты увидишь, что и у меня все получится. Я буду делать уроки вовремя. Тебе не придется напоминать».

Постановка, зрителями которой только что стала вся группа, словно встряхнула людей и сильно оживила обстановку. Прочитать вслух свои контрастные высказывания вызвались сразу несколько команд из родителей и детей. Мы все подались вперед и принялись внимательно слушать.

Родитель (обвиняя):
«Почему тебе обязательно нужно со мной спорить, когда я прошу тебя что-нибудь сделать? Ты ни разу даже не подумала предложить свою помощь. Я от тебя только и слышу: «Почему я? Почему не он? Я же занята…»

Родитель (описывая чувства): «Ненавижу ввязываться в споры, когда прошу помощи. Как бы я была счастлива услышать: «Мамочка, ни слова больше. Считай, я уже все сделала».

Подросток (обвиняя):
«Ты почему не передавала мне сообщения? И Джессика, и Эми сказали, что звонили, а ты мне не сказала. Теперь я пропустила игру, и все это из-за тебя!»

Подросток (описывая чувства):
«Мам, мне так важно получать все оставленные сообщения… Я пропустила игру, потому что ее перенесли на другой день, а я узнала об этом слишком поздно».

Родитель (обвиняя):
«От тебя только и слышишь: «Дай мне… Купи мне… Отвези меня туда… Отвези меня сюда…» Что только для тебя не делай, тебе все мало! И ты мне хоть раз спасибо сказал? Нет!»

Родитель (описывая чувства):
«Я с радостью готов помочь тебе при любой возможности. Но когда я помогаю тебе, мне бы хотелось слышать хоть слово благодарности».

Подросток (обвиняя):
«Почему ты не можешь вести себя, как другие мамы? Всем моим друзьям разрешают самим ходить в торговый центр. А ты ко мне относишься, как к маленькой».

Подросток (описывая чувства):
«Терпеть не могу сидеть в субботу вечером дома, когда все мои друзья и подруги развлекаются в гипермаркете. Мне кажется, что я уже достаточно взрослая и в состоянии сама о себе позаботиться».

Лора, слушавшая с особенным интересом, потому что последние заявления зачитывала ее собственная дочь, внезапно завопила:
«О нет, Келли Энн! Мне не важно, что и как ты скажешь, но я не собираюсь на ночь глядя отпускать тринадцатилетнюю девочку в торговый центр. Я же не сумасшедшая… в мире нынче такое творится!»

Келли покраснела. «Мам, пожалуйста, перестань», – взмолилась она.

Нам всем потребовалось несколько мгновений, чтобы сообразить, что вроде бы обычное практическое упражнение для группы вскрыло вполне реальный на текущий момент времени конфликт между Лорой и ее дочерью.

«Я что, неправа? – спросила меня Лора. – Даже если она будет в компании своих друзей и подруг, они все равно всего лишь дети. С моей стороны совершенно безответственно позволять юным девчонкам разгуливать по ночам по гипермаркету».

«Мам, никто нигде не разгуливает, – запальчиво возразила Келли, – мы идем в кафе. Кроме того, там совершенно безопасно. Вокруг же все время толпа народа».

«Ну что же, – сказала я, – тут мы наблюдаем две диаметрально противоположные точки зрения. Лора, вы убеждены, что торговый центр – это не место для вечерних прогулок тринадцатилетних подростков. Вам видится в этом слишком много потенциальных опасностей.

А тебе, Келли, гипермаркет кажется «совершенно безопасным» местом, и ты думаешь, что тебя следует отпускать туда гулять с подругами». Я повернулась к остальным участникам группы: «Итак, мы попали в тупик или сможем придумать какие-то варианты, удовлетворяющие как Келли, так и ее мать?»

Участники группы не медлили ни минуты. Решать проблему бросились и родители, и подростки.

Родитель (Лоре): Я тебе скажу, как поступаю со своей дочерью. Я отвожу ее с подружками туда на машине и говорю, что они могут провести там два часа. Но она должна позвонить мне через час, а потом еще раз позвонить, когда ее можно будет забирать. Я знаю, что ее это раздражает, но зато мне так спокойнее.

Девочка-подросток (Лоре): Вы можете купить Келли сотовый. Тогда она сможет позвонить вам, если будут какие-нибудь проблемы, и сама постоянно будет в пределах досягаемости.

Другой родитель (Лоре): А что, если отвозить девочек туда самой? Немного поболтаться там вместе с ними, потом пойти за покупками, а им назначить время и место встречи, откуда заберешь их домой.

Мальчик-подросток (шестнадцать лет, высокий и симпатичный, обращаясь к Келли): А почему бы, если ты хочешь ходить в гипермаркет с подружками, не брать с собой маму?

Келли: Ты смеешься? Так я всех подруг распугаю.

Лора: Почему? Твои подруги меня любят.

Келли: Ни в коем случае. Это будет полный позор.

Тот же самый симпатичный парнишка (улыбаясь Келли): А ты попроси подруг потерпеть такой расклад разок-другой. Ну, чтобы мама могла понять, как все у вас происходит, что вы там делаете, куда ходите. Может быть, в таком случае она успокоится.

Келли (очарованная собеседником): Ну, может быть… (вопросительно смотрит на мать)

Лора: На это я согласна.

Эта ситуация меня сильно впечатлила. Но даже больше скорости, с которой была решена проблема, меня поразила реакция группы на противостояние между Лорой и Келли. Никто не становился ни на чью сторону, и все с огромным уважением отнеслись к чувствам и матери, и ребенка.

«Вы только что предельно четко продемонстрировали, – сказала я, – самый цивилизованный способ устранения возникающих между нами разногласий. Мне кажется, важнее всего преодолеть нашу природную тягу доказать, что ты прав, а другой человек – нет: «Ты ошибаешься в том-то! Ты неправ в этом!» Почему, по вашему мнению, для нас не так естественно указать на то, в чем человек прав? Почему похвалить мы не так торопимся, как покритиковать?»

После недолгой паузы на меня посыпались предположения.

Сначала со стороны родителей:

«Недостатки замечать гораздо легче. Для этого не надо никаких усилий. А чтобы сказать что-то приятное, надо сначала немного подумать».

«Это правда. Например, вчера вечером мой сын сам убавил музыку, когда заметил, что я говорю по телефону. Я оценила это, но не потрудилась поблагодарить его за такое проявление внимания».

«А я не понимаю, почему детей надо хвалить за то, что они и так должны делать. Меня же никто не хвалит за то, что я каждый вечер готовлю ужин и накрываю на стол».

«Мой отец считал, что хвалить детей вредно для них же самих. Он мне за всю жизнь ни разу одобрения не высказал, чтобы у меня не возникло «раздутого самомнения».

«А у моей мамы была другая крайность. Она без умолку говорила мне, какая я хорошая: «Ты у меня красавица, умница, талант». А мое самомнение вовсе не раздувалось, потому что я ей никогда не верила».

К дискуссии присоединились и подростки:

«Ага, а если поверишь родителям и будешь думать, что ты совершенно особенная, то, попав в школу и посмотрев на других ребят, можно сильно обломаться».

«Мне кажется, что родители и учителя произносят всякие «Потрясающе!» или «Отличная работа» только потому, что считают, будто так надо. Ну, чтобы поддержать тебя. Но нам с друзьями кажется, что все это звучит очень фальшиво».

«А иногда они хвалят нас только для того, чтобы заставить делать то, что им хочется. Слышали бы вы мою бабушку, когда я постригся под ежик! «Джереми, тебя просто не узнать. Ты стал такой симпатичный! Прямо кинозвезда!» Ага, так я и поверил».

«Думаю, что ничего плохого в искренних похвалах и комплиментах нет. Я, например, чувствую себя просто замечательно, когда мне говорят приятное».

«И я тоже! Я очень люблю, когда родители хвалят меня. Уверена, что большинству подростков хочется, чтобы их хвалили… хотя бы время от времени».

«У меня для вас новости, ребята, – сказал Тони, – большинству родителей тоже хочется, чтобы их хвалили… хотя бы время от времени».

Родители встретили эту фразу аплодисментами.

В отношении похвал можно выразить целый спектр своих чувств. Некоторым нравится, когда вас хвалят, и даже хочется, чтобы это делали почаще. Для других похвалы являются источником определенного дискомфорта. Вы считаете их либо обманом, либо попытками вами манипулировать.

Может ли такая разница в реакциях возникать из-за того, в какой форме выражена эта похвала?

Такие слова, как «Ты – лучше всех… честнее всех… умнее всех… щедрее всех…», вполне могут лишать нас душевного спокойствия. Ведь мы внезапно вспоминаем те ситуации, когда вели себя не очень-то хорошо, искренне, разумно или щедро.

Чем же заменить такие слова? Мы можем обратиться к описаниям, рассказывая то, что видим, или то, что чувствуем. Мы может описать, как именно человек старается, или чего он достиг. Чем конкретнее будут такие описания, тем лучше.

Вы слышите разницу между «Ты такой умный!» и «Ты так долго мучился с задачей по алгебре, но ведь не сдался, пока не смог ее решить»?

Именно так все и происходит: слыша от кого-то описание своих достижений или похвалу своим усилиям, дети начинают себя больше уважать.

Купить полную версию книги можно на сайте Лабиринта