Дикое и нетронутое
Скрип. Щелк. Скрип. Щелк. Скрип. Щелк.
Робот с разбитым куполом ковылял на свою станцию подзарядки. Дождь хлестал его по спине, сдирая последние остатки краски и тут же испаряясь. Опять.
Гилт уже давно не обращал внимания на дождь. После того, как купол разбился, жестокие осадки планеты перестали иметь для него хоть какое-то значение.
Как, в принципе, и все остальное.
Впереди замаячил полицейский участок. Точнее, таким он был для людей. С милости Верховного Совета его переоборудовали под "центр реабилитации для единиц, не поддающихся реквалификации". А точнее - последнее пристанище для тех, кто не может быть полноценной частью общества. Или не хочет. Одичавшие роботы, бунтари, и просто ментально и физически неполноценные - всем разрешали оставаться здесь. Рано или поздно сюда же попадали и те, кого не коснулось влияние Верховного Совета. Они не участвовали в важных для Робограда событиях, но пробудились самостоятельно и теперь не знают, куда податься. Один такой сейчас хромает домой.
Скрип. Щелк. Скрип. Щелк. Скрип. Щелк.
Скрипя шарнирами, которые давно уже грозятся отказать, Гилт прошел мимо знакомых дисплеев. Те знали, что старик любят уходить в самоволку, и относились достаточно снисходительно. Тихий робот, на других не нападает, всегда возвращается в одно и то же время. Что с него взять? Он даже выдаваемые задания исправно выполняет, пусть и без особого усердия. Так что никто не понимал, почему он не хочет устроиться на постоянную работу. Но не осуждали. Это людское.
"... после дождя у нас пополнение," послышалось за спиной. Гилт не отреагировал и пошёл дальше. Столько уже этих новеньких приходило, уходило, и оставалось в этих стенах... Их дела его не касаются.
Он поднялся на второй этаж, скрипя на каждой ступеньке. Скрип. Щелк. Скрип. Щелк. Скрип. Щелк. Прошел мимо камер. Чтобы попасть к лестнице на третий, нужно было пройти через весь коридор. Это была своеобразная мера безопасности, которая усложняла побег. Гилт ходил между этими этажами каждый божий день. Например, в одной из этих камер сидел тип модели "Обезьяна", который то и дело перехватывает радиочастоты, из-за чего не может функционировать, как его сородичи. Собственно, его сюда, можно сказать, сослали, из-за того, что он без конца издает белый шум и мешает работать. Иногда у него проскакивают моменты "ясности ума", в которых он пытается доказать, что однажды попал на одну частоту к Верховному Совету и знает "его истинное лицо. Лица." Никто ему не верит. Какие могут быть лица у голоса, который находится везде и повсюду?
А на третьем этаже сидела пара: повариха и бывший маляр, ныне слепой и однорукий. Она, не имея под рукой органических материалов, "готовила" из всего, что попало; металлические опилки, резина, пластик, химикаты.. Он же делал вид, что "ест" её стряпню, чтобы она заботилась о нём, выносила на улицу в кастрюле и помогала искать замену его чувствительным глазам. Извращенный симбиоз, ещё и обреченный; вряд ли повариха будет искать хоть что-то, что не похоже на ингредиенты, и маляр вряд ли об этом узнает.
Но больше всего Гилт не любил проходить мимо камеры A-405. Там находился маленький робот-пылесос. Он исправно чистил свою камеру, катаясь из угла в угол, затем так же послушно вставал на свою зарядную станцию. И все. Этим он занимался изо дня в день. Только этим. Тихо шуршит по углам, не обращая ни на кого внимания.
Никто не мог сказать точно, "проснулся" ли пылесос, или нет. Возможно, он все ещё не понимает, кто он и где находится, и просто выполняет свою программу. Возможно, осознает, но сознательно выбирает быть безмозглым роботом-пылесосом, потому что ужас бытия слишком его страшит.
Скрип. Щелк. Скрип. Щелк. Скрип. Щелк.
Наконец-то он на "родном" пятом этаже. Осталось доковылять совсем немного, и можно будет наконец-то подзарядиться.
– О, Гилт! Ты вернулся! - раздался звонкий голос из его камеры.
Это был его шумный сокамерник, инфобот по имени Ио. Уже полгода прошло с того злополучного дня, как его подсадили к Гилту. С тех пор он каждый божий день пристаёт со своими дурацкими историями и вопросами. Иногда идет по второму, и по третьему кругу, потому что не помнит. Дефект у него такой - отказ долгосрочной памяти, как он говорит. Гилт не вслушивался. Ещё не хватало собственную память забивать чужими проблемами. На которые он никак не может повлиять... Ничего не может изменить...
– Слышал, что у нас будет пополнение?
Старый робот издал сигнал согласия.
– Как думаешь, на какой этаж его поселят? Вот бы его к нам... Разве не было бы здорово? Вместе веселее же!
То ли Гилт тяжело вздохнул, то ли это воздух вышел из детали, служившей ему поясницей - ведь он с трудом, но опустился на пол. И наконец начал подключать себя к зарядной станции. Такая стояла в каждой камере и её мощность была рассчитана на 4 единицы. Инфобот в это время важно разъезжал по камере и декларировал:
–Ты только представь - какие возможности! Нас было бы не двое, а трое! Это мы не просто в мусорке копаться смогли бы. Это уже какие-никакие, но вылазки! Все-таки одна голова - хорошо, а две... то есть три... Три - самый оптимальный вариант для голов! Ты так не считаешь?
Гилт ничего не считал. Он в который раз покрутил в пальцах сухой лист какого-то комнатного растения, который они достали с похода в спальный район людей. Затем принял оптимальное положение корпуса, буркнул что-то в духе "загадывать не имеет смысла", и провалился в спящий режим.
Ио не стал обижаться. Он спокойно вернулся в свой угол, делать записи о сегодняшнем дне. А записать было, что, ведь сегодня он чуть не попал под очередной кислотный ливень. С тех пор, как Верховный совет отключил защитный купол "за ненадобностью", легкая кислота изрядно досаждает жителям Робограда. Она разъедает эмаль и способствовует коррозии металла, пусть и не сильно. Ио когда-то слышал предположение от ученых, будто в этой кислоте обитают микроорганизмы, которые питаются пленкой на металлических рудах. Обитают в бассейнах, что разбросаны по всей планете, перемещаются с помощью осадков, попадают с ними в землю и залежи руд - где и начинают обильно питаться и размножаться. И, дескать, эмаль и краска уж очень напоминают им жирные и вкусные слои этой пленки. Жаль только, этот слух оказался не слишком приоритетным для повседневной жизни, поэтому доступ к этой информации инфобот благополучно профукал.
Гораздо свежее была информация о новеньком. Как раз, когда Ио возвращался с улицы, то застал этот разговор. Точнее, нагло в него вклинился. Но разве это плохо? Так он узнал кучу подробностей. Во-первых, новенький - незарегистрированная модель. Одна из тех, которые клепают всякие изобретатели для собственных нужд. Так что новенькой у нас достаточно уникальный! Ио, являясь прототипом, уже чувствовал с ним связь.
Во-вторых, его нашли в одной мастерской. Пытался продавать услуги по ремонту. Но на контакт с вышедшими на него патрульными не пошел, и вел себя крайне агрессивно, потому его и приведут сюда, как только стихнет дождь. "Испугался, наверное", подумал инфобот, даже не думая насторожиться. "Ну ничего, я точно найду с ним общий язык!"
Так они и коротали время: Гилт "спал", Ио записывал все, что мог вспомнить.
Проснулся Гилт от страшного грохота. Ему понадобилось полторы секунды, чтобы осознать происходящее - довольно позорная реакция для робота.
Но осознал он вот что: прямо в их камере, прямо перед его глазами, железная коробка, из которой торчали две пары рук, обильно жестикулировала и долбила стену кулаками. Напротив лежал Ио. С заметной вмятиной на корпусе.
Дальше Гилт не думал - бросился вперед, к проклятому "новенькому". При виде новой угрозы коробка затряслась и низко загудела. Но Гилта было уже не остановить. Они сцепились, словно два самца, пытающихся установить доминацию.
И когда Гилт до хруста заламывал все четыре руки взбесившегося девианта, он заметил, что на корпусе у того красовалась соскобленная, но ещё читаемая надпись: "Н-7".