Интервью со специалистом по сенсорной интеграции Иваном Пешим
— Чем вы занимаетесь? Как к этому пришли?
— Летаю на Марс, забираюсь на самые высокие горы, проползаю в узких пещерах, сражаюсь с драконами, тушу пожары, готовлю пироги и всякие зелья. Это такой обычный день.
В 2013 году я абсолютно случайно познакомился с инклюзивным детским центром в Санкт-Петербурге, начал там волонтёрить, а вскоре и работать. Примерил на себя кучу ролей — воспитатель, тьютор, ведущий групповых и индивидуальных занятий и так далее. Мне повезло увидеть на практике, изучить в теории разнообразные методы. Постепенно интерес сфокусировался именно на сенсорно-интегративной терапии, и дальше уже вся моя работа стала более узконаправленной. Сейчас в Тбилиси я провожу в основном индивидуальные занятия с детьми, консультирую семьи и развиваю своё пространство для сенсорики (и для других близких по духу направлений).
А иногда ещё рассказываю родителям и специалистам про сенсорную интеграцию, больше всего люблю очные встречи, где можно не только поболтать, но и на практике всё попробовать.
— Чем отличаются занятия сенсорной интеграцией (СИ) от нейрокоррекции и адаптивной физической культуры (АФК)?
— Отличный вопрос, попробуем разобраться.
Нейрокоррекция — это про высшие психические функции. Например, для развития памяти, мышления, речи.
АФК — это больше про развитие движения. То есть понятно, что человеку нужна физкультура, но по каким-то причинам обычные занятия ему не подходят. Тогда адаптируется программа под конкретные потребности, и можно уже работать с мышцами, над моторикой и так далее.
Оба эти метода директивны и предусматривают выполнение определённых упражнений. И вот тут уже есть видимая разница, потому что работа над сенсорикой идёт через мотивацию, игру, следование за интересом ребёнка. Моя задача — создать условия для развития и чуть-чуть подтолкнуть вперёд.
Следующее отличие более глубокое. Нам надо вспомнить, что сенсорная интеграция — это в первую очередь не занятия, это же неврологический процесс. Такой постоянный и бессознательный. Это то, что происходит с нами каждое мгновение, и то, что формирует наши реакции на изменения, как в окружающей среде, так и внутри самих нас. То есть это такой более глубокий уровень, основа для развития и внимания, и речи, и двигательных навыков. Не могу сказать, что без отлаженной работы сенсорных систем человек не способен, например, учиться в школе, но если представить, что сенсорная интеграция — это фундамент, то чем он крепче, тем надёжнее и легче идёт развитие.
Я так сформулировал для себя глобальные цели занятий: мы даём человеку возможность изучать мир и воспринимать его целостно; мы учим понимать, что происходит с самим человеком и как он может реагировать на свои ощущения и управлять ими.
— Недавно столкнулись с мнением, что выраженные сенсорные особенности — всегда признак наличия какого-либо расстройства, например, РАС или СДВГ. Так ли это?
— Я бы сказал по-другому: у людей с РАС, СДВГ и с рядом других диагнозов мы гораздо чаще можем наблюдать особенности сенсорики, но есть ещё примерно 10—12% детей с обычным развитием, у которых есть именно и только нарушение обработки сенсорной информации.
Также важно помнить, что идеальной сенсорной интеграции ни у кого нет, а вот особенности встречаются у нас у всех. Всё дело в их выраженности и степени влияния на жизнь. Ходить кругами по комнате, разговаривая по телефону, или бежать по коридору и сносить всё на своём пути, не обращая на препятствия ни малейшего внимания, — это всё особенность работы проприоцептивной системы. Но во втором случае скорее будет страдать качество жизни и потребуется поддержка специалиста.
— Что вам больше всего нравится в работе?
— Я очень люблю моменты, когда ребята что-то такое новое про себя понимают. И появляется вот это вот: «Вау! А это ж мои ноги, я ими сейчас как прыгну».
И когда результаты проявляются за пределами зала: кто-то в автобусе первый раз с удовольствием проехал, кто-то банку Нутеллы сам открыл (и съел, конечно, но главное же открыть!), тут сон наладился, тут стул, а тут и в компании сверстников комфортно стало.
А ещё мне очень нравится, что пространство для работы и сам подход суперпривлекательны — за редким исключением дети сами бегут на занятия.
— Топ—3 самых частых запроса, с которыми к вам обращаются.
— Наверное, можно разделить на такие группы:
1) Регуляция. Ребёнок не сидит на месте, бегает по стенам, дерётся, не может дождаться своей очереди и так далее. Ураганчики такие.
2) Наоборот, излишняя осторожность. Много вариантов разных боязней: прикосновений, движения, звуков и так далее.
3) Пищевая избирательность. Обычно звучит как «ничего не ест».
Во всех случаях мы стремимся подробно разобраться и понять, лежит ли в основе запроса именно сенсорика. И довольно часто мы находим ещё не самые очевидные трудности в обработке ощущений, над которыми и начинаем работать.
— Если бы вы могли заглянуть в стеклянный шар и узнать ответ на один любой вопрос из мира своей деятельности или смежных сфер, на который пока нет ответа, что бы вы спросили?
— Какого цвета были динозавры?
Больше интересных постов ищите в телеграм-канале Нейровечеринка🥳: