Испытание парашютизмом или «Как я выпала из самолета». Часть 1
С того незабываемого дня прошло уже года полтора, и эмоции улеглись настолько, что я уже могу доверить эту историю бумаге… клавиатуре… ну в общем уже могу чему-нибудь доверить.
Как-то раз супруг мой, в числе немногих недостатков которого склонность к экстремализму выражающаяся в прыжках в воду с восьмиметровых скал и стиле вождения «а-ля Покрышкин», загорелся идеей прыгнуть с парашютом и таки осуществил ее.
Когда он вернулся с летного поля, его было просто не узнать. В глазах - особый свет человека, обладающего тайным знанием, в жестах – достоинство, в речах – с трудом скрываемая гордость собой.
У меня гораздо больше недостатков, чем у моего супруга, но экстремализм точно не в их числе. Самый подходящий для меня аттракцион в парке – лошадка, совершающая вертикальные колебания с амплитудой 7 см. А после катания в Леголенде на американских горках мой, тогда еще пятилетний, сын заявил, что ему стыдно со мной, потому что я слишком громко кричу.
Однако когда супруг захотел еще раз прыгнуть с парашютом, я решительно напросилась с ним – так горячо было желание завершить один из его следующих рассказав о захватывающем дух прыжке небрежно брошенной фразой вроде «Ну прыгнула я – так, ничего особенного.»
Наступил день прыжка, мы вчетвером - я с мужем и его братья - приехали на летное поле. Увидев ржавые самолеты сельхозтехники, видимо помнящие еще братьев Райт и висящие на турнике тренировочные парашюты, я мелко задрожала и покрылась холодным потом. Мне не верилось, что я действительно собираюсь сделать это, но отступать было поздно и стыдно, поэтому я напрягла то место, где у других находится сила воли, и даже пыталась шутить из последних сил.
Промеряла давление, подписала бумагу, в которой сняла с аэроклуба ответственность за мою гибель в случае суицида, прослушала короткий инструктаж, силясь хоть что-то запомнить, несколько раз прыгнула со специальных подставочек высотой метра полтора, чтобы сымитировать реальное приземление (все разы неудачно) и… вот оно.
На меня напялили огромный шлем и тяжелый основной и запасной парашют, под весом которого у меня подкосились ноги. Нужно отдать мне должное – я практически не оказывала сопротивления инструктору. Показали за что дернуть чтобы открыть основной парашют и за что дернуть, если он не раскроется. В этом месте стало совсем страшно, но чувство самосохранения отключилось (видимо перегорел какой-то предохранитель) и дальше я словно начала смотреть фильм про себя с собой в главной роли.
Завелся и вырулил на взлетную полосу самолет, старый облезлый маленький кукурузник, не вызывающий особого доверия. Нас вывели на построение. Я, как самая мелкая из группы (всего человек 15) была поставлена первой, чтобы прыгать последней (они сначала сбрасывают самых тяжелых, чтобы экономить горючее). Пошли к самолету, который громко тарахтел винтом. Вдруг самолет зачихал и заглох. Нас вернули на исходную позицию. Чувство не самое приятное – как холостой залп на расстреле.
К самолету подтащили стремянку, открыли бок и какой-то мужчина в майке, шортах и шлепанцах (он же пилот) начал ковыряться в его внутренностях. Нормальные вменяемые люди наверное сочли бы это не очень хорошим знаком и отказались от испытывать судьбу. Но не такие мы, русские экстремалы! Все продолжали сидеть непринужденно болтать. Ну может чуть более непринужденно и громко, чем в нормальном состоянии.
Через полчаса самолет все-таки завели, снова построение, снова колонна, возглавляемая мной, идущей на согнутых и дрожащих под тяжестью парашюта ногах бодро ползет к самолету, который опять глохнет. Еще один холостой выстрел на расстреле - снова отбой, снова ремонт на полчаса. Незадачливые парашютисты снова громко беседуют, перекрикивая и не слыша друг друга.
C третьей попытки мы все-таки доходим до самолета. Вблизи на крыльях и корпусе видны какие-то подозрительные красные пятна. Мысленно успокаиваю себя тем, что это наверное следы от птиц, а не от парашютистов.
В самолете тесно, нас рассаживают вполоборота друг к другу на узких неудобных ящиках. Я сижу в голове, дверца пилота открыта настежь. Жаль, что никто из присутствующих не способен на акт терроризма, а то могли бы улететь в Тель-Авив. Хотя врядли, горючего дальше чем до Гомеля явно не хватит. Кабина пилота напоминает кабину старого трактора – ручки переключения обмотаны синей изолентой, круглые приборные щитки грязные и закопченные, не хватает только бахромы на лобовом стекле и переводилки с блондинкой в овальной рамке. Сам пилот тоже сильно смахивает на тракториста - в майке, шортах и шлепанцах на бос ногу. Хотя его облик очень гармонирует с интерьером кабины, смелости и уверенности его вид мне не прибавляет. Мог бы для меня одеться, как командир экипажа Delta Airlines, чтобы было не так страшно.