Cyber Frontier и культурка

Специалисты отмечают, что игры, кино и литература в последние годы будто напились энергетика — в прошлом тупизна и душные агитки, а чем ближе к нашим дням, тем виртуознее ментально-когнитивное воздействие. Деятелей культурки будто нашприцевали допингом. Дали денег? А на что? Например, на компьютерные ролевые игры (CRPG) новейшего поколения — на развитие жанра, основанного на привлекательных для юнцов элементах игрового процесса традиционных настольных ролевых игр.

Зрим в корень: в ролевой игре мы управляем одним или несколькими персонажами, каждый описан набором характеристик, списком способностей и умений; например, есть очки здоровья (hit points), показатели силы, ловкости, интеллекта, уровень развития того или иного навыка и т. п. И через какие-то десятки минут игрок всё реже говорит, что управляемый им игровой нарисованный человечек — «он» или «она». И всё чаще говорит «Я» — побежал, пальнул, я взломал или убил. В финале: «Я выиграл!»

Кино будто тоже допинг дали: «Барби», «Не смотри наверх», «На Западном фронте без перемен», пачками выходят сериалы типа «Основание», «Фауда», «Дипломатка», «Спецназ: львица» и тому подобные, на несколько ступеней превосходящие более ранние образцы киноагитпропа. Что фонтан «шедевров» регулируется, сомнений нет. А как давно?

Были ли причины считать, что в послевоенной Европе само собой зародится новое культурное движение? Может, и были какие-либо основания подозревать или надеяться, но... Считать ли невозможным возрождение там принципов западной демократии в соответствии с некоторыми внутренними механизмами? Или не считать, что демократия может быть более сложным явлением, чем предполагали заокеанские либералы?

Приемлемо ли тайное вмешательство в фундаментальный процесс естественного интеллектуального роста, свободных дискуссий и неудержимого потока идей? Если не флудить, речь о риске иметь вместо свободы разновидность недосвободы — ur-freedom. В состоянии недосвободы людям кажется, что действуют сами, а на самом деле они во власти неподконтрольных сил.

Вступление ЦРУ в войну на культурном фронте — известный факт. Могли ли денежные вливания исказить процесс становления властителей дум, интеллектуалов и распространения их идей? Были ли люди отобраны для занимаемого ими положения не за талант, а за что-то ещё? Что имел в виду Артур Кёстлер, когда высмеивал научные конференции и симпозиумы как «разъезды международных академических девочек по вызову»? Намёк — это такой урок.

«Девушки по вызову: трагикомедия с прологом и эпилогом» (The Call-Girls) — роман Артура Кёстлера о группе академических ученых, пытающихся понять человеческую склонность к саморазрушению, опубликованный в октябре 1972 года. В процессе члены группы постепенно становятся всё более подозрительными и агрессивными. Пролог и эпилог — это два коротких рассказа, скорее связанные с основным текстом романа темой, чем сюжетом. Пролог «Недоразумение» — внутренний монолог Христа, идущего к месту распятия. Эпилог «Химеры» — беседа психиатра с пациентом, верящим, что миром правят монстры.

Обеспечивалась ли защита репутации или её улучшение членами консорциума по культуре ЦРУ? Сколько писателей и учёных, получивших доступ к международной аудитории для распространения своих идей, были в действительности второстепенными публицистами-однодневками, пополнившими своими «трудами» запылённые штабеля макулатуры в подвалах букинистических магазинов?

В 1966 году в New York Times вышла серия статей о тайнах американской разведки, о том, что как только истории о попытках госпереворотов и политических убийствах выливаются на первые полосы газет, ЦРУ приходит в состояние слона, ломящегося через джунгли мировой политики, круша всё на пути. Слона, не ограниченного ответственностью. Среди этих драматических шпионских разоблачений было и о том, каким образом американское правительство авторитета ради влияло на жрецов культуры.

Подозрение, что многие интеллектуалы действовали под диктовку американских политиков, а не в соответствии с собственными принципами, породило отвращение. Вывод: репутация подмочена — моральный авторитет интеллигенции в разгар холодной войны был серьёзно подорван и нередко осмеян.

Детали есть в книге Фрэнсис Сондерс «ЦРУ и мир искусств. Культурный фронт холодной войны», о более ранних актах — в книгах Даниэля Эстулина «Тавистокский институт», «Кто правит миром?», «Секреты Бильдербергского клуба» и «Трансэволюция. Секреты разрушения человека».

А современнику, пока есть чем, стоило бы задуматься, что мы смотрим, думая, что это кино для развлечения, во что играют наши дети, что мы читаем, что нам поют. Фокус-покус в том, что когнитивное воздействие игроделов, киноделов и фонтанирующих текстами властителей дум — влияние на то, как мы думаем. Слишком легко не заметить, чего лишился — сравнивать-то уже не с чем.

Похоже на растворение этиловым спиртом состоящих из жиров нейронов и связей между нервными клетками — что у тебя пропало, то пропало навсегда, только ты не можешь знать, что пропало, ибо знать это уже нечем, а твоя алкогольная деменция самому тебе кажется нормальным состоянием.

Основной кибер-мир кажется нам безопасным, оттуда мы черпаем новости и культурку с новейшими обновлениями и модификациями. Фронтир — зона риска, пограничье между «цивилизованным миром» и «диким». Пришло время испытать шок — «цивилизованный» таковым только прикидывается.

Короче, голуби и ёжики — это те же крысы, только PR (public relations) у них лучше, а голуби ещё и летают. А в пограничье есть место для самодеятельности, есть где развернуться пытливому уму, не стиснутому и не удушенному пока в «объятиях цивилизации».