Степень искренности
«Позволь мне проспать ночь на кухне твоей души»,- завещал нам в своих стихах Джим Моррисон. Позволь мне окунуться в твою душу с головой. Позволь побывать на этой адской кухне. Позволь впитать в себя всю жизнь и всю боль. Позволь с головой нырнуть в тебя настоящую. Позволь укутать твою душу в тепло и заботу. Доверься, держи руку мою и не бойся, ну что ты. Вот что я вам скажу. Любить. Какого это? Что это? Эмоция? Чувство? Навязанное обществом негласное правило для продолжения рода? Вселенская любовь Адама и Евы или Ромео и Джульетты, не просто ли это плод человеческой фантазии? Или же это просто-напросто, как метафора, для красного словца, а на деле, вся эта, так называемая, в народе, «любовь» – ничто иное, как соедение определённых импульсов, элементов нашего тела, феромонов, отвечающих за те или иные чувства? Не знаю. Я далёк от всеобщего народного мнения, не сотворил ни Адама, ни Еву, меня не особо волнует биология, ведь она немногим дальше ушла от религии или фантастики, просто она с фактами, но факты обновляются, а значит, она ошибочна, как и всё остальное. И во что же верить тогда? Я верю в то, что пределом реинкарнации, её апогеем – является единение душ. Иными словами, когда ты из жизни в жизнь встречаешь одного и того же человека. В разных обличиях, проявлениях, не обязательно даже в качестве партнёра. Речь именно о духовной составляющей. Ведь единение душ – это всё равно, что выиграть в русскую рулетку. Тут подъехала машина. Я в неё сел, сильно хлопнув дверью. Водитель на меня искоса посмотрел, закурил трубку, дым окутал салон, расползаясь по потолку, лобовому стеклу, проникая на задние сиденья и под ноги. Мы тронулись. Глаза начали немного слезиться, водитель, как паровоз или папай, смолил свою трубку. Потом он обернулся ко мне и сказал: «Знаешь...я люблю природу. Больше, чем людей или животных. В отличие от живых существ – она искренняя. Никогда тебя не обманет и ты всегда её поймёшь, без лукавства и всех этих напыщенных сцен, присущих людям. Если ей не хорошо, то тебя обольёт дождём. Если она счастлива, то ты в бриз будешь плыть на своей яхте и любоваться солнцем над головой. Если ей тошно или она в смятение, то ты попадёшь в туман. Если она зла, то не миновать беды, не миновать грозы или урагана. Но люди слишком любят себя и только себя, даже другие люди им нипочём. А что уж говорить об отношении к природе? Тут род людской вообще не задумывается. И вот что я тебе скажу, будь нежнее, нежнее к людям, нежнее к животным. Ведь по сути, ты – никто. Просто блуждающая по телам душа. Но знаешь, ты не просто никто, ты, пожалуй, даже, «кто-то», но это не делает тебя выше остальных. Знай цену, не только себе, но и всему, что вокруг». Он отвернулся, выдохнул очередную порцию дыма из своего рта и резко повернул направо. Машина накренилась и я вжался в кресло под силой притяжения, заодно крепко-накрепко ухватившись за дверь. Открыл дверь, вышел из машины, расплатился лишь словами, ведь: «Зачем деньги, если это всего навсего бумага?»,-со слов водителя, и направился к терминалу. Время 5:17 утра. Вокруг снуют детишки, взрослые, старики, полный набор представителей нашей расы. Не важно какой ты. Чёрный, белый, азиат, смуглый – все мы одной расы. Жарко. Сквозь стеклянные стены видно проезжающие мимо такси. Кто-то кого-то встречает, кого-то провожают. Но нашли ли они единение? Ладно, хватит этих вопросов. Очередь сдвинулась вперёд на пару шагов и я последовал за ней. И что это? Машинальность движений или коллективный разум? «Ваш паспорт, пожалуйста»,- сказала с улыбкой девушка по ту сторону регистрационной стойки. Я протягиваю ей документы. Она их тщательно проверяет. По-прежнему жарко. Три верхние пуговицы рубахи давно расстёгнуты. Чувство, словно ты в пустыне. Несмотря на жару, кожа не влажная и не в поту, а наоборот, сухая, как курага. Но при этом, наверняка, всё же солёная. Хотя пахнет приятно. Помесь ирисок и табака. Тягучий, утаскивающий за собой, сухой лёгкий запах, немного отдающий древесиной. -Вы не могли бы, наконец, забрать свои документы?
-Да, конечно, извините. Вспоминал, выключил ли я утюг...
До вылета осталось около получаса. Удалось присесть, открыл и начал читать журнал. «Окна». «Народный адвокат». «Мужчина забил насмерть жену после того, как...» Полный вздор. Зачем это печатают? Хотя, это очевидно. Людям нужен страх, людям нужна грязь, людям необходима пустая болтовня. Но зачем? Какое-то нелепое укрытие, палаточный лагерь против торнадо, против созерцания и действительно значимых вещей. «Объявляется посадка на рейс 307...». Встал. Надел вторую лямку рюкзака, подтянул брюки, похрустел, прогнувшись, спиной, и пошёл на борт. 26 место, у окна. Сел, сразу пристегнулся, оторвал слюдяную упаковку и положил в карман, с хрустом и шуршанием открыл пачку, достал сигарету, затем, из другого кармана достал зажигалку. Металл чиркнул о кремень. Ещё раз, бензин на последнем издыхании. Открыл глаза. Широко, да так, словно век и нет вовсе. Вылупился и смотрю в потолок машины. Ну и сон был. Интересно, куда я летел? И что за водитель? Но это было не важно. В маленьком окошке нашего фургона, за шторой, уже светало. Розово-оранжевый свет пробивался сквозь туман и ветви деревьев. Вот что я увидел слегка отодвинув шторку. Снаружи было прохладно, но под одеялом жара была, как в самом центре пустыни, где мои ноги, определённо, играли роль кактусов. Под маленьким окошком была полочка, на которую я на ночь ставил прозрачный стакан с водой. Люблю так начинать утро. Она ещё крепко спала рядом. Возможно, мы виделись во сне. Кто знает, может я не заметил её в толпе в аэропорту или пока ждал такси? Хотя нет, на вряд ли. Если она и была бы во сне, то мы бы встретились. Точно встретились. Нельзя так любить, чтобы не увидеться при этом во сне. А я люблю. Значит, её там просто не было. Она томно посапывала. Не громко, обычное дыхание, но эта жизнь рядом, эта душа, работа огромной системы человеческого тела, чтобы я встретил её в этом мире, чтобы мы нашли своё единение, обрели свой покой на земле. Вот, кто она. Так я просидел минут пять, наполовину под одеялом, наполовину ощущая лёгкую зябкость от природы снаружи. Я глядел то на неё, то на окружающий нас мир. Вокруг не было ни души. Туман плавно слонялся над гладью озера. Ветер щекотал ветки деревьев, облака разбежались, будто опасаясь попросту исчезнуть от солнечных лучей. Вдалеке начали петь птицы. Возможно, они тоже любят. Возможно, их дома, в гнезде, ждёт родственная душа. Но я не знаю, как у них. Не знаю, которую жизнь я её вижу, но я чувствую единение. Я выглянул в окно. Вдалеке заметил оленя. И как их только пускают на еду? Прекрасное создание. Он или она посмотрела или посмотрел на меня, на наш фургон точнее, и пошёл, а, возможно, и пошла, вглубь леса. Я повернул ключи в замке зажигания. Включил печку. Тёплый воздух начал заполнять машину. Она перевернулась на другой бок, сквозь сон положив свою руку на моё запястье и, слегка потянувшись, продолжила спать. Я посмотрел на неё, ещё раз выглянул сквозь оконное стекло, допил воду, нежно поцеловал её в лоб, дабы не разбудить и лёг на правый бок, повернувшись к ней лицом. Вот оно, единение душ. Единение с природой. Единение с миром снаружи и внутри.