March 28
Черновик о черновике
Пока во рту черновика бескостная ворочается мышца,
Облизывает слова, но не увязывает их в строку,
В моем сознании пытаются ужиться
Любовь и ненависть к черновику.
Не избегу его всегда упорно размышляющего взгляда,
Пронзающего насквозь, вменяющего мне в вину,
Что из глубин души последнее изъято,
Принадлежащее, по совести, ему.
Опустошенной, неживой, иссушенной как сухоцвет изящный,
Раскаиваясь во всём, останусь ожидать итог:
Возможно, он во мне по-прежнему обрящит
Неизрасходованный чувственный поток.
Нас держат странное родство, моя неугасающая страстность,
Навязчивая нужда черновику препоручить печаль.
Его молчания холодная пространность
Не прекратит во мне пленительно звучать.