гости
Конечно, не каждую ночь. Сны вообще приходят и уходят, не спрашивая, хочу ли я их видеть. Помню, как в детстве, мне было лет пять, снились кошмары. И мама сказала, что нужно перед сном думать о том, что хочу увидеть. Я стала старательно представлять себе горы, леса, замки и принцесс. Я вообще все делала старательно: "Не одаренная, но старательная," — сказала одна учительница моей маме. Уверена, она думала, что это хорошая характеристика, не обидная. Так вот, я со всей своей прилежностью заказывала конкретные сюжеты. Детство — время разочарований.
Теперь кошмары я вижу редко, а их — частенько. Почему они не отпускают меня?
Мы никогда не были близкими людьми, но многое делали вместе. Нас объединяли энергия молодости, творческие порывы, и долгие часы в университете. В ней было больше задора и увлеченности, во мне — больше сомнений и неуверенности. Она приносила идеи, я ими восхищалась. Идеальная пара. Потом однажды она пропала. Кажется, ушла в академический отпуск. А еще из всех соц.сетей. Не отвечала на сообщения. Я ее не видела, но часто о ней думала.
Через год она внезапно объявилась. Выглядела истощенной и немного неуравновешенной: похудела пуще прежнего, глазницы будто бы превратились в две пещерки и острым недобрым блеском в глубине. Как-то мы шли с ней до метро. Я не задавала вопросов, хотя имела на них право. Зато она хотела знать: "Вы обо мне говорили? Что обо мне думают?" Недолго. Как будто хотела услышать ответы вовсе не от меня. Через некоторое время она снова ушла с радаров. Я переживала сильно, постоянно заходила на ее страницу ВКонтакте. Сначала там не было ничего. Через год — появились истеричные, оскорбительные тексты, будто бы рассчитанные на то, что их будут читать именно те, кому они адресованы. После она закрыла страницу, и больше информацию о ней достать было не откуда, хотя я иногда проверяла — вдруг можно? С тех пор она мне снится. Я боюсь этих снов. Я так ничего и не узнала: что с ней было? Чего она хотела? Где она сейчас? Вдруг она ворвется в мою жизнь, чтобы все рассказать и обвинить? Вдруг она захочет у меня снова отобрать покой?
Я всегда его вижу тем же восемнадцатилетним юношей. Буквально вчера: он сел на край моей кровати. Я, подтянув колени к груди, молча смотрела перед собой, была чем-то озабочена. Он сел рядом, сияя улыбкой, и мне стало спокойнее. Только одно волновало меня навязчиво: почему он должен уйти? Почему не может остаться со мной дольше? Утром я сон не забыла, хотела ему написать: "Знаешь, ты мне снишься". Вероятно, чтобы прочитать в ответ: "Ты мне тоже". Только я слишком хорошо знаю, что ответа не будет — за эти годы он вполне ясно дал мне это понять. Я вижу его во снах вместо того, чтобы написать, позвонить, попросить о встрече, умолять, если нужно. Ничего не поможет: ни сновидения, ни телефон, ни даже встреча. Нужно оставить в прошлом наивные фантазии: его нет и не будет в моей жизни больше никогда. Это ведь я его бросила, не так ли? Надеюсь, он счастлив.
И еще она приходит во снах. Давно ее не видела, это радует.
Сны эти были тяжелыми, после них просыпалась разбитой. Рядом с ней я всегда приходила в ярость. Размахивала руками в бессильной злобе. Не могла уйти, но и оставаться было невыносимо. Она же, напротив, всегда была спокойна, даже не смотрела в мою сторону. Пока однажды — уже не помню, почему и как,— но я вдруг отчетливо поняла: она мне ничем не угрожает. Что бы она ни сделала, что бы ни сказала — это ее дело. Пусть это она истерит, пусть она заливается слезами! С меня хватит. С тех пор она не посещает мои сны. Кажется, я победила.
Не знаю, может быть, когда-то они перестанут меня навещать совсем. Буду ли я скучать? Нужно ли мне для этого измениться, или, напротив, принять себя еще более полно и бескомпромиссно, чем я уже это сделала? Только мои ночные гости, мои мучители, спутники — заставляют чувствовать себя живой. Я как раненый зверь, слизывающий языком кровь из раны: кто я без моих шрамов, без вкуса жизни во рту?
«Крис, знай, что это не безумие, здесь, скорее, что-то с совестью...» (к/ф "Солярис", 1972)