kaliningrad
Господи, как приятно было забыть обо всём. Больше всего на свете я хотела забыть. Мы так милы и беспомощны, прикрываемся своим декоративно-блудливым целомудрием и держимся друг за друга, потому что нам страшно. Нам страшно перед социальными ярлыками, страшно быть в зависимости от дофамина, страшно возвращаться в одиночество своих переживаний и проблем.
Особенно страшно нам было здесь, в этом крохотном городе, наполненном светлой грустью по дому и этими нескончаемыми дождями. Каждый раз, идя по брусчатой мостовой, рука об руку, мы боялись.
Я держала мысль, что всё подвержено распаду, но звезды и эти отблески на мутной воде казались вечными. Холодный ветер ударил в лицо, тогда впервые солёные слезы скатились по моей щеке не от боли. У нас не было смелости быть добрее и благороднее.
Не имеет никакого значения где ты вырос, если судьба занесла тебя сюда — ты можешь быть уверен — тебе никогда не выбраться. Это храм распутства и беспощадной безработицы, низких зарплат, угнетенных подростков и безделья. Ты в праве убежать, скрыться в святых городах, напиться пафосным алкоголем в столицах стран с высоким уровнем жизни, блуждать в лабиринтах элитных построек и заседать на благотворительных ужинах. Они никогда не заметят тебя. Они не заметят твой ум, креатив или харизму. Это глубоко зарыто внутри тебя. По твоему взгляду всегда будет заметно, что ты одинок и несчастен. Тебе никогда не пробиться в их круги. Горстка избалованных children разъезжает на новых мерседесах в нетрезвом состоянии не зная, что такое голод. Если среди миллионом серых мышей окружающих нас, судьба улыбнулась тебе и удалость зацепиться плечом о того, кто вырос в беспомощном угнетении в позиции раба, не имеющего права на любой возглас о равенстве — ты всегда узнаешь его.