Внутри секты. Почему люди попадают под влияние культов и можно ли им помочь
Формат: научно-популярное расследование
Авторская оценка (читать/не читать): 10 из 10
Кому подойдёт: широкой аудитории — обычные люди, которые интересуются психологией, саморазвитием, но хотят уметь отличать полезное от манипуляций
Сложность чтения: читать сможет любой интересующийся нон-фикшн. Для неподготовленного читателя — может быть чуть «тяжелее», чем популярные книги вроде «Атомных привычек», но легче, чем академические учебники
Как читать лучше: в электронном или «живом» виде, т.к. в книге много ссылок, примеров, доказательств, которые автор выделят наглядно
Секты и культы — это не аномалия, а часть человеческой природы и общества.
Они используют естественные психологические механизмы — потребность в группе, доверие к авторитетам, стремление к смыслу — и превращают их в инструмент контроля, изоляции и эксплуатации. Попасть в секту может каждый.
Поэтому главная защита — это критическое мышление, психологическая устойчивость и поддержка близких. Государство и общество должны реагировать не на веру как таковую, а на конкретные нарушения закона и права человека.
Идея 1. Люди всегда искали объяснение миру
Одни верят, что человек создан Богом, другие — что он потомок приматов, третьи убеждены в инопланетном вмешательстве. Суть не в версиях, а в том, что на протяжении всей истории человечества рядом с торговлей, культурой и войнами всегда шла вера — в духовное, непознанное и недоступное простому пониманию.
Как только человек вступает в группу, возникает иерархия и распределение ролей. В религиозных сообществах это всегда дополнялось «правилами спасения». Так, саентологи утверждают, что в каждом из нас живут души, сосланные космическим князем Ксену. Раэлиты объясняют человечество как проект инопланетян-генетиков. А в уральской «Радастее» учат, что людей создал Люцифер, послав их на Землю как лучи из космоса.
История показывает: религия помогала обществу выживать. В Средние века именно монастыри сохраняли науку, переживали войны и эпидемии. Но вместе с этим религия была и инструментом власти: передавала богатства, закрепляла наследие, устанавливала контроль. Вокруг больших религий всегда возникали конкурирующие секты и ответвления, которые предлагали свой путь спасения.
«Знакомые мне люди, в процессе своего взросления и поиска смысла жизни, погружались во всевозможные лжеучения и бредовые увлечения», — рассказывает автор.
Проблема в том, что секты редко выглядят пугающе. Это не «зловещие ритуалы в подвалах», а скорее добрые, сплочённые люди, которые обещают помочь. Именно поэтому попадание в такие группы часто разрушает семьи: один из близких вдруг меняется, обрывает старые связи и живёт уже «новой жизнью».
С развитием технологий культы переняли приёмы бизнеса. Они умеют монетизировать веру: кто-то продаёт «духовные продукты» элитам, как это сделал основатель кришнаитов, завоевав симпатию музыкантов The Beatles. Кто-то идёт к бедным странам или постсоветским обществам 90-х, где традиционная религия была ослаблена.
Россия в 90-е стала настоящим полем для экспериментов. Здесь одновременно действовали «Свидетели Иеговы», мормоны, саентологи и неопятидесятники. Проповедник Виссарион построил в Сибири целый «город мастеров», где люди отказывались от медицины и законов. Американский «Лайфспринг» — тренинг личностного роста — под судебным запретом у себя на родине, но в России расцвёл, маскируясь под «психологическую практику».
Сегодня культы выглядят ещё более буднично. Они маскируются под инфобизнес, тренинги или бизнес-сообщества. В моду вошли «школы по саморазвитию», курсы «раскрытия чакр» или «марафоны желаний». Самый громкий случай последних лет — дело Елены Блиновской, чьи онлайн-марафоны принесли ей миллиарды, но закончилось уголовным делом о неуплате налогов.
Есть и новые формы: стартап One Taste в США предлагал практики «осознанной сексуальности», но оказался секс-культом с сотнями тысяч подписчиков. В России появляются бизнес-клубы, где после бесплатных лекций участников незаметно вовлекают в инвестиции «в правильные проекты».
Главный сдвиг: секты и культы больше не выглядят чем-то экзотическим. Теперь это может быть приложение, YouTube-канал или локальное бизнес-сообщество. Внешне — нормальное обучение или саморазвитие, внутри — скрытые манипуляции и финансовая эксплуатация.
📌 Вывод раздела: Секты и культы всегда сопровождали человечество, но сегодня они сменили форму. Вместо храмов — соцсети и вебинары, вместо жрецов — коучи и инфоцыгане. Но цель остаётся прежней: контроль, деньги и власть над людьми.
Идея 2. Технологии вербовки и изменения личности
Люди попадают в культы не потому, что с ними «что-то не так», а потому, что они — социальные существа. Мы живем в группах, доверяем лидерам и охотно подстраиваемся под окружение. Секты лишь умело используют эти свойства.
Автор начинает с личной истории: на Казанском вокзале в 90-е он стал жертвой обычных уличных мошенников. Его напарник добровольно отдал золотые украшения, запуганный всего лишь словами. Этот опыт подтолкнул автора к изучению психологии манипуляций. Позже он понял: то, что уличные «гопники» делают интуитивно, культы превращают в технологию.
Социальная психология даёт ключ к пониманию.
- Эксперимент Шерифа («Летний лагерь») показал: стоит разделить людей на группы и ввести конкуренцию, и они быстро становятся врагами. Механика «мы — они» лежит в основе почти любого культа.
- Эксперимент Зимбардо доказал: в подходящей обстановке обычные люди легко превращаются в садистов или жертв.
- Эксперимент Аша показал: треть людей соглашается с очевидной ложью, если так считает большинство.
- Эксперимент Милгрэма — люди готовы причинять «страдания» другим по приказу авторитета.
- Эксперимент Дарли и Батсона («Добрый самаритянин») показал: даже семинаристы забывают о сострадании, если торопятся.
«В культах часто используют спешку: скидка действует только сегодня, решение нужно принять прямо сейчас. Это снижает критическое мышление».
Культы также опираются на ловушку утопленных затрат: если человек уже вложил деньги, время или эмоции, ему трудно признать ошибку и остановиться. Поэтому адепты продолжают платить и верить, даже когда жизнь рушится.
Кто попадает в секты? Абсолютно разные люди. Программист из провинции, увлекшийся эзотерикой, довёл себя сыроедением до болезни. Священник едва не сложил сан после тренинга «Лайфспринг». В деревне на Волге несколько семей «Свидетелей Иеговы» смогли обратить почти всю школу и её педагогов.
Дети особенно уязвимы: в Поволжье культ под видом корпорации даже пытался внедрить евгенику в детском лагере.
- Люди ищут ответы в кризисных моментах.
- Вербовщики используют доверие, дружбу и близкие отношения.
- Важную роль играет бэкграунд: фестивали, тренинги, благотворительные проекты создают образ «безопасной группы».
- Изменение системы ценностей — ключевой шаг: когда духовное ставится выше материального, пожертвования идут сами собой.
Вывод:
Вербовка в секты строится не на «зомбировании», а на глубинных механизмах психологии: стремлении быть частью группы, подчиняться авторитету, избегать ответственности и оправдывать вложенные усилия. Поэтому в культ может попасть любой — вне зависимости от образования, возраста или статуса.
Идея 3. Выход из сект и профилактика
Когда близкий оказывается в секте, родные обычно действуют неправильно: жалуются во все инстанции, сыплют угрозами, требуют «одуматься». Но результат один — человек отдаляется ещё больше.
Автор подчёркивает: борьба с сектой и спасение близкого — это разные задачи. Письма в органы приведут к проверкам организации, но не помогут вернуть конкретного человека. Настоящая работа начинается с общения и доверия, а не с бумажной войны.
«Фокус надо делать на отношениях с культистом и на вытаскивание его из культа через общение».
Государство реагирует слабо. В законах до сих пор нет понятия «деструктивный культ». Федеральная власть включается только при угрозе безопасности, громких скандалах или интересе влиятельных фигур. На уровне регионов многое зависит от личных качеств чиновников и их связей с традиционными религиями.
Правоохранительные органы действуют по трём сценариям: наблюдают, вмешиваются или наказывают. Но чаще всего реагируют лишь на мошенничество, насилие или экстремизм. Случаи семейных драм сюда не попадают.
Живые истории иллюстрируют драму. Татьяна из Петербурга потеряла мужа после тренинга «Лайфспринг». Он ушёл из семьи ради «новой жизни», и никакие уговоры не помогли. Для Татьяны это оказалось хуже смерти: «Физически человек жив, но личность другая. Совсем».
Эксперты напоминают: нельзя делить религии на «плохие» и «хорошие». Есть конкретные преступления — насилие, мошенничество, доведение до самоубийства. Именно за это государство должно наказывать, а не за вероучение.
Зарубежный опыт показывает возможные пути. Во Франции культы ограничивают налогами и грантами, а также применяют уголовное право за манипуляции и насилие. В России же профилактика почти не работает.
Вывод раздела:
Культы — это социальная болезнь, как алкоголизм или игромания. Их невозможно искоренить, но можно ограничить последствия. Для этого близким нужно сохранять контакт и терпение, обществу — развивать психологическое здоровье, а государству — пресекать только конкретные нарушения закона.