Цветы лишь приманка/Flowers are bait Глава 175:
Когда дым от дымовых шашек развеялся, словно призрак, И Ён, повинуясь лишь инстинкту, рванулась вперёд, к падающей тени.
Она из последних сил вцепилась в его безвольное тело, поддерживая Квон Чэ У и стараясь смягчить его падение. До самого конца он цеплялся за ускользающую нить сознания, хрипло выдыхая:
Несмотря на падение, И Ён не почувствовала боли. Квон Чэ У заслонил её собой, приняв основной удар на себя. Но когда их тела сплелись в объятии отчаяния, её обожгло густым, металлическим запахом крови.
— Квон Чэ У… кровь… кровь… — прошептала она, словно в бреду. — Квон Чэ У… Чэ У! Открой глаза. Очнись!
Квон Чэ У медленно приоткрыл веки, его взгляд был затуманен, а голос едва слышен.
— Прости… Тогда… я не смог ответить бабочке…
Он повернул голову к ней, но в его глазах не было узнавания. И Ён обхватила его лицо ладонями, заставляя смотреть на себя. Но стоило ей разжать пальцы, как его безжизненная голова упала на грудь. Сердце болезненно сжалось, когда она осознала, что его решимость иссякла.
— Не думаю… что эта бабочка… снова прилетит ко мне…
Тень боли промелькнула на его лице, словно отголосок былой муки.
Дрожа, И Ён снова притянула его к себе, крепко прижав к груди. Она не могла отпустить его, не могла перестать обнимать. День словно померк, мир сузился до размеров их растерзанных тел, и ей стало трудно дышать. Разум опустел, оставив лишь зияющую пустоту.
Квон Чэ У, слишком красный, чтобы быть настоящим.
И Ён отчаянно прижала его кровоточащую руку, пытаясь остановить этот неудержимый поток, словно прорвавшуюся канализацию. Кровь хлынула наружу, заливая её руку.
Она что-то бормотала, не осознавая смысла своих слов.
— Это… неправильно…! Я не просила Квон Чэ У… так поступать со мной. Я просто…! Я не хотела… снова страдать, вот и всё. Что бы я ни делала, Квон Чэ У… всегда находит способ причинить мне боль. Это… сводит меня с ума!
Она крепко прижимала его рану, и сквозь пелену слёз заметила чёрный жилет под его разорванной одеждой. Бронежилет.
Всё будет хорошо… Ты выживешь… Ты не умрешь… Этого не случится… Но кровь, хлещущая из его ран, вселяла ужас. Даже его сильного сердца могло не хватить, чтобы остановить это кровотечение. Отчаянные мысли снова закружились в голове.
Мужчина уткнулся головой в её локоть и закрыл глаза.
— Когда я потерял память… в моём сознании была только одна женщина…
— Но теперь… когда ко мне вернулись воспоминания… ты — единственная… кого мне не хватает…
Он сильно закашлялся, и изо рта хлынула кровь.
— Если… я смогу вернуть тебя… я готов… отказаться от всего остального…
Губы И Ён задрожали, подбородок затрясся. Из неё вырвался сдавленный рык, полный обиды и нежности.
Как назвать того, кто пробудил эмоции, похороненные так глубоко? Как назвать мужчину, который поднял её из пепла и так нежно обнял? И Ён не находила слов.
Она сорвала наушник из уха Чэ У и отчаянно закричала в опустевшем саду, превратившемся в поле боя.
— Пожалуйста… кто-нибудь… спасите его… скорее!..
Сколько бы она ни терла руки, багровый отпечаток того дня не смывался. Казалось, запах крови въелся в кожу, напоминая о кошмаре, который она отчаянно пыталась забыть.
После той стрельбы у И Ён появилась новая, навязчивая привычка.
С тех пор, как Квон Чэ У исчез из особняка, словно растворился в ночи, ощущение его теплой крови на ее руках преследовало ее, как злой дух. Ни единой весточки, ни малейшего знака… Он словно испарился.
— Жена посла Пакистана, Рубина Брешарт, присутствовавшая на открытии выставки в художественной галерее, по сообщениям, была похищена повстанцами на фоне обострения религиозной розни… Подозреваемый задержан, но растут опасения за безопасность находящихся в стране дипломатов… – И Ён вполуха слушала этот бессвязный поток новостей, и ее взгляд скользнул по опустевшему офису. Пустые кресла обжигали холодом. Вот она, беспощадная реальность.
Всего три недели назад И Ён стала главным садовником в поместье семьи Квон. Забота о саде в вотчине чеболей, в этом центре власти, питающейся теневыми сделками, означала, что она увидела их истинную сущность без прикрас.
Ее жизнь изменилась до неузнаваемости, но это место было истинным миром Квон Чэ У, о существовании которого она даже не подозревала.
Как она, жившая тихой жизнью на острове, ухаживавшая за деревьями и лечившая их, оказалась в месте, где человеческие жизни обрывались так легко? Неужели это злая ирония судьбы или же что-то другое тянуло ее сюда?
И Ён успокаивала себя, нежно поглаживая живот, и размышляла над вопросами, на которые, казалось, не было ответов.
"Неужели нам и правда не суждено было встретиться?"
И Ён взяла свою рабочую сумку и поднялась со стула.
Восстановление сада, превращенного в поле боя, теперь лежало на плечах И Ён и оставшихся в живых сотрудников. Они трудились не покладая рук, разравнивая изрытую землю, похожую на гигантский муравейник, и укладывая новый газон.
Но когда И Ён наткнулась на разбросанные гильзы, ее затошнило.
Кто-то настойчиво спрашивал о ней, и по спине пробежал ледяной холодок. Она отвлеклась от своей работы и обернулась, увидев встревоженное лицо.
— Благодаря бронежилету, все обошлось ранением в руку. К счастью, крупные сосуды не задеты. Но из-за девяти пуль, застрявших в броне, сломано ребро. Осколок ребра пробил орган, вызвало сильное кровотечение, но рану зашили, состояние стабильное.
Доктор пару раз кашлянул и, бросив взгляд на И Ён, покинул палату. Палата была подготовлена как роскошный VIP-люкс, и эта обстановка была ей хорошо знакома.
В точно таком же помещении она провела последние два года, ухаживая за человеком-растением. Воспоминания нахлынули внезапно, как удар под дых, и сердце болезненно сжалось.
"— Раз уж я ублюдок, относись ко мне как к растению. Ты же умеешь обрезать ветки, И Ён? Добавляй мне ограничений, раз, два, три, и отсекай конечности, пока я не смогу пошевелиться. А потом просто поливай меня по чуть-чуть."
И Ён стояла у кровати, глядя на Квон Чэ У, который казался мертвым. Она сдерживала бурю чувств, готовую вырваться наружу.
Она коснулась его сухих, безжизненных пальцев, и слезы навернулись на глаза.
— Никогда… больше не говори о растениях и обрезке веток. Почему люди так жестоки?"
Дверь распахнулась, и в комнату ворвался Квон Ги Сок. Он замер на пороге, глядя на неподвижного Квон Чэ У, и медленно вошел. И Ён напряглась, наблюдая за ним, готовая к обороне.
— Нельзя так с собой поступать, Чэ У.
Ги Сок стоял у кровати, погруженный в свои мысли. Он развел руки, схватился за перила и опустил голову.
Он ослабил галстук, словно задыхаясь. На лице Квон Ги Сока отражалась сложная гамма чувств, которую И Ён не могла разгадать. В нем читалось недовольство, он покусывал губу, словно ревновал, а лицо было суровым, как у родителя, отчитывающего непутевого ребенка.
Все эти противоречивые эмоции были настолько переплетены, что их невозможно было выразить одним словом. Внезапно взгляд Квон Ги Сока упал на И Ён. Их глаза встретились, и у нее засосало под ложечкой.
— Завтра состоится церемония поминовения в Хвайдоме. И Ён, ты должна быть там в качестве моей спутницы. Я пришлю кого-нибудь, кто поможет тебе подготовиться. Не смей нарушать мои планы.
И Ён поняла, что ее жизнь вот-вот выйдет на совершенно новый уровень сложности.
Ее охватило отвращение при виде того, как этот человек хладнокровно обсуждает дела, пока его младший брат находится на грани смерти. Его лицо, словно высеченное изо льда, сегодня казалось особенно отталкивающим.
Она молчала, сжав губы и прожигая его взглядом. В ответ Квон Ги Сок слегка наклонил голову, переводя взгляд с ее глаз на живот, усиливая давящую тишину.
— Если тебе что-то нужно взамен на роль моей спутницы - произнес он, растягивая губы в подобии улыбки
— я позабочусь о том, чтобы ты смогла сбежать отсюда.
— Если ты хочешь показать, что отчаянно рвешься прочь.
— Неужели в тебе есть хоть что-то, что хочет связать тебя с человеком, выросшим в таком месте, в таких обстоятельствах?
В его тихом, зловещем шепоте звучала угроза. Квон Ги Сок протягивал ей отравленную чашу.
— До окончания твоего месячного контракта осталось совсем немного времени. Я могу обеспечить тебе безопасность и процветание, гарантировать тебе и твоему ребенку безбедную жизнь. Если Со И Ён этого захочет, я позабочусь о том, чтобы Чэ У никогда не узнал. Пять лет, десять лет или даже больше…!
Его губы неестественно изогнулись в улыбке. Дыхание участилось, голос дрогнул.
— …Я могу гарантировать, что он никогда не найдет ни тебя, ни ребенка."
Квон Ги Сок снова вцепился в каркас кровати и согнулся, словно ему не хватало воздуха.
— Ты не увидишь, как Чэ У превратится в беспомощного инвалида…
Неожиданно, словно повинуясь инстинкту, Квон Чэ У, до этого лежавший без движения, схватил И Ён за запястье.
Показатели оставались стабильными, его веки не шевелились, лицо оставалось спокойным. Но сердце И Ён бешено заколотилось, словно ее поймали с поличным.
— Думай головой. Сможешь ли ты исчезнуть без следа до того, как Чэ У очнется – большой вопрос.
— Разве я тебе не говорил? Я хотел, чтобы Чэ У стал больше похож на меня.
Внезапно взгляд Квон Ги Сока, до этого устремленный в никуда, остановился на животе И Ён, а затем опустился ниже.
В тот вечер, после долгой тишины, телефон И Ён ожил звонком от Чу Чжа. Имя высветилось на экране, и глаза И Ён мгновенно наполнились влагой. Она прикусила дрожащую нижнюю губу, силясь выдавить подобие улыбки, радуясь, что слёзы еще не хлынули потоком.
— О, это ты? Ты звучишь… неважно, — голос Чу Чжа прозвучал обеспокоенно.
— Нет, всё в порядке, — И Ён склонила голову, гадая, как отреагирует Чу Чжа на правду, которую она не решалась озвучить.
— Айго…Мне нужно срочно тебе кое-что показать.
Айго означает «О боже!»
— На переднем дворе, где мы похоронили мистера Квона… — Чу Чжа запнулась, словно слова давались ей с огромным трудом.
— Там… кое-что выросло. Я только что отправила фотографию.
В трубке послышался глубокий вздох, и лицо И Ён мгновенно стало серьезным. Она отстранила телефон от уха и открыла сообщение.
На экране телефона виднелся небольшой холмик земли – предполагаемая могила Квон Чэ У.
Глаза И Ён предательски задрожали.
— Мы действительно похоронили мистера Квона… или просто посадили что-то?
На могиле, словно насмехаясь над всем происходящим, пробивался к свету нежный, хрупкий саженец.
— Семя упало случайно… или было спрятано там с самого начала, в расщелине между тьмой и надеждой?
Дрожь пробежала по телу И Ён, когда она крепче сжала телефон в руке.
Он тоже страдал. Ему было больно из-за меня. Но как он мог…? Как он нашел в себе силы снова выбрать меня?
"Почему ты просто не возненавидел меня?"
Но, подобно деревьям, неумолимо стремящимся к солнцу, даже если их срубить и распилить, он словно не чувствовал боли. Он казался таким сильным, прорастая сквозь могильную землю.
И Ён осторожно провела ногтем по нежному ростку, проступающему сквозь стекло экрана.
Необъяснимое, всепоглощающее желание заплакать захлестнуло ее.
Буду благодарна вам за поддержку 🦋Перевод — любительский! Спасибо, что читаете🌹