Цветы лишь приманка/Flowers are bait Глава 164:
— Чем сейчас все отличается от того, что было тогда? – прошептал он, голос его зазвучал с торопливой тревогой. К удивлению, она толкнула его в крепкие плечи, и он без сопротивления отступил.
— Неужели ты думаешь, что я предал тебя, И Ён?
Их взгляды скрестились, обнажая зияющую пропасть непонимания.
— Ты не предал… но и мою сторону не принял.
— Мне нравилось смотреть, как ты страдаешь и плачешь. Как тогда… Я ненавидел тебя, – прозвучало в его словах с ледяной откровенностью.
В мерцающих глубинах её зрачков плескалось недоверие, лицо исказилось напряжением.
— …Хорошо. Я не на твоей стороне - почти покорно выдохнул он.
Она ничего не ждала, но даже от этой холодной констатации сердце пропустило удар.
— Меня это не интересует. Не смей прикасаться ко мне.
И Ён с отвращением отвернулась, сморщив носик.
— Ты вообще понимаешь, в какой ситуации находишься?
— Прекрасно понимаю. Я начеку, как никогда прежде. Так что убирайся отсюда. Я тебе не доверяю и не хочу привлекать лишнего внимания. Здесь, под защитой дерева, я в безопасности. По крайней мере, дерево меня не предаст.
Она прижалась щекой к шершавой коре, ища утешения в безмолвной силе древнего ствола.
Но Квон Чэ У без колебаний притянул её к себе. Несмотря на отчаянные попытки вырваться, он усадил её на бедро, грубо раздвинув ноги и зафиксировав ее между своих бедер. Как бы И Ён ни извивалась, стараясь освободиться, его хватка оставалась непоколебимой.
И когда Чэ У, казалось, собрался перейти к более решительным действиям, она в отчаянии впилась зубами в его ключицу.
Короткий хмык вырвался из его груди, и одновременно мурашки, пробежавшие по его коже, коснулись чувствительных губ И Ён. Его сердце бешено колотилось в груди. Ошеломленная его мгновенной реакцией, она отпрянула.
— Ты меня слышал? Не заставляй меня нервничать и уходи один…!
— Моя просьба прозвучала как шутка?
В его голосе послышался скрежет стали, когда он настойчиво повторял нажатие кнопки.
— Я велел тебе не появляться здесь, не попадаться на глаза этим идиотам.
Последние слова прозвучали как ругань ее двоюродного брата, ворчащего после драки.
— Раз уж ты нарушила обещание, могла бы хоть не упрямиться. Ты не боишься, что они тебя схватят? Или… оттолкнут?
— И Ён, те люди могут быть безрассудными, но в них еще осталось что-то человеческое. А я… я с самого начала был конченым ублюдком. То, что я могу с тобой сделать…
Его лицо стало пугающе мрачным, гораздо страшнее, чем когда он насмехался над ней или уходил в гневе. Она смотрела на него, слегка ошеломленная.
— Почему ты злишься? Если я злюсь – это мой гнев. Если я боюсь – это мой страх. Какое тебе до этого дело?
— Я и сам все это время задаюсь этим вопросом – прорычал он и снова притянул ее к себе, заставляя их бедра соприкоснуться. Она отвела взгляд от внушительного размера, вторгающегося в ее личное пространство.
Когда он приподнял ее, внизу живота все затрепетало, разливаясь теплом по телу. Она инстинктивно запротестовала, но внутри нее словно разгорался огонь. Квон Чэ У, казалось, боролся с тем же самым: его лицо исказилось гримасой гнева или неописуемого желания.
— Почему каждый раз, когда я вижу тебя, мне хочется убить любого, кто к тебе приближается?
Это было самое ужасное признание, или, скорее, угроза, на свете.
— Я всегда хотел быть добрым и мягким человеком, но ты… ты умудряешься портить мне все. Один взгляд на твои лодыжки вызывает у меня жестокие мысли, и я хочу бросить всех здоровых мужчин в яму. Почему ты так бесишь меня?
На его губах промелькнула холодная улыбка.
— Ты влипаешь в неприятности не из-за меня, – проговорил он, неодобрительно щелкнув языком. И Ён застыла, лишь моргая глазами, а он обхватил ее бедра и притянул ближе.
— «Заблокировано» – бесстрастно прозвучал голос из крошечного устройства в его ухе. Это была охотничья собака, ведущая наблюдение. Он помедлил и нажал кнопку на своем приемнике.
Квон Чэ У в отчаянии нахмурил брови.
В коттедже произошла сделка по продаже примерно 248 г «Филофона»*. Учитывая, что разовая доза составляет около 0,03 г, это было огромное количество, которое могли одновременно употребить более восьми тысяч человек. Это была личная собственность и сделка Квон Ги Сока, а Квон Чэ У использовал охотничьих собак, чтобы оставить улики на месте преступления.
*Филофон — это препарат, который вызывает сильное возбуждение
Однако эта необычная игра в кошки-мышки была самым оптимальным способом выиграть время. К сожалению, именно тогда появилась Со И Ён.
Квон Чэ У ошеломлённо уставился на неё, прежде чем заговорить:
— Двадцать минут. Сфотографируйте место и исчезните.
Бархатный голос, принадлежащий только ему, растворился в какофонии едва различимого фонового шума. И Ён заметила, как он, очевидно, отдает кому-то приказы через скрытый наушник.
В этот момент мужчина, до этого грубо сжимавший её подбородок, бросил, словно одолжение:
— Понял, всего двадцать минут.
— Просто потерпи это со мной двадцать минут.
Неожиданно, резким движением, он сорвал галстук и разорвал ворот рубашки. Пуговица с треском отлетела, когда он с яростью дернул ткань. К счастью, вокруг ни души, и И Ён, с тревогой оглядываясь, заметила лишь смутные очертания деревьев внизу. Полуобнаженный, он торопливо накинул на неё свою рубашку.
— И обувь сними. Кто-нибудь может узнать.
Но как скрыть самого Квон Чэ У? Широкие, рельефные плечи, крепкая, точеная талия, четко очерченные косые мышцы живота… Её взгляд невольно скользнул по его телу, и она с досадой осознала, что её собственная фигура меркнет в сравнении с этой безупречной мускулатурой.
— Ты действительно собираешься мне помочь? И как?
Еще не успев осознать происходящее, И Ён оказалась в крепких объятиях Квон Чэ У. Он, словно акробат, ухватился за ветку и, не прикладывая видимых усилий, грациозно спустился вниз. Инстинктивно она прижалась к его горячему, обнаженному телу, пока он ловко маневрировал между ветвей.
— Чем просто висеть на дереве, мы можем сделать кое-что более… интересное.
— Деревья идеально подходят, чтобы затеряться в лесу.
Когда его ноги коснулись земли, Квон Чэ У, не отрывая взгляда от её лица, властно взял её кровоточащие пальцы в рот.
Прижав И Ён к шершавой коре дерева, он жадно принялся высасывать кровь из её указательного и среднего пальцев. Казалось, что пальцы, плененные его горячим ртом, вот-вот растают.
Влажная, обжигающая волна ощущений пронзила её, окрасив щеки румянцем. Его горячий язык нежно касался ран, словно лаская их, вытягивая кровь.
Чэ У, чьи эмоции, казалось, вышли из-под контроля, смотрел на неё с дикой смесью раздражения и неукротимого возбуждения. Когда И Ён инстинктивно попыталась отдернуть руку, он лишь крепче сжал её запястье и, опустив взгляд, полностью проглотил её палец.
В кончиках пальцев разлилось странное покалывание.
Он продолжал глотать, поглощая ее кровь вместе со своей слюной. Зубы Квон Чэ У слегка прикусили кончик её пальца, а язык, словно художник, прошелся по ране, усиливая пульсирующую боль.
— Как я могу? Меня пьянят любые твои соки.
Едва слышно прошептав эти слова, он не выпускал её палец изо рта, и она увидела багряный отблеск крови на его языке. Смущенная и испуганная, И Ён попыталась оттолкнуть его, но тщетно.
Более того, его тело бурно реагировало на эту близость.
— Просто обычный член. Он спокоен.
В этот самый момент откуда-то неподалеку донеслись приглушенные стоны, похотливый смех, стук и другие интимные звуки, от которых заложило уши.
И Ён в панике опустила взгляд, но Квон Чэ У по-прежнему смотрел только на неё.
Рана от ножниц горела, пульсируя влажным жаром. Но он продолжал сосать её палец, словно целуя, вкладывая в это простое действие какую-то извращенную нежность.
От его напора у неё закружилась голова, и, не выдержав напряжения, И Ён выпалила первое, что пришло в голову:
— …Что ты на самом деле пытаешься со мной сделать? Это слишком для нас обоих. Прекрати переходить черту.
Она попыталась оттолкнуть его, упираясь руками в его плечи, но тут же отдернула их, опаленная жаром его тела.
— Ты думаешь, мы помиримся? Что ты задумал? Лучше просто укуси меня! Перестань сосать мою кровь и заставь меня истекать кровью!
В отчаянии И Ён топнула ногой.
В этот момент зубы Квон Чэ У снова сомкнулись на её пальце. Воспользовавшись моментом, И Ён легонько постучала по его зубам и пощекотала нёбо.
Но Чэ У не выглядел оскорбленным. Напротив, его губы тронула ироничная улыбка. Взгляд, обычно острый и пронзительный, словно смягчился, и в этой мимолетной перемене Квон Чэ У словно что-то разглядел, потому и заслонил собой И Ён.
— Ты, грёбаный ублюдок! - прошипел мужчина, изрыгая оскорбления, словно яд.
И вдруг что-то хрустнуло и взорвалось у него прямо перед глазами, осыпав осколками реальности.
— Квон Чэ У, ты сумасшедший ублюдок, это подло!
И Ён едва слышно ахнула, пораженная.
Перед ними стоял мужчина, и по щекам его текли слезы, в руках он сжимал окровавленное горлышко разбитой винной бутылки, словно это была его последняя надежда.
Его лицо, обычно приветливое и открытое, сейчас было искажено гримасой ненависти и безумия, а глаза горели нездоровым огнем.
Похоже, он изрядно приложился к вину, потому что по подбородку стекала фиолетовая струйка, а под носом виднелся странный белый налет.
— Раздевайте её! Какого хрена она еще одета?
Он тыкал в сторону И Ён обрывком маски, словно это было знамя его безумия.
Лицо Квон Чэ У мгновенно заледенело, и он отвернулся, оставив женщину за своей спиной. Он небрежно пригладил волосы, и осколки стекла, запутавшиеся в прядях, с тихим звоном упали на пол.
Ему следовало уйти вглубь сада сразу после того, как они слезли с дерева, но он был слишком занят тем, что упивался вкусом ее пальца, и теперь приходилось расплачиваться за эту слабость.
— 00:44, не отвечают. Объезжаем.
Долгих раздумий не последовало. Квон Чэ У не колебался ни секунды, когда направился к До Кён Джину, сыну директора больницы.
Он сдавил его горло стальной хваткой и заглянул ему в глаза, полные ужаса и отчаяния.
Затем выхватил из его дрожащих пальцев обломок бутылки и грубо засунул горлышко в его разинутый рот.
— До Кён Джин, что это за маску ты ищешь?
Кён Джин не мог ответить из-за невыносимой боли, и тогда Квон Чэ У выдернул окровавленное стекло и повторил вопрос, словно забивая гвоздь в крышку гроба:
— Эй, ты, придурок, ты что, с цепи сорвался? Зачем ты так со мной? Черт, я же говорил тебе, это та шлюха!
И с этими словами Квон Чэ У вонзил острый осколок стекла прямо в язык До Кён Джина. Тот забился в конвульсиях, пытаясь отбиться, и случайно задел Квон Чэ У по уху.
— Кён Джин, кто эта маска? — процедил он сквозь зубы.
Каре Чэ У снова засунул горлышко в его окровавленный рот, словно заткнул им фонтан лжи и страха.
— Ты обдолбанный в хлам и не соображаешь, поэтому я тебе помогу.
Стиснув зубы, Квон Чэ У медленно, мучительно медленно, начал проталкивать бутылку в горло До Кён Джина. Дыхание того становилось все слабее, глаза закатывались, и в этот момент, словно ждал его, Квон Чэ У прошептал ему прямо в лицо:
Холодный, всепоглощающий ужас хлынул в кровь До Кён Джина, вытесняя остатки наркотического дурмана.
Тем временем вокруг начала собираться толпа зевак, привлеченная шумом и криками. Квон Чэ У небрежно бросил окровавленную бутылку на землю и натянул на лицо маску.
До Кён Джин судорожно схватился за горло, пытаясь вдохнуть, и закашлялся кровью. Его губы были разорваны в клочья, кровь лилась ручьем. Он ругался и проклинал все на свете, покрываясь липким холодным потом.
Квон Чэ У, напротив, что-то шепнул И Ён сквозь маску.
— Когда появятся люди, спрячься в толпе. Что бы ни случилось, делай вид, что не знаешь меня, и жди двадцать минут.
Чэ У протянул к ней руки, но И Ён вздрогнула и невольно закрыла глаза. Квон Чэ У наконец осознал, что натворил, и содрогнулся от отвращения к самому себе.
Женщина услышала его спокойный, ровный голос, но руки ее продолжали дрожать.
— Мне жаль, что я не смог увести тебя.
Это были первые извинения, которые она услышала от него после их расставания.
Лицо Квон Чэ У покрылось багровыми пятнами.
— Этот чёртов парень вкуснее, когда его просто измельчаешь, а не раздеваешь, чёрт возьми…! — До Кён Джин издал истерический смешок, похожий на предсмертный хрип.
И Ён сковал леденящий ужас, она не могла даже нормально дышать. Она попыталась пошевелить пальцем, потому что опухший сустав вызывал странное, неприятное ощущение, но это был не сон, а жестокая, кошмарная реальность.
Женщина сжала кулаки, стараясь унять дрожь.
Тем временем толпа, привлеченная воплями До Кён Джина, все увеличивалась, и он торжественно представил Квон Чэ У в качестве новой «маски».
Первыми к Квон Чэ У, стоявшему с обнаженным торсом, потянулись женщины. Они бесцеремонно гладили и ощупывали его тело, не стесняясь касаться сосков.
И Ён невольно нахмурилась. Сердце бешено колотилось в груди.
"Почему ты стоишь как истукан? Что ты, черт возьми, творишь?"
Она знала Квон Чэ У, знала, на что он способен. Только что он заталкивал осколки стекла в глотку этому ублюдку, а сейчас стоит, как завороженный!
Ей было противно и неловко смотреть, как его лапают эти пьяные девицы. Но когда чья-то рука потянулась к его брючному ремню, Квон Чэ У впервые оттолкнул обидчицу.
Маска соскользнула с его лица, обнажив скульптурные черты. Атмосфера мгновенно изменилась, словно грянул гром.
Люди вдруг забыли о женщине в комбинезоне, которую искали, и набросились на Квон Чэ У, к которому обычно даже не осмелились бы прикоснуться.
Они били его по лицу, плевали в него, хватали за штаны и обливали вином.
Но лицо Квон Чэ У оставалось невозмутимым. Его спокойствие, граничащее с отрешенностью, сводило толпу с ума.
Квон Чэ У лишь стискивал зубы и время от времени потирал уши, но не оказывал никакого сопротивления обезумевшей толпе.
— Время 00:57. Мы в режиме ожидания.
Мужчина нахмурился и хрустнул шеей. Он бросил взгляд на Со И Ён, которая так и стояла, застыв на месте.
Но в его глазах не было упрека. Он был доволен уже тем, что она не проигнорировала его, не сбежала, а просто смотрела, даже не моргая.
А затем внезапно восстановилась.
Лицо Квон Чэ У мгновенно похолодело. И в то же мгновение толпа, окружавшая его, расступилась, словно по мановению волшебной палочки.
По толпе прокатился шепот ужаса и изумления.
Квон Ги Сок, безупречно одетый в строгий костюм-тройку, волочил за собой обнаженного мужчину, который, казалось, был мертв или, по крайней мере, без сознания.
Квон Чэ У мгновенно понял, что их миссия провалилась. Но на его лице не отразилось ни тени смятения или тревоги. Это было лицо молодого господина, которому происходящее кажется забавным и интересным.
— Кто этот болтун на проводе? — произнес Квон Ги Сок ледяным тоном.
Он вытащил из уха поверженной «охотничьей собаки» наушник и направил на него дуло пистолета.
Для тех, кто в этот момент носил наушник, звук выстрела означал неминуемую потерю слуха, а возможно, и кое-что похуже.
И в тот самый момент, когда Квон Ги Сок собирался спустить курок, не сводя пронзительного взгляда с Квон Чэ У, И Ён вышла из толпы.
Её ноги, словно повинуясь невидимому приказу, пришли в движение, едва Квон Ги Сок выхватил наушник.
В тот момент, когда сталь пистолета зловеще нацелилась на крохотный гаджет, И Ён словно увидела призрак Квон Чэ У «разговаривающего по телефону». В голове зароились мысли, обжигая сознание своим хаотичным роем, перекрывая кислород. Она задыхалась не от страха, а от их внезапного, оглушительного множества.
И Ён прорезала толпу, эту жадную, ненасытную массу, которая словно желала одновременно и наблюдать, и участвовать в разворачивающемся безумии.
Щелчок курка совпал с её рывком к Квон Чэ У. Пальцы лихорадочно расстегнули ремень.
Всё произошло в едином, неразличимом мгновении.
Штаны предательски сползли, и И Ён, словно спасаясь от греха, поспешно прикрыла его.
Звук выстрела на миг оглушил толпу, но любопытство быстро пересилило страх. Взгляды, словно голодные звери, обратились к Со И Ён, сумевшей совершить невозможное – оголить Квон Чэ У там, где другие потерпели неудачу.
И Ён взглянула на мужчину, чьи зубы были стиснуты до побелевших костяшек. Тревога терзала её сердце.
Каон Чэ У боролся с пульсирующим звоном в ушах, последствием взрыва наушника. Разорванная барабанная перепонка была ничем по сравнению с оглушительной ударной волной унижения.
Его лицо горело, на шее вздулись вены. Было невозможно понять, что тому виной: боль или позор.
Лишь И Ён, вцепившаяся в его плечи, видела истинное страдание в его глазах.
И Ён беззвучно шептала слова, боясь нарушить хрупкую тишину.
Он выглядел ужасно: болезненно-жёлтый и красный от боли.
Разбитые губы, опухшие глаза, словно после жестокого боя. На холёном торсе алели отпечатки ладоней, вокруг сосков змеились царапины. Картина произошедшего была неоспорима. И Ён прикусила губу, сдерживая рвущийся наружу стон.
Собрав всю волю в кулак, она положила палец на резинку трусов и посмотрела прямо в глаза До Кён Джину.
— Если я сниму их, игра окончена, верно?
Это был отчаянный ход, попытка отвлечь внимание Квон Ги Сока от Квон Чэ У, превратившегося в главную мишень.
Она пыталась казаться непринуждённой, но голос дрожал, выдавая её страх. И всё же этот дрожащий голос прорезал вязкую атмосферу вечеринки, как луч света.
До Кён Джин продолжал моргать своими затуманенными глазами. Его равнодушие к насилию и откровенному флирту поражало. Но ещё больше удивляло неестественное спокойствие Квон Чэ У.
— Дрянная семейка… – холодно прошептала И Ён и резким движением стянула трусы. Взволнованная плоть не дала им упасть сразу, но И Ён, словно обжигаясь, отпустила резинку.
Она чувствовала себя сообщницей, одной из нарушительниц этого грязного праздника. Ей было тяжело смотреть Квон Чэ У в глаза.
И Ён решительно направилась к Квон Ги Соку.
— Этого не было в контракте! – Она говорила с трудом, задыхаясь от гнева. – Я пришла ухаживать за садом, а не быть игрушкой на секс-вечеринке!
Квон Ги Сок, казалось, не мог до конца осознать произошедшее. Он всё ещё держал пистолет, направленный на разбитый наушник, и изучал Со И Ён взглядом, словно сканируя её на наличие изъянов.
Она смотрела прямо перед собой, избегая взгляда на мужчину, которого тащили за собой, и сглатывала от страха, вызванного угрозой оружия.
— Вы собираетесь защищать своего сотрудника? Квон Ги Сок!
— Я не понимаю! Почему я должна была в страхе убегать от этой пьяной толпы? Вы мой работодатель, и вы должны были позаботиться о моей безопасности! Так что, пожалуйста, опустите этот чёртов пистолет и помогите мне!
Квон Ги Сок медленно окинул взглядом И Ён, босую, дрожащую. Его тяжёлый взгляд, казалось, искал подвох. И Ён спрятала кулак за спиной и сделала шаг вперед.
Она приблизилась, искусно пряча за собой сломанный наушник.
— Я хочу уехать отсюда! Прямо сейчас!
В умоляющем взгляде И Ён Квон Ги Сок на мгновение увидел что-то, чего не ожидал. Отчуждение. Он внезапно ощутил себя посторонним и опустил пистолет.
В саду снова вспыхнул свет. Заработал генератор, и большая лампа озарила поляну.
— И Ён… – Квон Ги Сок окликнул её.
Её имя, произнесенное его губами, мгновенно вернуло её в тошнотворную реальность.
"Ты ужасен, и это место ужасно."
И Ён никак не отреагировала. Она лишь крепче вцепилась в свою чистую белую рубашку, словно в спасательный круг. Её спина горела под чужими взглядами, но она шла, стараясь не оглядываться на Квон Чэ У.
Это была ужасная ночь, превратившая всё в пепел.