Цветы лишь приманка/Flowers are bait Глава (155) 191:
— Я вернулась! – крикнула И Ён, распахнув дверь настежь, словно выпуская на волю птицу, томившуюся неделю в больничных стенах.
Вопреки ожиданиям, сад, обычно быстро дичающий без присмотра, дышал свежестью и ухоженностью. Видно, Чу Чжа зря времени не теряла.
Дом встретил И Ён теплом и заботой Квон Чэ У. Сорок дней разлуки не прошли даром – его объятия стали еще крепче, а плечо надежнее. Но что-то все равно омрачало ее лицо.
— Все об одном и том же, уже неделю.
И Ён почувствовала, как слабеет рука, и Чэ У тут же сжал ее сильнее.
Они тогда упрямо поставили галочку напротив пункта, где в свидетельстве о браке указывалась фамилия жены. Это был их принципиальный выбор.
И теперь всякий раз, когда Чэ У бросал взгляд на рамку со свидетельством, стоящую на приставном столике, его лицо искажала гримаса мученика. То скривится, то вздохнет, а однажды даже схватил нож и принялся яростно кромсать яблоки, пока это занятие ему не надоело.
И Ён наблюдала за этой бурей эмоций, за этими взлетами и падениями, достойными беременной женщины, и уголки ее губ предательски ползли вверх.
Ей было известно, что в будущем Чэ У будет стоически терпеть эту неутолимую жажду, сдерживая рвущийся наружу гнев, умоляя тихим голосом и угрожая спокойным тоном.
Но даже если он сорвется, в решающий момент он выдержит. Эта трогательная борьба вызывала у И Ён улыбку.
— Мистер Чэ У, кажется, постоянно забывает…
— Что я забыл? – насторожился он.
— Как ты думаешь, чей ребенок у меня сейчас под сердцем?
В глазах Квон Чэ У мелькнула догадка, но лицо его напряглось еще больше.
— Ты же его не на руках носишь…
— Так что я не чувствую себя спокойнее от этих слов.
— Хотя наш ребенок мне безумно дорог, без тебя я просто умру. Ребенок вырастет и в чужих руках, но я… если рядом не будет тебя…
И Ён удивленно смотрела на него, а он шумно выдохнул.
— Я просто говорю: люби меня сильнее.
И хотя Квон Чэ У, как обычно, нес какую-то околесицу, его уши горели от смущения.
И Ён с изумлением повернула голову, увидев в его глазах бездонную тоску.
Затем его большие руки нежно обхватили ее лицо, зафиксировав удивленно откинувшуюся голову.
— Я не отступлю, – решительно заявил он.
— Я думал, проблема в предложении.
Квон Чэ У, стараясь не выдать волнения, коснулся губами её губ. Лёгкий укус верхней губы, скольжение языка за зубы – дразнящее, обжигающее.
Кончик языка медленно, почти благоговейно коснулся нежной плоти изнутри. Её губы подались навстречу, приоткрылись в нетерпеливом желании, и их тела сплелись в одно целое, словно впервые познавая эту близость.
Квон Чэ У видел, как опускаются её веки, и углубил поцелуй, втягивая её язык в свой рот. Каждое прикосновение, каждый трепет в этой горячей, влажной пещере пробуждал в нём неутолимую жажду большего.
Тихий стон, вырвавшийся из её груди, волной сексуального удовольствия прокатился по телу Квон Чэ У, заставляя его язык исследовать её ещё глубже.
Подсознательная тревога, вызванная её нежеланием выходить замуж, терзала его.
Этот простой факт сводил его с ума. Возможно, она сама еще не осознавала этого, но колебания были очевидны, пока вопрос с Хвайдомом не будет решен.
Как бы он ни хотел ждать, Квон Чэ У понимал, что это ожидание будет мучительным.
Он был похож на охотничьего пса, балансирующего на грани ярости и покорности, готового сорваться с цепи в любой момент.
Непредсказуемость, смутное беспокойство, которое, казалось, ощущала только она. Внезапно Квон Чэ У отстранился и нежно прикусил её пухлую щёку. На бледной коже проступила яркая отметина от зубов, влажный блеск слюны.
И Ён удивленно взглянула на него, в её глазах немой вопрос: «Что ты делаешь?»
Но прежде чем она успела произнести хоть слово, их губы снова встретились. Её взгляд утонул в его глазах, лишая воли.
Губы жадно набрасывались друг на друга, языки сплетались в страстном танце. Она отступала, а он следовал за ней, не давая разорвать эту связь.
Он властно захватил её рот, исследуя каждый уголок в медленном, чувственном ритме.
Она цеплялась за него, отчаянно нуждаясь в его прикосновениях.
Квон Чэ У сжимал её поясницу, наслаждаясь её стонами. Но когда её дыхание стало прерывистым, он отпустил её, разорвав эту невидимую нить, связывающую их.
На лице И Ён застыло ошеломлённое выражение, а Квон Чэ У, нахмурившись, смотрел на её раскрасневшиеся щеки, казалось, готовые взорваться от переполнявших её чувств. Даже в своем упорстве он знал, когда нужно остановиться.
Чтобы скрыть смущение, он небрежно вытер губы.
Не обращая внимания на пульсирующую от возбуждения область, он нарочито сменил тему.
— …И Ён, я никогда раньше такого не видел, что это такое?
Он указал на небольшой холм, возвышавшийся перед деревом. Но его голос, всё еще дрожащий от страсти, звучал неубедительно. И Ён почесала затылок, закатив глаза.
Выражение лица мужчины мгновенно изменилось, и это было поистине захватывающее зрелище.
Они устроились на диване, словно пара котят, и моментально вырубились. Квон Чэ У, с его богатырским телосложением, занимал львиную долю дивана, так что казалось, будто там спят как минимум трое. И Ён тихонько хихикнула, чувствуя, как его "хозяйство" упирается ей в живот.
— Ну… оно тут у меня прижимается…
Она попыталась отодвинуться, но Квон Чэ У крепко обхватил её за талию. В его глазах, несмотря на всю обычношнюю уверенность, промелькнула какая-то грусть.
— Родной город моего ребёнка – это и мой родной город.
— Разве он не захочет меня видеть?
Внезапно их обоих передёрнуло от урчания в животе у И Ён. Она изумлённо распахнула глаза и схватила его за руку. Сквозь их переплетённые пальцы он почувствовал слабую, едва уловимую вибрацию. Для 17 недель это было довольно ощутимо.
Квон Чэ У замер, словно громом поражённый. Он даже дышать перестал, не веря своим ощущениям. Только когда она снова заёрзала, он наконец выдохнул, как будто выпустил воздух, который держал в себе целую вечность.
Он смотрел на её сияющее лицо, словно не мог поверить в реальность происходящего. Сердце колотилось, как у ребёнка, делающего первые шаги. По спине пробежали мурашки, кровь забурлила.
Ему даже неловко было признаться, что это щекотно, но это было самое потрясающее движение в его жизни.
Он прижался губами к её животу, молча прося прощения за все свои сомнения. Он больше никогда не скажет, что ребёнка могут держать чужие руки. Кому вообще можно доверить такое сокровище?
Квон Чэ У, борясь с захлестнувшими его чувствами, вновь потянулся к губам И Ён.
Так и проходили их дни – беззаботно, в объятиях друг друга, с едой, сном и развлечениями.
И каждый раз, когда И Ён засыпала, Квон Чэ У бережно подхватывал её на руки и переносил в спальню.
Сколько прошло времени? И Ён, уснувшая мертвецким сном, так, что веки будто налились свинцом, вдруг очнулась, словно её окатили ледяной водой. Сбросив с себя остатки дрёмы, она резко села.
Тишина проглотила её голос. И Ён обвела взглядом комнату, ища хоть какой-то знак его присутствия, но дом словно вымер. Она взглянула на часы: почти полночь.
— Куда, чёрт возьми, он подевался?
После нескольких дней, когда они были неразлучны, словно приклеены друг к другу, внезапное исчезновение Квон Чэ У заставило её сердце бешено колотиться. Не в силах совладать с нахлынувшей тревогой, она выскользнула из постели.
Она позвала громче, но в ответ лишь эхо пронеслось по пустой гостиной. Она обошла весь дом, заглянула в спальню, гостиную, кухню, но в доме царила зловещая тишина, и нигде не было ни намёка на него. Лишь ветер завывал за окнами, рождая жутковатый шёпот.
— Да куда же он делся, в конце концов?..
В этот момент позади неё часы пробили двенадцать, раздавшись в тишине зловещим набатом. Вздрогнув, И Ён провела рукой по плечу, пытаясь прогнать неприятный холодок.
Бросив взгляд на раскачивающийся маятник, И Ён схватила фонарик и вышла на улицу.
И увидела его. Мужчина в чёрном плаще тащил по двору лопату.
Она прикусила губу, сдерживая крик, и медленно окинула взглядом знакомый силуэт.
На её дрожащий зов Квон Чэ У едва заметно повернул голову. Его острый профиль и суровый взгляд не оставили сомнений – это был он. Она распахнула дверь настежь.
— Какого лешего ты делаешь посреди ночи с лопатой?
Но мужчина, с перепачканными землёй пальцами, прошёл мимо неё, направляясь к деревьям.
Квон Чэ У со злостью вонзил лопату в землю рядом с могилой, с остервенением зачерпнул земли и процедил сквозь зубы:
— Чёрт, да как глубоко ты меня закопала? Ничего не могу найти.
— Ты думаешь, я смогу спокойно здесь жить, И Ён, зная, что моя могила прямо под боком?
— Зачем ты вообще её выкапываешь?!
И Ён всплеснула руками, думая о саженцах, которые могли бы там вырасти! Она посмотрела на Квон Чэ У, который выпрямился и бросил на неё разочарованный взгляд.
— Я так и знал, что ты так отреагируешь. Ты что, собиралась вот так её и оставить, без присмотра?
Она не нашлась, что ответить, и лишь смотрела на Квон Чэ У, который холодно приподнял уголок губ в усмешке.
И Ён вспыхнула от ярости, от этого выражения, словно высмеивающего её.
— Да даже если ты всё перекопаешь, ты ничего не найдёшь, кроме обломков! Какой в этом смысл?! Сколько бы ты ни копал, толку не будет! И, ради всего святого, сними эту одежду! С этого момента, Квон Чэ У, всё чёрное на ночь, включая дождевики, лопаты, ножи, топоры – под строжайшим запретом!
Услышав её слова, Квон Чэ У резко откинул капюшон и бросил на неё многозначительный взгляд.
— Ты бы хотела, чтобы ещё что-нибудь закопали?
В этот момент человек, выкапывающий свою могилу, что-то достал из земли и стал рассматривать деревяшку при свете луны.
Медленно приближаясь к И Ён, мужчина вложил в её ладони холодный и влажный предмет.
Это было деревянное украшение, которое он вырезал в форме цветка и подарил ей.
— Всё-таки, выкапывать что-то ночью куда приятнее, чем кого-то хоронить, правда?
— Но, И Ён, если ты запрещаешь мне пользоваться инструментами ночью, значит, я должен использовать своё тело, верно? Но сейчас это кажется невозможным, поэтому приходится выкручиваться.
Взбесившись на мужчину, несущего такую околесицу, И Ён топнула ногой и убежала. Квон Чэ У, которому, казалось, доставляла удовольствие вся эта сцена, достал из кармана телефон.
Различные блестящие украшения – кольца, ожерелья, браслеты, часы, броши – свисали с деревьев во дворе, словно ёлочные игрушки.
«Я буду стоять на месте Духовного дерева и играть старинную музыку. Пока не умру, пока не стану наследием острова».
Во время алых закатов Квон Чэ У каждый день играл на том месте, где исчезло духовное дерево, как и обещал.
Слухи о необычном представлении разнеслись мгновенно, и теперь, два месяца спустя, зрители специально приезжали в Хвайдо, чтобы увидеть Квон Чэ У.
Он начал планировать, как превратить Хвайдо в азиатский Люцерн (швейцарский город, где проходят престижные музыкальные фестивали), мобилизовав семейные средства.
Это был проект по превращению города в «музыкальную столицу» путём создания профессионального концертного зала и проведения периодических фестивалей, международных конкурсов, музыкальных академий и даже детского фестиваля песни.
Именно в это время И Ён впервые услышала, как Квон Чэ У говорит по-немецки. Когда это произошло, она почувствовала себя странно и заворожённо, часто бродила вокруг него, чтобы подслушать.
В такие моменты Квон Чэ У небрежно продолжал свой телефонный разговор, резко обрывал его и спешил к ней. Грубый акцент, с которым он говорил на иностранном языке, делал его похожим на провинциала.
— Я уже давно думаю, как назвать нашего ребёнка.
И Ён гуляла по тростниковому полю с Квон Чэ У, её живот был заметно округлившимся.
— И что придумала? – спросил он.
— Погоди, разве это не имя твоей первой любви? – Квон Чэ У нахмурился и с упрёком посмотрел на И Ён.
— Что? Ты всё ещё злишься из-за этого?
— Злюсь или нет, но я помню, как ревновал тогда. Из-за этого мне просто неприятно, даже без причины.
— Но говорят, что Нам У – хорошее имя.
— Люди, которые знали, что я беременна, с самого начала.
Квон Чэ У вздохнул, словно озадаченный. Но, увидев, как она смеётся, прикрывая рот рукой, он почувствовал себя совершенно растерянным.
Он прижался губами к её пухлым, соблазнительным щекам, а затем распахнул пальто, приглашая И Ён внутрь.
Вскоре они вдвоём брели по, казалось, бесконечным тростниковым полям. И Ён недоверчиво обернулась. Когда Квон Чэ У снова попытался наклониться, чтобы поцеловать её, она быстро отвернула голову.
И Ён моргнула, потерявшись в бескрайнем просторе, и вдруг почувствовала, как на её макушку опустился крепкий подбородок.
Нежный голос, медленное движение кадыка и прохладный ветер, играющий с прядями её волос, – всё это создавало ощущение абсолютного счастья.
И Ён усмехнулась. Хотя этот слоган казался нелепым, когда она впервые увидела остров Хвайдо, теперь ей действительно нравились эти слова.
— В будущем весь остров будет петь для тебя. Где бы ты ни была, куда бы ни пошла, я буду с тобой, пока меня не унесёт ветер.
— Я сделаю это для тебя, – пообещал Квон Чэ У, крепко обнимая её.
Это был момент, когда утешение одного человека создало целый рай.
Буду благодарна вам за поддержку 🦋Перевод — любительский! Спасибо, что читаете🌹