Номер 30. Экстра (11)
На рассвете, когда синий свет окрасил её лоб, я признал: она умерла.
Всё после было под пепельным небом. На похоронах я собрал толпу, чтобы церемония не выглядела убого. Я считал, что ритуалы для живых, но чувствовал её взгляд. Тихий сад, каменный особняк, мокрый надгробный камень с её именем, тяжёлая мелодия виолончели, посвящённая ей. Молитва пастора, рыдания единственной дочери, шум дождя, пустая атмосфера. Белые лепестки на могиле.
Она умерла. Разум принял, но сердце — нет. Казалось, вернувшись в особняк, я найду её в комнате, спокойно ждущую. С бледным лицом, с её сияющим присутствием. Мне мерещилось, как её волосы блестят за углом, я шёл, бежал, чтобы не упустить. Но, обогнув стену, видел пустой коридор. Я долго стоял, задыхаясь.
Ночи я проводил без сна у пустой постели. Днём, изредка задремав на диване в библиотеке, я просыпался от звука перелистываемой страницы — и, вскакивая, всякий раз обнаруживал только пустой стул и вазу с цветами. Я блуждал в бесконечном сне без выхода.
Бессмертная богиня — в каком-то смысле это оказалось правдой.
Потому что даже мёртвой она продолжала жить во мне.
Когда из ярко освещённой улицы входишь в помещение, на мгновение темнеет в глазах. Так и её отсутствие — будто мир внезапно лишился солнца.
Но тьма не проходила. Не было никакого привыкания.
А как ты? Ты теперь счастлива? Тебе спокойно? Ты где-то там, как и раньше, поёшь?
Меня утешает лишь одно: ты не встретишь того мальчика. Он живёт вечно под землёй. Назови меня подлым — плевать, я никому тебя не отдам.
— Отец, мне нужно рассказать кое-что важное.
Риэлла пришла через неделю после похорон. Я смотрел на неё, забытого ребёнка, чужим взглядом. Созданная для Изабеллы, теперь ненужная. Шестнадцатилетняя Риэлла, робея, рассказала о видениях.
— Информации слишком много, я старалась следить за новостями на экране. Это как листать книгу с картинками…
«Я загадала желание. О будущем тебе расскажет Риэлла. Выслушай её».
— В пустыне появится огромная бездна. Нужна ваша помощь.
«Не заставляй Риэллу поворачивать время. Иначе всё, что я изменила, пойдёт насмарку».
Мой холодный разум начал складывать пазл.
По словам Риэллы, в 2030 году откроется дыра. В 2033-м они начнут подниматься. В 2035-м — война между людьми и подземными тварями.Её зарисовки напоминали мне те самые эксперименты из Первой лаборатории.
Интеллект, способность к объединению… Война — дело людей. А значит, перед нами нечто, в чьих венах течёт человеческая кровь. Химера.
Думая о золотоволосом мальчике, я смотрел на портрет Изабеллы, мягко улыбающийся. Подперев голову, я спросил:
Риэлла удивилась, но, словно ждала, осторожно заговорила о мозговых волнах.
Отправить в бездну сигналы, усыпляющие тварей. Детская, мирная идея. Хороша, но недостаточна. Кто поднимется, тот поднимется.
— В отчёте Второго института сказано, что подземные твари в фазе REM-сна выделяют магнитное поле с отталкивающей силой. Принцип магнитной левитации создаёт крышку для бездны — это подтверждено симуляциями. Но я считаю, лучше предотвратить появление бездны.
«Пустыня» не указывала точное место. Я подозревал окрестности Первого института и приказал эвакуировать район, но геологи не видели признаков обвала. Это естественно — бездна неподвластна науке. Нужно чудо.
Я вспомнил людей, спасённых чудесами Изабеллы. Без них она могла бы жить дольше.
— Пожертвовать людьми — хороший способ прикрытия. Но уничтожить основные «разумные» организмы будет сложно,— сказал я.
— Директор Второй лаборатории считает…
Учёные, знающие тварей, предлагали отправить Риэллу. Новую химеру можно создать, а она — идеальная приманка. Она умрёт не раз, её биоволны привлекут их.
Подписывая бумаги, я подумал о ней. Дочь, созданная для Изабеллы, чьё лицо я забыл.
В 2030 году, как предсказала Риэлла, земля разверзлась. В декабре 2032-го, с трудом получив одобрение правительства, мы отправили первый исследовательский модуль перед их подъёмом.
— Я не знала, что там люди. Они не заслужили смерти…
Я не понимал, зачем учил испуганного ребёнка стрелять. Потому что моя кровь в ней, и ранняя смерть задевала гордость? Или из-за завещания Изабеллы не поворачивать время, даже если память сотрут?
Привычки остаются, несмотря на потерю памяти. Риэлла училась с осторожностью и сосредоточенностью. У неё был талант к стрельбе, и её привычка проверять предохранитель кончиками пальцев была моей. Только тогда я понял: она похожа на меня. Больше, чем на Изабеллу, любившую её. Кровь не обманешь.
Есть ли в ней мой вихрь? Тёмная бездна, чёрное болото в душе?
Я начал видеть в ней человека, а не инструмент для счастья Изабеллы. Но она была лишь родственником, как мои сводные сёстры.
Однажды Риэлла напела за моей спиной знакомую мелодию. Я замер, обернулся. Это была песня Изабеллы. Несколько нот перенесли меня в сад десятилетней давности. Когда она была жива, когда я ещё не всё разрушил.
Изабелла пела её, убаюкивая Риэллу, или ранним утром, глядя на голубой свет, думая, что я сплю.
Я не был единственным, кто помнил Изабеллу. Но вместо того, чтобы делить воспоминания с Риэллой, я замкнулся, запер сердце. Я всё ещё видел в особняке её пылающий образ. Она легко шагала, манила подолом и исчезала. Просыпаясь ночью, я ощупывал пустую постель, тёр лицо. В окне отражался лишь пустой я.
Прошлое таково. Даже самые счастливые моменты, вспоминаемые после, лишь горьки и пусты. Их не вернуть. Мы знаем их вечную неполноту.