Твоему ведомому. Глава 6
Горячий бульон из самгетана капал с края скатерти на пол.
Отец, лицо которого покраснело до самой шеи, с размаху перевернул тяжелую миску.
— Что за хамская манера говорить?!
Тыльная сторона ладони невыносимо горела огнём, но Чон Ха молча оставалась сидеть на месте.
Сделала — получай. Она не действовала импульсивно, не просчитав последствий.
Тетя в панике бросилась за полотенцем, отец сверлил Чон Ху грозным взглядом. Чон Ха крепко сжала кулак, побагровевший от жара. В этот момент Чон У Гён с громким скрежетом отодвинул стул и встал.
Когда тетя попыталась вытереть колени Чон Хе, отец тихо остановил ее:
Чон У Гён, будто только и ждал этого, увел мать на кухню.
Противный Чон У Гён успел дочиста выскрести свою миску с самгетаном.
В столовой, где остались только отец и дочь, температура будто упала ниже нуля.
— Некоторым людям даже злиться не дозволено, — холодно произнес отец.
Чон Ха, словно лягушка перед змеей, не могла пошевелить и пальцем.
— Поэтому существуют звания и звезды. Даже беспорядок нужно устраивать, зная свое место.
Он спокойно плеснул холодной воды на ладонь. Чон Ха знала, откуда берется его гнев.
В ее комнате до сих пор стояла фотография младшего брата, навсегда застывшего в возрасте девяти лет.
Выше, еще выше. Я должна возместить отцу его потери.
Но держать в узде рушащееся сердце было невероятно трудно.
— Хоть раз ты смогла превзойти этого Чон У Гёна? Что ты вообще сделала? Я говорил тебе: проиграй кому угодно, но не ему! В бою второе место — это смерть. Ты сколько раз уже умерла, а?
— Если хочешь хотя бы сохранить жалкую гордость, старайся изо всех сил. Это твой долг передо мной. Ты сама обещала это, стоя на коленях.
Отец тяжело вздохнул и встал. В этом коротком вздохе не было ни капли сочувствия.
Чон Ха рефлекторно поднялась на дрожащих ногах.
То, что должно было произойти дальше, она знала до скуки. Чон Ха стиснула зубы.
Тяжелая, как крышка котла, ладонь дважды точно ударила ее по щеке.
[Загрузка завершена (10/100)].
Поднявшись в свою комнату, Чон Ха, не ощущая опухших щек, торопливо схватила телефон.
Жгучая боль отошла на второй план — всё ее внимание было приковано к экрану.
Она наконец решилась нажать на всплывающее окно, которое до сих пор не смела открыть.
Тук-тук. Кто-то резко постучал в дверь. Этот раздражающий стук отдавал нетерпением.
Чон Ха, сама не заметив, затаила дыхание. Выдохнув, она перевернула телефон экраном вниз.
Стоило ей открыть дверь, как в лицо ударил прохладный аромат геля для душа. Чон У Гён, с мокрой челкой, прилипшей ко лбу, сразу окинул взглядом ее щеки.
Даже в домашней одежде он выглядел безупречно — ни единой складки. Мокрые волосы длинными прядями падали на его угрюмый лоб, отбрасывая тень.
Он хотел что-то сказать, но плотно сжал губы. Чон Ха вдруг представила, как ужасно, должно быть, выглядит.
— Что? Пришел посмотреть на мое разбитое лицо?
— Перед генерал-лейтенантом ты и пикнуть не смеешь, но каждый раз задеваешь мою мать.
— Это бесит всех, кто смотрит.
Да, это то, чего я хочу. Чон Ха равнодушно встретила его взгляд.
— Но ты ведь всего лишь приживалая падчерица. Что, теперь хочешь с генералом поцапаться или матери врезать? Если хотела, давно бы сделала, но это бы ничего не изменило.
Чон У Гён так сильно стиснул челюсть, что под скулами выступили кости.
— Я не переступаю черту, как некоторые. Так что веди себя осторожнее.
— Не обливайся бульоном, чтобы потом от тебя не воняло.
Чон У Гён, выплюнув свои слова, повернулся и ушел.
Бам! Дверь соседней комнаты громко захлопнулась, а Чон Ха все стояла, хмурясь.
Его мерзкий характер, как и прежде, действовал ей на нервы.
Когда же общение с Чон У Гёном стало таким тяжелым?
Воспоминания о том, как они ели мороженое, выполняя летние задания, давно поблекли.
Как они, услышав гул истребителя, гадали: «Чей папа сегодня в полете?» — и переглядывались.
Как заучивали названия самолетов, хвастаясь друг перед другом.
Все исчезло в тот момент, когда Чон У Гён стал сыном женщины, находящейся в погоне за мужчинами, а Чон Ха — дочерью ублюдка.
Дружба тех летних дней, когда они соревновались в беге под стрекот цикад, давно разбилась, оставив лишь взаимный стыд.
Чон Ха стряхнула тень с лица и вернулась в комнату.
Она тут же включила экран телефона. Едва голубое небо ослепило экран, сердце заколотилось с бешеной скоростью.
— [Давай и в следующей жизни поженимся. На этот раз я тебя не убью].
— […Слишком долго я думал только о тебе, Им Чон Ха. Ты была такой красивой, что я не мог отвести взгляд. С первой встречи, еще с тех времен. А потом, глядя, как ты умираешь от моих рук… — я думал снова и снова. О моментах, когда можно было избежать любви. Сцены, где я влюблялся в тебя, проносились перед глазами, как в калейдоскопе].
— [Если кто-то услышит мое завещание… Я хочу, чтобы они спасли человека, которого я любил, от меня самого. Чтобы она не влюбилась в меня, чтобы не смогла. Чтобы Им Чон Ха больше не страдала].
Голос, острый, как шило, пронзал уши Чон Хи.
Что… что этот мужчина сейчас сказал?
Чон Ха, ошеломленная, смотрела на шлем пилота, не в силах вымолвить ни слова. Под ложечкой снова засосало.
— [Так что, если не хочешь умирать, бросай академию… Ведь там был я].
Опухшая от ударов щека болезненно пульсировала.
Чон Ха потерла горящие глаза, будто охваченная лихорадкой. Может, из-за неожиданно мягкого голоса? Или из-за тяжелого признания, которое, несмотря на неуместность, согревало пустой желудок? Ее нутро стало теплее, чем распухшая щека.
Ах… Это действительно что-то странное.
Завещание мужа свалилось прямо с неба. Завещание, которое я ни за что не могла бы исполнить. Ко мне, той, что станет твоей женой через десять лет…
Чон Ха, словно сдаваясь, уткнулась лицом в ладони.
Академия, знакомая ей лучше дома, вдруг показалась чужой, неизведанной территорией.
Лучше признайся поскорее, псих ненормальный. Тогда на этот раз умру не я, а ты.
Сегодня в аудитории было необычно шумно. Шепотки курсантов были полны непривычного оживления.
— Правда, что он приглашенный профессор на этот семестр?
Чон Ха села на первое попавшееся место. Когда она потянула стул, взгляды курсантов скользнули к ней, но тут же снова отвернулись.
Из-за того, что она доносила на тайные романы однокурсников под видом «честных отчетов», ее отношения с ними были, мягко говоря, разрушены.
Но Чон Ха не избегала этой неловкости. Мысль о том, что эти равнодушные ребята пришли на ее похороны, слегка смягчала ее неутолимую жажду соперничества.
— Лучший пилот, победитель соревнования по воздушной стрельбе. А еще он сбил северокорейский беспилотник и в тридцать три уже майор.
— Говорят, в части его очень ценят. Во время обстрела Ёнпхёндо ходили слухи, что президент собирался нанести удар по Северной Корее с F-15K, и пилотом наготове был майор Ким Гон Хёк. Если бы США не вмешались, он бы нанес прямой удар.
— Нет, по рекомендации директора он только на этот семестр берется преподавать.
Лица курсантов светились странным воодушевлением. Но только Чон Ха подозрительно оглядывалась.
Хоть и не верится, но кто-то здесь влюбился в меня.
Выпускник академии ВВС, будущий пилот через десять лет, человек, который будет пылко меня любить.
После всех этапов подготовки — от начальной до старшей школы — только 30% из 175 курсантов Академии ВВС в итоге становятся пилотами.
Чон Ха внимательно разглядывала каждого однокурсника, словно видя их впервые.
Шепотки, похожие на жужжание, оборвались, как отрезанная рыбья голова, когда дверь аудитории мягко открылась.