Номер 30. Глава 130
Грох, грох, грох. Метеориты врезались в землю, вздымая пыль. Извивающиеся щупальца оказались раздавлены беспощадным камнепадом — они пытались встать, но вновь оказывались погребёнными.
Сперва сородичи, не поняв, что происходит, лишь наблюдали в оцепенении. Но вскоре более разумные из них начали смутно осознавать ситуацию и один за другим поворачивали глазницы в сторону Михаэля, чья атака пробила тьму. Даже сквозь грохот и разруху он отчётливо ощущал на себе их протест и ярость. С самого начала эти существа развили электрические органы для межвидового общения и распознавания. Они кричали больно, больно, горит, дыра, закрыто, люди, люди, люди. Убить.
Михаэль, бесстрастно глядя в Бездну, запрокинул голову к невидимому небу.
Он намеревался похоронить Бездну. Даже если его тело сгорит, как метеорит, от напряжения всех сил.
— Обещаю. Если не удастся изменить будущее, где Земля погибнет, я сама поверну время. Дайте людям ещё один шанс.
Временная мера. Разумные сородичи не сдадутся и начнут войну с поверхностью. Некоторые, возможно, поднимутся сами. Тьма успокоит большинство, но дальше — дело людей. Имел ли шанс хоть какой-то смысл?
Когда озлобленные сородичи потянулись к нему, Михаэль, стоя неподвижно, начал выпускать тонкие щупальца, как капли воды, из лба, щёк, груди, конечностей. Они, змеями обвивая врагов, жгли их, не отпуская. Органы, созданные для связи, были уязвимы к восприятию. Мощные электромагнитные волны били в их глубины.
Он не останавливался, хотя его тело искажалось и ломалось. Если бы человек увидел его, то, вероятно, сравнил бы с могилой, утыканной стрелами, или с ежом, выставившим иглы. Упав, Михаэль смотрел чёрными зрачками на падающие камни. Бум, бум. Земля содрогалась, как во время Великого землетрясения тридцатишестилетней давности.
— Тогда была война на небесах. Михаэль и его ангелы сражались с драконом. Дракон и его воины сопротивлялись, но не одолели Михаэля, — хрипло повторял он слова девочки, читавшей ему книгу.
Его конечности чернели, рассыпаясь пеплом. Огонь пожирал тело, оставляя лишь туловище. Склонив голову под неестественным углом, он смотрел, как метеориты обрушиваются на нападавших.
— Я обязательно вернусь к тебе.
Девочки, что обещала вернуться, больше не было. Ему не нужно было ждать.
Когда слёзы стекли из чёрных глаз, он оказался на белой кровати, вновь обнимая девочку, сотканную из солнца. Они были счастливее всех в мире.
Я слышал, что вы не понимаете отчёты Первой лаборатории. Желание уничтожить эволюционировавшее существо понятно. Вы, должно быть, в ярости — оно ранено, и Изабелла защищала его. Но наши исследования важны. Не только ради бессмертия.
Бессмертие откроет новую эру, но знаете ли вы, Димитрий, что мы видим лишь пять процентов Вселенной?
Звёзды и планеты, что мы видим, — это те самые пять процентов. Остальная Вселенная заполнена невидимой, необнаружимой материей. Учёные называют её «тёмной материей». Не верите? Поищите в интернете.
Мы считаем, что способности подземных существ связаны с ней. Это единственный источник энергии, достигающий глубин, где нет света. Они научились накапливать её для активности и размножения, поэтому мы не можем их обнаружить, а наша физика не объясняет структуру Бездны. Это не удивительно. Гипотеза, что распад тёмной материи создаёт электромагнитные волны, вам, вероятно, тоже неинтересна.
Но одно тревожит. Изабелла упомянула, что эволюционировавшее существо назвало наш мир «тридцатым». То есть мы — тридцатая Вселенная. Это требует изучения. Если невидимая тьма полна других миров, мы откроем новую реальность. Нам нужно исследовать их дальше. Возможно, у них есть трещины, ведущие в иные миры. Или способы связаться с другими измерениями.
Я старался писать понятно для вашего возраста, но не уверен, удалось ли. Прошу пересмотреть решение об уничтожении эволюционировавшего существа.
Директор Первой лаборатории Люсьен Дюбуа
Зонд благополучно приземлился посреди сочного луга, вдали от метеоритов. Люди, не сговариваясь, бросились вниз, на первый этаж, и выбежали наружу. Земля под ногами была мягкой, а небо — высокое и прозрачно-синее.
Риэлла, как ребёнок, впервые встретивший утро, протянула руки, глядя на солнечный свет, играющий на кончиках ногтей. Она думала о видении. Все были потрясены. Если бы это увидел весь мир... может быть, тогда всё ещё можно изменить. Будущее. Только вместе можно изменить завтрашний день.
— Всё ещё беспокоишься о Бездне? — раздался низкий голос.
Риэлла обернулась. Аслан, последний вышедший, стоял у входа на корабль, глядя на неё.
— Немного. Это ведь Михаэль, да?
— Теперь думаю: почему он назвал райским место, похожее на лабораторию? Он так хотел сбежать, говорил, что хочет умереть, просил отпустить.
— Не знаю точно, но для меня особняк Андрей всегда был Раем. Потому что там была ты.
Ветер, унесший его тихий ответ, растрепал ей волосы. Взглянув на него, она ощутила грусть от смысла слов. Михаэль назвал райским место заточения, потому что там встретил Изабеллу.
— Надеюсь, с ним всё будет в порядке. Он жил, может, сотни, тысячи лет до человеческой формы. Хочу верить, что это для него ничто.
Аслан, глядя на край поля, накрыл её протянутую руку и вывел из тени модуля. Она поспешно зашагала за ним, стараясь угнаться за его длинными ногами. От резкого движения заныла грудь, а новая рубашка взметнулась на ветру.
— Как красиво… — выдохнула она.
Вот почему пахло весенними цветами — на склоне холма скромно цвел жёлтый рапс. В небесах метеорный дождь прорезал небо сверкающими линиями, словно из детской мечты о звёздном ливне.
Дети, увидев овец, залились смехом, доносившимся до холма. Печаль отступила, сердце воспарило. Риэлла, легко покачивая их сцепленные руки, почувствовала, как он поддаётся её ритму. Они долго стояли на холме и молчали, порой встречаясь взглядами. Нет, он смотрел на неё всегда — стоило поднять глаза, и их взгляды сливались.
— Аслан, что теперь будет? — заговорила она, вдавливая подошвы в землю.
Счастье пугало. Слишком уж было хорошо.
— Если всё пойдёт своим чередом, то прибудет военный корабль или спасатели, заберут всех выживших. Потом начнётся нескончаемый допрос о том, что случилось в Бездне — снова и снова, до изнеможения. Хоть правительство и попытается замять дело, экраны всё равно заполнятся статьями и слухами.
— Куда хочешь? — спросил он спокойно, будто было не важно, что будет с миром — важно лишь, куда хочет она.
Риэлла, округлив глаза, развернулась к нему. От одного вопроса сердце заколотилось.
— Не знаю. Но я всегда хотела в людное место.
— Ага. С дурацким париком, в тёмных очках, шнырять инкогнито.
— Что у тебя за представление о городах?
Его губы дрогнули в слабой улыбке. Риэлла расцвела в ответ.
Гул вертолёта, летящего в другую сторону, донёсся с неба. Да, это не конец. Их побег только начался.
