Пожалуйста, пристрелите меня. Глава 45
Когда Хо Рюн упомянул то, что ее волновало, его руки, обхватившие ее, как ремень под ключицами, раздражали, но она притворилась равнодушной:
— Ты и так знаешь, зачем спрашивать?
Щеки запылали от смущения. Хорошо, что лицо скрыто полотенцем. Хо Рюн, уткнувшись подбородком в ее плечо, пробормотал:
— Хотелось подтверждения… Так еще пикантнее.
Его поведение — продолжение вчерашнего. Он не выглядел страдающим, но, возможно, снова пришло время «сбрасывать энергию». Но ситуация отличалась: внизу был холодильник для голода и просторный двор для бега.
— Я больше не помогу, — сказала Ю Ён.
Хотя она не уточнила с чем, он понял — его тело задрожало от тихого смеха.
— Звучит, будто вы об этом думали. Это так трогательно.
Его объятия качнули их сильнее, и они рухнули на кровать. Ю Ён подавила вскрик. Полотенце с головы упало, открыв вид на комнату.
— Так нормально? — спросил он.
— Поэтому и спрашиваю, можно ли держать вас, пока вы спите.
Он опустил руки к талии, прижавшись плотнее. Что-то твердое, как предплечье, уперлось в бедро, но обе его руки обнимали ее. Игнорировать его возбуждение не вышло, и она отодвинулась, но он снова прижался.
— Рефлекс, не обращайте внимания.
Она снова отодвинулась, но он переплел ноги, сковав ее. Теперь она была полностью в его длинных конечностях, и ощущение твердого предмета стало отчетливее.
Он проигнорировал ее капризы, уверенно отрезав. Она похлопала его по руке, и тяжелый вздох опустился на ее макушку.
— Вчера так спали. Думал, стена пала, а за день вы ее снова возвели. Что за строительная компания так шустро работает?
Он ворчал, но слегка ослабил хватку.
— Такая компания должна обанкротиться… Слишком придирается босс…
Его ворчание стало фоном, но Ю Ён выскользнула, бросила полотенце под кровать, выключила свет и вернулась. В кромешной тьме его глаза светились, как маяк. Включив прикроватную лампу, она легла напротив.
— Босс слишком хорош, так что дам поблажку.
После мытья его лицо стало чище, кожа сияла, а пушок на ней казался мягким. Ю Ён, теребя его влажные волосы, пробормотала:
— Лицо видно, так спокойнее. Вчера же так спали.
Мокрые волосы, черные, как смоль, резко контрастировали с его ленивой аурой. Он смотрел на нее, не моргая, пока она касалась его бровей.
— Я старался… Чтобы не напрягать.
— Спереди больше возбуждает, чем сзади.
Ее взгляд опустился — на футболке выпирали соски. Вдруг его палец ткнул прямо в центр, вдавливая мягкую грудь. От неожиданного прикосновения Ю Ён вскрикнула, отшвырнув его руку.
— Зачем мучить того, кто сдерживается? Вы сводите меня с ума, телом и душой. У мужчин с ростом чувств растет и желание. Я схожу с ума, каждый день люблю вас сильнее. Не из-за заражения, а от сдерживания я скоро стану каменным Буддой.
Он жаловался, снова потянувшись к ней. Ю Ён сжала его палец, готовая сломать. Ее сосок, уже твердый, был слишком чувствительным.
Глядя на его дрожащие от желания глаза, она крикнула:
— Когда ты сдерживался? Вот сейчас не сдерживаешься!
— Это и есть сдерживание! Смотрите.
Он кивнул вниз. Его левое бедро натянуло серые штаны, обрисовывая угрожающий контур. Ю Ён вспомнила ощущение «железного прута» на бедре и инстинктивно сжала ноги, защищаясь.
— Ничего не сделаю… Чего так боитесь? Вчера же видели.
Он легко прочел ее эмоции, но не знал одного: она боялась именно потому, что видела это.
— Раз уж заговорили, ты… никому это не засовывал, правда?
— В моей жизни была только вы, старшая. Разве не знаете?
Она спрашивала, потому что это явно не для человеческого тела. Если бы он сказал, что пробовал, она бы уточнила, жива ли та женщина, но и это проверить нельзя. Глядя на его пах, она поймала себя на мысли, что представляет, как это в нее входит, и яростно мотнула головой.
Заметив ее взгляд, Хо Рюн подтянул ее руку к своему лицу.
— Ничего не сделаю, не бойтесь.
Он медленно моргнул, успокаивая, как кот. Когда она посмотрела в его глаза, он вдруг сказал:
— Кстати, в кошельке у меня есть презерватив. Просто знайте.
Ее сердце заколотилось, щеки запылали, брови нахмурились. Он, наблюдая за ней, гладил ее руку и продолжил:
— Если бы мы поменялись местами, я бы все равно бегал за вами, но вы бы отрезали меня. Со Ю Ён ненавидит быть раненой и ранить других.
— Но даже так я жажду вас. Хочу быть ближе, жду завтра, не могу проглотить это чувство. Чем ближе мы, чем больше вы мне даете, тем больнее может стать…
Он замолчал, будто проглотив слова. Но она поняла: любить того, кто может скоро умереть, — риск. Он чувствует, что завоевывает ее сердце, и от этого счастлив и виноват.
— Простите, что я такой эгоист. Простите, что использую жалость. Я счастлив один…
Он нежно гладил ее щеку, его голос, теплый, как свет, был мягким, как сон. Ю Ён, гладя его щеку, ответила:
— Ты же сказал, любовь эгоистична.
— Так продолжай. Остальное — мое. Сколько чувств тебе отдать, как справляться с горем, если не выдержу — это мой выбор. Я тоже думаю эгоистично. Не бери на себя и эти заботы.
Его глаза сузились, кадык дрогнул. Он медленно положил ее руку на свою грудь. Сильное биение сердца передалось через ладонь.
— Каждую секунду влюбляюсь в вас и забываю, что я зомби. Сердце бьется, и я — это просто я.
— Может, это вы заставляете меня жить.
Его влажные глаза сияли, полные Ю Ён, как звезды. Ей хотелось удержать это сияние.
— Надо придумать тебе день рождения. Я хочу… почувствовать это. Ожидание чьего-то дня рождения, это волнение.
Он замер, глядя на нее. В тяжелом молчании они чувствовали сердца друг друга. Он крепко прижал ее руку к своей груди, будто отдавая сердце.
— 3 апреля, — шепнул он еле слышно.
— День, когда я влюбился в вас.
Он приоткрыл глаза, глядя на нее, как странник на оазис, как потерянный пес на хозяина. В его глазах пульсировала неописуемая радость.