Твоему ведомому. Глава 8
Во время душа я постоянно вижу свою грудь, так что, строго говоря, это не ложь.
В Военно-воздушной академии, по соображениям национальной безопасности, не было приложений вроде «Этты», и потому Чон Ха выкладывала собственные сплетни в анонимный раздел.
Примечание от автора: «Этта» (에타) — корейская университетская соцсеть, аналог студенческого форума.
«…Я слишком долго думал только о тебе, Им Чон Ха. Ты такая красивая, что я не мог отвести глаз. С первого взгляда. С давних времён».
Сказано же: любовь — как чих — скрыть невозможно.
И всё бы ничего… но этот тип просто жуткий.
Чтобы вытащить наружу его тщательно спрятанную влюблённость, оставался лишь один способ — довести до точки, когда он сорвётся и совершит ошибку под названием «признание». Вызвать у него этот любовный «чих», засунув ему в ноздрю пылинку.
— С-старшая, что вы опять задумали?!
Чон Ха убавила громкость на телефоне и спряталась за главным корпусом.
Она размышляла о том, что её муж даже в момент падения вспоминал только её.
Да и вообще, это же тот самый тип, который убил собственную жену. Так что его отвратительный, навязчивый характер вряд ли куда-то делся.
Осмотревшись, будто собиралась поведать тайну, она спросила:
— Но, Чжин Чжу… скажи честно. Это ты комментарии оставляла?
— В некоторых из них я будто твой голос слышала.
— Н-не правда! Я хотела написать «дрочил с чувством долга», но не стала!
— Я пока не знаю, что вы задумали, старшая, но вы что-то опять вынюхали, да? Потому и солью сыпете? Кто на этот раз стал подозрительно вонять?
— Ты вообще-то курсант Почётного совета! А ведёшь себя так... бесчестно. Слово «дрочить» у неё в ходу!
Она, возмущённая, резко остановилась.
— Хорошо, что ты хочешь быть чинной, но зачем использовать «дрочку»!
— Это же анонимно. Я могу притвориться парнем, чтобы направить всех в нужную сторону!
— Не надо, иди лучше руки помой.
— …Из-за вас теперь у меня ощущение, что я реально испачкалась.
— А кто тебе говорил хвататься за член?
Она цокнула языком и резко сбросила звонок — в этот момент сверху раздался чей-то смешок:
Подняв голову, она увидела, как из открытого окна струится сигаретный дым.
Второй этаж был не таким уж высоким. Высокая фигура облокотилась на подоконник, высунув лицо наружу.
— Курсант Им Чон Ха, у вас есть парень, который днём мастурбирует?
— Ух ты. Дисциплина в академии сильно ослабла.
Сигаретный дым расплывался между его губ. Лётный комбинезон был расстёгнут и свисал на бёдрах, простая чёрная футболка без узоров была простой и строгой. Чон Ха поспешно отдала воинское приветствие.
Ким Гон Хёк смотрел на неё сверху с ленивой скукой, совсем не так, как когда стоял на трибуне. Его презрительный взгляд, каким-то образом, смотрелся естественно. Профессор, даже стоя перед студенткой, не потушил сигарету.
Чон Ха досадливо прикусила губу.
И надо же было попасться именно на таком разговоре…
— Раз уж председатель почетного комитета тайно встречается с кем-то, стоит показать, как горька может быть любовь.
— Тогда просто даёте ему руку?
— …Это девушка. Младшекурсница. Она шутила, и я её отчитывала, — ответила сухо Чон Ха, будто окаменев. С этим профессором ей не хотелось задерживаться ни на секунду.
Перед глазами раз за разом всплывало лицо, с которым он вбежал в похоронный зал, бледный, как смерть. И мысль, начинающаяся со слова «а вдруг», была пугающей.
— Если младшая пристаёт с пошлостями, надо не по телефону ругаться, а в челюсть заехать.
— Чьё… вы о чьём состоянии спрашиваете?..
— Ты же пару дней назад в обморок упала. Я ушел, не дождавшись, пока ты очнешься.
— Так это вы были тем майором, что проводил G-тест?..
Он не ответил, лишь стряхнул пепел с сигареты.
Значит, это тот майор, которого я должна была лично поблагодарить.
Осознание пришло слишком поздно. Чон Ха поспешно поклонилась:
— Спасибо вам. Говорили, что вы несли меня… Простите за хлопоты.
— Какие там хлопоты. Ну, а теперь — ответ?
— А… Сейчас уже всё в порядке. Благодаря вам я прошла тест.
— Я ведь тогда сказал — доверьтся мне и поднимайся выше. Не пожалела?
Он лениво улыбнулся и подпер подбородок ладонью. Чон Ха невольно кивнула.
Неожиданный вопрос застал врасплох.
При упоминании отца её лицо напряглось, сердце забилось чаще — и это явно не сулило ничего хорошего.
— Я был учеником генерал-лейтенанта Им Иль Хвана.
Даже директор академии был младше её отца по выпуску, так что подобные вопросы случались. Но это...
Хоть это и была незначительная фраза, Чон Ху будто облили холодной водой — она оцепенела. Казалось, это было предупреждение: у отца есть глаза и уши повсюду. Она выпрямилась настолько, насколько позволяли силы. С лица моментально исчезло всякое выражение.
Уловив это едва заметное изменение, Ким Гон Хёк приподнял бровь.
— Это ведь ничего особенного. Просто передайте генералу мои приветы.
Ким Гон Хёк уставился на Чон Ху, в которой моментально пробудилась вся армейская дисциплина, и тихо, непонятно зачем, вздохнул. Его пальцы, грубые и длинные, почесали резко вздёрнутый край брови. Последние слова были уже почти как жалоба:
— Всё ещё пушок на щёках виден… Вот преподаватель и теряется, что с тобой делать..
Ким Гон Хёк первым повернулся и пошёл прочь.
Утро Чон Ха провела на лекциях, а после обеда началась суматоха.
Закончив физическую подготовку, она сразу же принялась листать учебники, готовясь к контрольной по профильному предмету.
Тех курсантов, чьи романтические отношения раскрылись, наказали. Двое, бывшие братьями, подрались на территории академии, а один из первокурсников расплакался. Косые взгляды доставались исключительно Чон Хе.
По четвергам проводилась общая строевая пробежка, и надо было бежать около пяти километров по внутренним дорогам академии в военной форме и с оружием на плече.
Сухое горло будто разрывалось на части. Чон Ха, смахнув пот с ресниц, огляделась по сторонам.
Не слишком ли много я ожидала от этого тайного воздыхателя?.. Или он просто прикидывается овечкой?..
В училище было подозрительно тихо.
В этот момент к ней, пошатываясь, подошла младшая Чэ Чжин Чжу.
Они обогнули авиамонумент — точку разворота. До финальных ворот Пурпурного Ястреба оставалось только мчаться в полную силу.
Чон Ха, чувствуя, как горят мышцы бёдер, с силой ударила себя по ногам кулаками и замахала руками.
Разговаривать с Чжин Чжу у неё просто не было ни дыхания, ни сил. А вот высокая, в прошлом — школьная пловчиха, Чжин Чжу обладала завидной выносливостью.
— А почему старший Чон У Гён сегодня такой угрюмый?
Чон Ха, тяжело дыша, скользнула взглядом вперёд.
Обычно Чон У Гён, командир курсантов, бежал с первокурсниками, чтобы помогать тем, у кого сбивалось дыхание. Но сегодня он был далеко впереди.
Он даже не оглянулся — и, казалось, темп у него был выше обычного.
Наверное, всё же… сегодня тот самый день…
Приближалась годовщина смерти родного отца Чон У Гёна. Каждый год в это время его настроение падало до нуля.
Чон Ха тоже помрачнела и опустила взгляд.
Тётя всегда накрывала поминальный стол, но вот отец неизменно приносил к нему алкоголь. Интересно, с какими чувствами Чон У Гён каждый раз кланяется перед этим столом?
Может, потому-то он в такие дни и становился к ней холоднее. Был гораздо резче, чем обычно, а иногда смотрел с таким выражением, будто в нём сидела настоящая жажда убийства. От этого у Чон Хи пробегал озноб по спине.
— Вечно заставляет нервничать…
Как такой человек вообще мог быть распорядителем на моих похоронах?..
Перед глазами всплыл он — с побелевшими от сухости губами, принимающий соболезнования. Будто всё это его вина, он склонял голову до пола, несмотря на то, что выглядел так, будто вот-вот упадет.
Достигнув финиша, курсанты, уперев руки в колени, переводили дыхание.
Чон Ха вытирала пот, когда вдруг её взгляд пересёкся с глазами Чон У Гёна, державшего руку на поясе.